Жили-были муж и жена. Был у них один-единственный сын. Однажды отец взял его с собой, чтоб отдать мастеру в ученье. Дойдя до родника, крестьянин остановился напиться, утолил жажду и сказал: «Охай!» Сейчас же из-под воды вышел Охик и, став перед ним, спросил:

— Что тебе от меня нужно? Куда держишь путь?

— Иду отдать сына в ученье, — ответил мужик.

— Дай его мне, я хороший мастер.

Отец отдал ему сына, и Охик, взяв мальчика, спустился к себе вниз под воду. Крестьянин вернулся домой.

Прошло некоторое время, и родителям мальчика стало житься плохо.

Отец пришел к роднику, напился и оказал: «Охай!»

Сейчас же вышел из-под воды Охик и спросил:

— Зачем ты вызвал меня?

— Да вот живется нам туго; я пришел, чтоб взять к себе сына, пусть он нам помогает, — ответил отец.

— Он еще не обучился мастерству, — сказал Охик.

— Коли так — дай нам что-нибудь, чтоб мы могли перебиваться.

Охик спустился в воду, вынес скатерть, дал ее мужику и сказал:

— На, бери это себе. Если захочешь есть — разверни ее, она вся покроется пищей.

Мужик взял скатерть и вернулся к себе. Дома он разостлал ее и увидел, что на ней появилась всяческая пища.

С тех пор они стали жить без нужды. Однажды жена говорит мужу:

— Я хочу пригласить к нам в гости жену мелика.

— Не надо, жена, — ответил мужик, — увидит она у нас скатерть и отнимет ее.

— Ну, а я все-таки приглашу ее, — настаивала жена.

— Не надо, говорят тебе, сама не обрадуешься.

Но жена настояла на своем и пригласила жену мелика и других соседок в гости.

Гости пришли к ней и заметили, что у хозяйки ни очаг не горит, ни приготовлений к обеду не сделано.

— Зачем же она зря нас пригласила? — стали они спрашивать друг у друга.

Когда настала пора обеда, женщина достала скатерть, постлала ее, и она сейчас же покрылась всякими яствами. Увидев это, жена мелика подумала: «Дай-ка я украду у нее эту скатерть», — и, обратившись к находившемуся тут деревенскому старосте, шепнула:

— У нас дома есть точь-в-точь такая же скатерть, беги и принеси ее, мы их обменяем.

Староста побежал в дом мелика, принес, что она просила, и жена мелика тайком подменила скатерть крестьянки.

Гости разошлись.

Вечером, когда мужику и его жене захотелось есть, они достали скатерть и постлали ее, но, к их удивлению, скатерть ничем не покрылась. Тут они догадались, что скатерть украла жена мелика.

На следующий день мужик с женой пришли к роднику, напились и сказали: «Охай». Немедленно выскочил Охик:

— Чего вам надо?

— Голодны мы, — ответили они.

— Да ведь дал же я вам скатерть?

— Пришла к нам жена мелика и украла ее. Охик спустился к себе и принес им тыкву.

— Вот вам, берите. Если вы станете ее трясти, из нее выскочит конница; она пойдет войною на мелика.

Муж и жена взяли тыкву и вернулись к себе. Дома они стали ее трясти, и из тыквы выскочили вооруженные всадники. Собравшись, они пошли войною на мелика и начали ломать стены, двери, окна его дома. Собравшиеся спросили, почему они воюют:

— Мы приехали взять обратно скатерть, украденную женою мелика, — ответили воины.

Мелик испугался и сейчас же отдал скатерть воинам, а они возвратили ее крестьянину. Тот снова спрятал конницу в тыкву и повесил ее на стене.

Прошло несколько лет, и, наконец, крестьянин сказал жене:

— Наверное, наш сын уже обучен. Пойдем-ка за ним.

Они отправились к роднику, напились воды, сказали: «Охай».

Охик появился и спросил—зачем его вызвали.

— Верни нам нашего сына, — ответили родные, — обучен или нет — довольно с него.

— Пойду и посмотрю — если увижу, что обучен — приведу, — сказал Охик и спустился к себе.

У Охика была дочка. Она сказала юноше:

— Видишь, сколько здесь отрубленных голов, — это все головы учеников моего отца. Если отец спросит тебя, научился ли ты ремеслу, отвечай — нет. А не то и ты тоже лишишься головы.

Охик, придя к себе, спросил юношу:

— Ну, паренек, скажи, обучен ли ты, чтоб я вернул тебя твоим родным?

— Нет, мастер, не обучен.

Охик стал его бить, исколотил и все требовал, чтоб парень сказал, что обучен. Но тот все твердил, что не обучен. Видя, что старания его бесполезны, Охик взял юношу и вернул его родным. Дорогою сын сказал родителям:

— Идите вы вперед, а я вас догоню.

Юноша превратился в вороного коня, обогнал родителей, задев по дороге отца, и, опять превратившись в юношу, подошел к ним.

Увидев сына, отец сказал:

— Сынок, жаль, что ты отстал от нас. Когда тебя не было, мимо нас промчался огненный конь. Будь ты с нами — мы бы его поймали.

Покуда они дошли до дому, сын превращался в десять различных животных и пробегал мимо родителей. Дома он сказал отцу:

— Батя, бежавшие мимо тебя конь, лань, олень и другие животные — был я. Мое ремесло — превращение. Вот я превращусь в коня, и ты возьми меня и продай на базаре. Но смотри, продай без узды. Узда — это я, если ты ее продашь вместе с конем, я больше не вернусь.

Несколько раз превращался он в вороного коня, отец продавал его без узды, и сын вечером прибегал домой. Однажды, когда отец продавал сына, превращенного в коня, Охик был на базаре; он узнал в коне своего ученика и его отца и подошел к ним. Отец не узнал Охика.

— Что дать тебе за этого коня? — спросил Охик мужика.

— Сто пятьдесят, — ответил отец.

— Но ты должен продать мне с уздой.

— Нет, я продаю без узды.

— Я дам тебе двести, только продай коня с уздой, — сказал Охик.

Мужик соблазнился деньгами и уступил. Охик взял коня к себе в родник, привязал к столбу и сказал дочери:

— Присмотри-ка за ним, я пойду принесу лук и застрелю его стрелой.

По уходе Охика девушка освободила коня, и тот, превратившись в птицу, улетел. Охик пустился за ним, превратившись в ястреба. Птичка, завидя свадьбу, превратилась в розу и упала среди пирующих. Ястреб превратился в гусана и с сазом в руке пришел к пирующим. Все гости по очереди стали нюхать розу, когда же черед дошел до гусана, он взял розу, смял и хотел разорвать ее, но роза превратилась в горсть проса и рассыпалась по земле. Одно из зерен попало в чувячок одного из гостей. Гусан превратился в курицу-наседку, и та со своими цыплятами стала клевать просо. Но зерно, застрявшее, в чувячке гостя, превратилось в лисицу, задушило наседку с ее цыплятами и вновь превратилось в юношу.

С неба упали три яблока: одно тому, кто рассказал, другое тому, кто слушал, третье всему белому свету.