Yerevantropics: «Стрит-арт вдохновляет свобода слова»
Несколько месяцев назад на вертикальных поверхностях в Ереване и других армянских городах начали появляться яркие граффити, в которых узнавался символически изображенный силуэт Арарата и пальмы. Журналист Екатерина Фомина специально для сайта Армянского музея Москва нашла художника Сергея, скрывающегося под ником yerevantropics, и узнала у него, зачем он разрисовывает армянскую столицу.
Художник yerevantropics
— Серeг, твои рисунки начали появляться на улицах в Ереване в конце прошлого года. Расскажи, почему ты начал рисовать на стенах?
Я родился и вырос в Ереване, учился дизайну в художественной академии, я и раньше что-то мог нарисовать на улице — но по фану, я все-таки долгое время посвятил дизайну. Все началось, когда я однажды гулял по Конду (исторический район в центре Еревана) и понял, что у этого места есть потенциал стать своеобразным art-district. Квартал находится в самом центре, известен туристам. Я решил: если собрать стрит-арт в одном месте, это будет иметь смысл и социальное влияние. Конд похож чем-то на гетто, но не полностью, просто старый район. Ему надо было придать новое значение. И я подумал, что это можно сделать с помощью современного искусства.
— Ты начал с Конда?
Да, решил делать галерею под открытым небом — Kond Gallery. Ходит много разговоров, что дома там снесут, а пока люди живут в старых домах, латают их, как могут. В плане градостроительства там мало чего происходит. Я решил не ждать и начал действовать. С сентября начал знакомиться с местными жителями, рассказывал им про идею привлечь внимание к району посредством искусства.
— Как местные реагировали? Ты стучался в дома и говорил: «Здравствуйте, я художник»?
Да, почти так. Объяснял, что хочу рисовать на стенах в районе. Поначалу их насторожило мое предложение: мол, какая тебе выгода? Ты и краску на свои деньги покупаешь? Но многие обрадовались — наконец на район обратили внимание. Это было для меня важно, и в то же время странно: Конд всегда считался криминальным, опасным районом, а оказалось, там живут отличные люди. Потом прониклись доверием, попросили даже что-то нарисовать внутри домов.
— Во всех твоих работах присутствуют Арарат и пальмы. Почему?
У любого стрит-артиста есть свой стиль, предметы или фигуры, которые он использует, чтобы его узнавали. Я рисую Арарат и пальмы, но делаю это очень абстрактно, иногда это даже непонятно. Я взял себе псевдоним yerevantropics. Для меня пальмы в нашем городе — утопия, мечты, то, каким бы я хотел видеть Ереван.
— Какой для тебя Ереван сейчас, без граффити?
Наш город эклектичный: тут есть что-то из XVII-XVIII века, есть проспект, который построили 15 лет назад, есть много советской архитектуры, сохранился Эребуни, которому почти три тысячи лет. Такое разнообразие делает город своеобразно эклектичным. Для туриста это может быть интересно, но никто в Ереван не едет дольше, чем на 2-3 дня. А когда ты сам из Еревана, живешь тут постоянно, у тебя совсем другое ощущение пространства. Считаю, что всю разнородность в облике города можно объединить стрит-артом.
— В Армении есть другие уличные художники?
Мало. Я знаю художников, которые занимаются политическим стрит-артом. Но у меня с ними ничего общего по идеологии, чувствую себя аполитичным. Уверен, что этих артистов также стоит вовлечь в общую работу по преобразованию города.
— Когда ты начинал рисовать на стенах, ты пытался сохранить анонимность?
Не задумывался никогда об этом — особенно в Ереване, где анонимности тоже мало.
Город маленький, все знают друг друга. Даже если стрит-арт считать чем-то нелегальным, я не согласен, что артист — преступник. Не сталкивался с такими проблемами. Мне кажется, я делаю что-то суперклассное, а не занимаюсь вандализмом. То, что люди меня поддерживают, — это придает мне уверенности.
— Мэрия Еревана пыталась как-то украсить город: в 2002 году выделили деньги, чтобы разрисовать арки в жилых домах.
Рисунки в даланах — это что-то непонятное, смотришь — то ли Париж, то ли Венеция, то ли какая-то психоделика. С одной стороны, можно поприветствовать попытки позаботится о городе, сделать его лучше. Такое себе представление прекрасного. Надеюсь, нынешняя мэрия поймет, что можно инвестировать в более стоящее искусство, в стрит-арт, в современных художников.
— Как считаешь, независимый артист может сотрудничать с властями?
Художник вряд ли пойдет со своим проектом в мэрию. Наше искусство — это же некий партизанизм, протест. Может быть кооперация, если власти проявят инициативу.
— На кого ты ориентируешься в своем творчестве?
Меня могут вдохновить как артисты, так и стрит-артисты. Мне очень нравится Фелипе Пантон — испанский художник, который начинал с райтинга и перешел в современное искусство. Вдохновляет также русский авангард. Многое.
— Есть в Ереване место, которое не дает тебе покоя, где хочется нарисовать?
Да, есть такие стены и пространства, где стрит-арт придаст новое значение городской среде.
— По твоим ощущениям, в Армении меняется культурная жизнь после революции?
Скорее, да. Но много спама. Стрит-арт вдохновляет свобода слова, так что это точно начало новой волны.
Фотографии предоставлены художником. Больше работ — по ссылке.
Беседовала Екатерина Фомина