Всемирный день поэзии
Армянская поэзия, уходящая корнями в глубину веков, всегда отличалась яркой образностью и мелодичностью. От эпических сказаний до лирики – она отражает душу народа, его историю, мечты и стремления. Сегодня, во Всемирный день поэзии, приглашаем вас прикоснуться к богатому наследию армянских поэтов и вспомнить о красоте и мудрости их бессмертных строк.
Ованес Туманян
Прощальный взгляд Сириуса
Что, Сириус, в пути от мглы до мглы
В уме ты держишь?
Для чего минуешь
Окружности вселенной и углы?
Так спрашивают бедные умы
Земных существ.
Зачем ты их волнуешь?
Что, Сириус, ужель тебе легко
Могущество всевечного движенья?
И не чрезмерно ль то, что велико?
Твоим лучам я отдаю лицо,
И мой зрачок испытывает жженье.
Ты умеряешь свой безмерный свет,
Не потому ли происходит это,
Что в небо смотрит каждый человек
И столько зрений, обращённых вверх,
Всё ж расхищают изобилье света?
А сколько глаз ты знаешь!
Сколько раз
Тебе внимали пристальные очи!
Но взор одних — уже давно угас,
Другим — смотреть ещё не пробил час:
Их взор ещё во тьме нездешней ночи.
Кто первым увидал твой свет живой?
Кем ты с земли впервые был замечен?
Кто — с запрокинутою головой —
Возьмёт себе последний пламень твой,
И — всё уже, и — любоваться нечем?..
Так в добрый путь, пресветлый чародей!
Но, приближаясь к средоточью смерти,
Поведай ей вопрос тоски моей:
Как много взоров и судеб людей
В твоём одном, в твоём прощальном свете?
Ованес Шираз
* * *
Касаясь подножьем весенней земли,
Он купол свой поднял за облако синее,
И тени на снег Арарата легли,
Чем выше его голова, тем красивее.
Поэт, к величайшим высотам стремись,
Будь честным и мудрым, гордись своей силою;
Чем дальше напевы твои разнеслись,
Чем звонче, чем выше они, тем красивее.
Но голову низко склоняй, о поэт,
Людей не встречай ты усмешкой спесивою,
Пусть волосы в белый окрашены цвет,
Чем ниже твоя голова, тем красивее.
Аветик Исаакян
* * *
Эй, брат мой зелёный, весь мир тебе рад,
С добром ты приходишь, зелёный мой брат.
Фиалки на склоне, и жук на ладони,
И жаворонок наступившего дня,
И солнце зелёное и золотое,
Все вместе: — Иди! — понукали меня.
Я ринулся в горы и думал: ужели
Вернулась листва к молодым деревам?
Деревья, ущелье, и речка в ущелье,
И травы, — о, как я завидовал вам!
Опять соловьи и сады безмятежны.
Садам, соловьям и расщелинам скал
Кричал я: — Вы те же, вы те же, вы те же! —
Но я-то — другой! Я иссох и устал.
Все горы, все кущи живыми остались,
Живей и новей их былая краса.
О, мне бы их участь! Печальный скиталец,
Шепчу: — Вы всё те же, поля и леса...
Эй, брат мой зелёный, ты явишься снова
С добром для людей, для полей и ветвей
И с нежною зеленью мха голубого
Для бедной и сирой могилы моей...
Паруйр Севак
* * *
Я слышу розы красной крик
Сквозь горьковатый дым табачный
И сквозь холодный дым зимы.
И голос маленькой, невзрачной,
Мне неизвестной птахи вдруг
Приносит звуки одобренья
В часы предрассветной тьмы
Сквозь горьковатый дым табачный
И сквозь холодный дым зимы.
И кажется, что почтальон
Меня немедля осчастливит,
Достав из сумки два письма.
Но писем нет. Стоит зима.
И крутится дымок табачный.
Иоаннес Иоаннисян
На берегу моря
На берегу стою один,
Тоски не в силах побороть я,
А море рвётся из глубин,
Над головою туч лохмотья.
Поднялись волны, как холмы,
И с рёвом рушатся на скалы,
А я с утёса, как с кормы,
Гляжу, смятённый и усталый.
Валы спешат к моим ногам,
Им скользкий камень не помеха,
И далеко по берегам
Победный рёв разносит эхо.
О чём поёте вы, о чём
Сурово, ласково и грозно?
Кого разите, как мечом?
Кого жалеете так слёзно?
Моя смятённая душа
В том море, буйном и суровом,
Своей печали не глуша,
Свой плач с его сливает рёвом.
Сармен
Сердце
В раздумье погружён, сижу в глуши лесной.
Нарядный мотылёк порхает надо мной.
В деревьях гомон птиц, без умолку поток
Сверкает и бурлит почти у самых ног,
Играет со скалой, поросшей мягким мхом,
Хохочет, плещет он и вдаль бежит потом.
Но в этот светлый миг томит меня тоска,
Не надо ни ручья, ни птиц, ни мотылька,
Мне друг необходим — хороший, верный друг,
Чтоб с чистою душой, как я, смотрел вокруг,
О мире говоря, о радости, о нас…
Ну что деревья мне с их шумною листвой?
Однообразно лишь качают головой.
Что для меня ручья пустая болтовня?
Людское сердце — вот о чём тоскую я!
Рачия Ованесян
* * *
Пусть не достанется мне ровно ничего —
Ни золотых плодов, ни цветников, ни славы,
Пришла бы только ты в рай сада моего —
И брошу под ноги тебе цветы и травы.
О, только бы легла на изгородь рука
Коснулась бы нога сырой дорожки сада!
А если не придёшь — свети издалека,
Как солнце ясное, — мне большего не надо.
Нет, круглый год в саду желанной гостью будь,
Приди, останься здесь! Как вынести разлуку!
На изгородь, ах, нет, — не лучше ли на грудь
Любовно положи доверчивую руку.
На веточку любви я сад бы обменял.
Но если сад мой мал, приди к садовой дверце,
Возьми хоть сердце в дар, жить без него б я стал.
Не бойся, милая: плох человек без сердца.
Гарник Аддарян
Вместе с мечтой
Чуть расцветёт весною над горами,
На рубеже свершения мечты
Скажу: «Вся жизнь — лишь зеркало, в чьей раме
Навек заключены твои черты».
И будет радость радостью сменяться,
И небо будет близко до того,
Что сможем даже вместе мы смеяться
С невидимыми звёздами его.
И жизнь с того торжественного мига
Как мудрая раскроется нам книга,
В которой мы — бессмертные слова.
И если ты в тот миг меня покинешь —
Найду тебя, ты больше не погибнешь,
Ты в нас самих останешься жива.
Амо Сагян
* * *
Глаза пещер с глазницами без век
Глядят изустной вечности глазами.
И волны мутных и прозрачных рек
Текут изустной вечности словами.
Ущелий бесконечных череда
Лежит изустной вечности картиной.
Великих войн великая беда
Есть грех всё той же вечности единой.
Сильва Капутикян
Слово сыну
Весна несёт свои дары,
Ручьи журчат уж вдалеке.
И вот мой сын заговорил
На древнем нашем языке.
Дитя, послушай мой завет:
Отныне, с этого вот дня
Язык армянский ты навек
В дар получаешь от меня.
Язык сей, словно звёздный свет,
Он — словно Айка тетива,
Представить сложно, сколько лет
Его история жива.
Язык наш — высшее из благ,
Маштоца гений не погас.
Язык — надежда, он и флаг
Всего, что есть теперь у нас.
На нём веками странник пел,
Что жил от родины вдали.
А коли враг копьём звенел,
На нём слагали гимны мы.
На языке том мать меня
В ночи баюкала легко.
Вот так ручьи его звенят,
Как будто, право, из веков.
Твой голос чистый, как хрусталь,
Пусть продолжает песнь мою.
Пусть на младенческих устах
Седой язык наш станет юн.
Храни всегда его и чти,
Как чтишь, мой сын, святой Масис.
Люби его. Ещё учти:
В любви к нему высокий смысл.
От неприятелей своих
Учись его оберегать,
Чтоб звук его вовек не стих,
Люби его, как любишь мать.
Смотри, мой сын, где б ты ни был,
Куда б свой ни направил путь,
Хотя б ты мать свою забыл —
Язык родной свой не забудь.
Арташес Погосян
Раздумье
Спят деревья,
Колыбеля гнёзда.
Спит мой дом.
Лишь я один не сплю.
Очень тихо в мире,
Очень поздно.
Очень я тебя,
Земля,
Люблю.
Вместе с этой
Верой
И Надеждой,
Одаряя крыльями мечту,
Я не сплю,
И думаю,
Как прежде,
Всё о том,
О чём я днём молчу.
Как я в мир пришёл,
Не знаю,
Только
Помню — туча белая прошла,
Грянул гром,
И молния прожгла
Током жизни
Желоб водостока.
Миг —
И было всё сотворено —
Солнца тёплый шар
Над головою,
Влажная земля,
Жизнь — синевою
Ворвалась
В открытое окно.
Помню…
Трав гривастых
Наважденье,
И шаги дождя,
И листьев шум.
О природа-мать,
Я полон дум
О начале,
О перерожденьи.
Ваграм Алазан
* * *
Спустился вечер с урожаем звёзд,
Луна в мечтах о страстном солнце,
С черешен ветер аромат принёс,
Их убаюкал речки звонкий плёс.
Не спит поэт: в раздумье погружён.
Читая звёзды, смотрит в вечность он.
Обложка: Арташес Погосян. Гимны Земле и Солнцу. Художник: Геннадий Васильевич Алимов.