«Сардарапатская битва». Триптих Саркиса Мурадяна
Саркис Мурадян — замечательный армянский художник, член-корреспондент, заслуженный деятель искусств Армянской ССР, профессор. Долгое время преподавал на кафедре живописи Ереванского художественно-театрального института (1961). Известен Саркис Мамбреевич, в первую очередь, картинами на национальную тему, в которых отразились вся боль, чаяние, надежда и красота армянского народа. Одно из самых ярких таких произведений — триптих «Сардарапатская битва» 1977 года.
Источник: w.aniv.ru
Перед нами работа, которая реалистично воссоздаёт эпизоды национальной освободительной борьбы 1918 года.
Искусствовед Лилит Саркисян в интервью Армянскому музею Москвы рассказала, что тема национального освобождения появилась в творчестве армянских художников в период оттепели, после продолжительного сталинского культа личности. В шестидесятые-семидесятые в искусстве подул свежий ветер относительной свободы — той какая была позволена властью в условиях продолжающегося советского режима. Так или иначе, но живописцы смогли отойти от сугубо партийных тем и обратиться к реализации сюжетов, десятилетиями будоражащих бесознательное армянского народа. Такой темой был, несомненно, Геноцид, о котором помнили, спустя полвека, вторые и третьи поколения армян. И даже оставались в живых прямые свидетели Геноцида. Одним из первых художников, всерьёз поднявших эту тему, был Саркис Мамбреевич Мурадян.
Его триптих «Сардарапатская битва» — это нарратив, довольно точно передающий события начала XX века в Восточной Армении. Если говорить о левой и центральной частях работы, то выполнены они в реалистическом жанре, в то время как правая часть триптиха — тоже реализм, но скорее поэтический. Мы видим, что левая и центральная створки триптиха в цветовом и композиционном соотношении очень близки друг другу — они беспокоят зрителя и вызывают чувство пульсирующей тревоги. В то время как правая часть триптиха отличается спокойствием красок и отражает мирное состояние природы и душевный настрой героинь, безмятежно расположившихся прямо на земле в весеннем саду. Связывает правую часть триптиха с остальными створками мемориал Сардарапатскому сражению и два крылатых быка на дальнем фоне. Беспокойный красный цвет колокольни отчаянно будоражит воспоминания и направляет взгляд зрителя к событиям центральной картины.
Центральная часть триптиха. Источник: novostink.net
Центр триптиха — ключевая сцена баталии. Освободительная армия стремительно врывается в пространство картины, османские флаги и солдаты повержены. Мурадян решает эту сцену через классический, сформированный ещё в шумерском искусстве рельефа, приём: конь всадника-победителя топчет павшего врага.
Композиция центра — скорее клиновидная и состоит из нескольких треугольников, в которых художником решаются разные по содержанию задачи. Нижний треугольник — османский и отвечает за поражение. Верхнюю грань треугольника можно прочертить от одного высохшего и сломанного дерева к другому. Внутри сцены — совершающееся возмездие. Обездвиженные тела врагов в скорченных и нелепых позах валяются на земле среди выжженых деревьев и сломанной военной техники начала XX века. Это — самая темная часть центрального триптиха. Здесь господствует праведная смерть. И это — своего рода «возвращённый бумеранг» — композиционно и концептуально.
Ещё один треугольник — светлое войско победителей с шашками наголо и хоругвями. Мы видим здесь воинов разных сословий, в том числе и священников в характерных армянских куколях. Преобладают белые, зеленоватые, светло-серые и золотистые тона. Яркие пятна — красное, золотое и голубое — два победных развевающихся флага, повторяющих в своём трепетании ритм этой могучей битвы. Правый верхний угол картины — верхняя точка треугольника, а нижняя грань прочерчивается вдоль линии копыт боевых коней, вставших на дыбы. Наступающее войско решается художником как единый массив, мы видим что фоны размыты — лиц и тел воинов не видно. Так Мурадян показывает нам силу, мощь и сплочённость армии-защитницы. Зато хорошо прорисованы лица всадников на переднем фланге. Особенно выделяется боевой командир, энергично привставший в стремени. Его белый конь и сам всадник показаны в едином порыве— офицер выкрикивает боевую команду и конь победоносно вторит ему. Композиция очень живая, звучащая, Кажется что мы слышим лязг сабель, конское ржание, топот копыт и возгласы умирающих офицеров. Один из них запечатлён в момент гибели — замертво падает из седла, в то время как его конь обернул к нему свою голову. В этой печальной позе коня, его главе, склоненной к ногам умирающего воина, запечатлён трагический момент — победа достается героической жертвой — ценой пролитой крови. Под копытами коня — согнувшееся, почерневшее дерево, которое может символизировать трагический финал жизни убиенных солдат Сардарапата.
Эскиз. Источник: commons.wikimedia.org
Ещё один треугольник — пустое пространство в верхней части картины, расположенный между двумя войсками, чуть выше. Он выполнен в золотых тонах с охристыми и зеленоватыми оттенками. В этой пустыне читаются почти прозрачные воины натступающей победносной армии, прописанные художником в виде золотистых и красноватых штрихов. Этот необходимый «воздух» картины можно понимать как композиционно, так и символически. Композиционно, изображенная Мурадяном пустыня облегчает и эмоционально балансирует полотно, позволяя сделать акцент на самой битве, решённой предельно энергично. Символически, эта пустыня — будущее, о котором мы узнаем из правой части триптиха, по цвету совпадающее с цветом пустыни на центральной створке. В то время как нижний, «османский» угол направлет нас ещё дальше в прошлое — делая зрителей соучастниками событий армянского Геноцида.
Важно сказать, что левая часть триптиха выполнена в серых, красных и синеватых — темных и весьма сумеречных оттенках. На переднем плане — мертвая женщина, придавленная воротами. Скорее всего — это ворота в храм, пламенеющий фасад которого виднеется на дельнем плане. Церковь окрашена в болезненно-алые тона, а через двор бегут люди в красных одеждах. Это цвет крови, цвет пожара и цвет заката жизни целого поколения. Мурадян очень драматичен в изображении погрома. Концентрация скорби — сухое дерево в правом углу створки «геноцида».
Тема деревьев — одна из связующих нитей этого триптиха. Это метафора древа жизни — центрального символа армянской мифологии. Мурадян показывает как древо усыхает и мертвеет в левой и центральной частях триптиха. Кажется, что вместе с этими деревьями символически исчезает целый род. И так могло бы быть, если бы не правая створка триптиха — жизнеутверждающая, внушающая надежду.
Через эту работу Мурадян погружает нас в соврешенно иной мир. Показана ранняя весна и плодовый сад, готовый вот-вот распуститься и зацвести. Две очень юные девушки, чья красота как бутон, готова раскрыться, безмятежно и игриво расположились прямо на земле и наслаждаются лучами теплого солнца и любуются прекрасным армянским пейзажем. Примечательно, что они обе развернуты спиной к колокольне. Одна из них, подперев руками лицо повернута к зрителю. Таким образом, трагическое прошлое остается позади, как зарубка на память, в то время как молодость смело и дерзновенно обращена в будущее, полное новых возможностей и свершений.
Очевидно сходство длиных и тонких деревьев с утончёнными и угловатыми фигурками девушек. Лилит Саркисян отмечала, что таким образом Мурадян сопоставляет возрождение природы с возрождением нации и отмечает, что этот символ характеризует рождение новой армянской иконографии периода оттепели. Иконографии надежды.
Тема визионерства здесь — это надежда на будущее поколение. И эта надежда всё более красноречиво будет звучать не только в последующих картинах Мурадяна, но и в работах других армянских художников.
Журналист, искусствовед Ольга Казак специально для Армянского музея Москвы
При оформлении обложки использован эскиз к центральной части триптиха «Сардарапатская битва» Саркиса Мурадяна