«Белый клоун» Леонид Енгибаров и поэзия тишины
Леонид Енгибаров – имя, ставшее синонимом поэзии в цирке. Он не веселил: он рассказывал истории – без слов, с помощью мимики, жестов, пауз. Истории о любви и ненависти, об уважении и одиночестве, наполненные подлинным человеческим переживанием. Его искусство выходило за рамки традиционной клоунады: Енгибаров говорил со зрителем на языке метафор и пауз, тонко балансируя на грани смеха и слёз. Его называли «Клоуном с осенью в сердце», и, хотя сам артист не любил это прозвище, он считал, что клоун не обязан быть смешным.
Человек за маской
Леонид Георгиевич Енгибаров (Енгибарян) родился 15 марта 1935 года в Москве. В его жилах текла армянская, русская и испанская кровь. С детства он был мечтательным и чувствительным, увлекался литературой, живописью, спортом. Блестяще плавал, занимался боксом, но истинным его призванием стал цирк. После окончания циркового училища в 1959 году он начал работать в качестве акробата-эксцентрика, но вскоре понял, что его место – в клоунаде.
В 1964 году Енгибаров получил признание на европейском уровне, став лучшим клоуном. В конце 1960-х он создал собственный театр, с которым объехал весь Советский Союз. С октября 1971 по июнь 1972 года артист отыграл 210 моноспектаклей: молчаливых представлений, где каждое движение, каждый взгляд говорили больше любых слов.
На арене… революция!
Леонид Енгибаров произвел настоящую революцию в цирковом искусстве. Он отказался от яркого грима, гротескных костюмов и привычных клоунских приёмов. Его образ был близок к обычному человеку – в простом пиджаке, кепке и с минимальным макияжем. Вместо смеха он часто использовал паузы, мимику, жесты, чтобы передать глубину переживаний своего персонажа.
Номера Енгибарова были пронизаны лиризмом, поэзией, философией. Он создавал на арене целые истории, в которых переплетались грусть и радость, мечта и реальность, одиночество и поиск любви. Его выступления были настолько необычны и проникновенны, что зрители забывали, что находятся в цирке. Они видели перед собой не клоуна, а человека, который делился с ними своими мыслями и чувствами.
«Белый клоун»
Енгибаров стал основоположником нового направления в клоунаде – «клоунады мысли». Его называли «белым клоуном», противопоставляя его образу традиционных «рыжих» клоунов. Он не просто смешил, он заставлял зрителя задуматься о серьезных вещах.
В своих выступлениях Енгибаров часто использовал элементы пантомимы, акробатики, жонглирования, но все эти приёмы были подчинены главной цели – раскрытию внутреннего мира его героя. Он создал на арене образ мечтателя, романтика, философа, который ищет свое место в жизни, стремится к счастью, но часто сталкивается с непониманием и одиночеством.
Проза Енгибарова
Талант Енгибарова не ограничивался цирковым искусством. Он был одарённым писателем и поэтом. Его проза, как и его цирковые номера, отличалась лиризмом, философичностью, тонким юмором. Он писал о жизни, о людях, о себе, о своих мыслях и чувствах.
В своих рассказах и миниатюрах Енгибаров создавал яркие и запоминающиеся образы, которые надолго оставались в памяти читателей. Его произведения были пронизаны грустью, ностальгией, но в то же время в них всегда присутствовала вера в доброту человеческого сердца.
“Зря, просто так обижать человека не надо. Потому что это очень опасно. А вдруг он Моцарт? К тому же ещё не успевший ничего написать, даже «Турецкий марш». Вы его обидите – он и вовсе ничего не напишет. Не напишет один, потом другой, и на свете будет меньше прекрасной музыки, меньше светлых чувств и мыслей, а значит, и меньше хороших людей.
Конечно, иного можно и обидеть, ведь не каждый человек – Моцарт, и всё же не надо: а вдруг...
Не обижайте человека, не надо.
Вы такие же, как он.
Берегите друг друга, люди!”
Некоторые известные номера Леонида Енгибарова
«Зонтик»: Лирический номер о мечтателе, который прячется от дождя под зонтом.
«Подкидной мост»: Философская миниатюра о человеке, который пытается преодолеть препятствия на своем жизненном пути.
«Равновесие»: Номер, в котором Енгибаров демонстрирует свое мастерство жонглёра и акробата, одновременно рассказывая историю о поиске баланса в жизни.
«Автомати»: Сатирический номер о человеке, который превращается в машину.
«Последний раунд»: Трагический номер о боксёре, который проигрывает свой последний бой.
Жизнь Леонида Енгибарова, которую можно назвать настоящим явлением в мире искусства, оборвалась внезапно 25 июля 1972. Ему было всего 37 лет. Енгибаров оставил после себя не просто цирковые номера, а целую философию, выраженную языком пантомимы и молчаливой поэзии. Его искусство продолжает жить, вдохновляя и позволяя прикоснуться к свету.
Владимир Высоцкий посвятил ему стихотворение, увековечив образ «клоуна с осенью в сердце» – артиста, который смог дотронуться до самых глубоких струн человеческой души.
ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ
ЕНГИБАРОВУ ОТ ЗРИТЕЛЕЙ
Шут был вор: он воровал минуты —
Грустные минуты тут и там.
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами,
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
Иногда в дурацком колпаке.
Зритель наш шутами избалован —
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: «Да разве это клоун?!
Если клоун — должен быть смешной!»
Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:
«Вышел на арену — так смеши!» —
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять в сомненье — век двадцатый:
Цирк у нас, конечно, мировой,
Клоун, правда, слишком мрачноватый —
Невеселый клоун, не живой.
Ну, а он, как будто в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.
Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал —
Горе наше брал он на себя.
Только — балагуря, тараторя —
Всё грустнее становился мим,
Потому что груз чужого горя
По привычке он считал своим.
Тяжелы печали, ощутимы —
Шут сгибался в световом кольце,
Делались всё горше пантомимы,
И — морщины глубже на лице.
Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас,
Будто многим обезболил роды,
А себе — защиты не припас.
Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
«Ах, как нас прекрасно обокрали —
Взяли то, что так мешало нам!»
Время! И, разбив себе колени,
Уходил он, думая своё.
Рыжий воцарился на арене,
Да и за пределами её.
Злое наше вынес добрый гений
За кулисы — вот нам и смешно.
Вдруг — весь рой украденных мгновений
В нём сосредоточился в одно.
В сотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь — и тишина…
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего — и сломана спина.
Зрители — и люди между ними —
Думали: вот пьяница упал…
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался — и переиграл.
Он застыл — не где-то, не за морем —
Возле нас, как бы прилёг, устав, —
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.
Я шагал вперёд неукротимо,
Но успев склониться перед ним.
Этот трюк уже не пантомима:
Смерть была — царица пантомим!
Этот вор, с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут. Он воровал минуты —
Грустные минуты у людей.
Многие из нас бахвальства ради
Не давались: проживём и так!
Шут тогда подкрадывался сзади
Тихо и бесшумно — на руках…
Сгинул, канул он — как ветер сдунул!
Или это шутка чудака?
Только я колпак ему — придумал,
Этот клоун был без колпака.
1972
Леонид Енгибаров в образе тореадора. 4 апреля 1969 года. Москва. Автор: Виктор Ахломов. Из архива МАММ/МДФ.
Леонид Енгибаров. Источник
Леонид Енгибаров. Источник
Леонид Енгибаров во время выступления, 1960-е. Из архива МАММ/МДФ.
Леонид Енгибаров. Пантомима «Осенний клоун», 1964. Фото: Дмитрий Донской. Источник
Источники:
Росин А. Клоун без грима. — 2012;
Романушко М. С. Не прощаюсь с тобой. — 1997;
Романушко М. С. Леонид Енгибаров: Клоун глазами поэта. — 2008;
Романушко М. С. Леонид Енгибаров: Мим, говорящий с вечностью. — 2010.
