Нур (Арман Нур) — известный армянский дизайнер, ювелир, скульптор, художник, лауреат множества международных наград и премий, основатель дизайнерской студии «Нур Дизайн» и авторской галереи Nur Art Gallery, лауреат золотой медали Медичи, а также государственной премии Золотая медаль Министерства культуры РА и лауреат медали Мовсеса Хоренаци. О новых планах и идеях, об этике и эстетике, а также о работе с «человеческой душой» — в эксклюзивном интервью Мариам Кочарян, специального корреспондента Армянского музея Москвы в Ереване.

Мариам Кочарян: Нур, вас часто называют лучшим ювелиром Армении. Согласны ли вы с этим титулом? И ещё: как один человек может олицетворять столько профессий?

Нур: Я абсолютно не ювелир. Более того, сейчас стараюсь быть на расстоянии от ювелирной индустрии ровно настолько, насколько это возможно.

М.К.: Почему?

Н.: Я оставляю это в виде хобби, просто как любимое дело. Когда сильно соскучусь, возможно, что-нибудь и сделаю. Смысл в том, что я никогда в общем-то и не был ювелиром. Все мои работы — скульптурные. Поэтому они всегда контрастировали на общепринятом фоне правил и концепций в ювелирке. Ведь все что я делал, старался сопоставлять с эргономикой человеческого тела, то есть удобством ношения. А чтобы уметь это делать, необходимо знать анатомию. Я просто вырос из ювелирных украшений. Возможно, сейчас я высказываюсь резко, эмоционально, но на данный момент я чувствую, что мне есть что сказать и в других областях — скульптуре и архитектуре. В последнее время меня заносит из крайности в крайность. Порой бываю в совершенно неожиданных местах. Например, в 2019 начал работу над музыкальным альбомом народной песни. Я просто начал писать песни.

М.К.: Но я вижу ювелирные верстаки в вашей мастерской, разве не пользуетесь?

Н.: Преимущественно, на этих столах выполняется малая пластика и скульптура. Через несколько дней я вообще уберу эти столы. Я ухожу из ювелирной индустрии. Люди любят блестящее и зачастую запоминают только этот блеск. Увы, но именно так большинство и смотрит на ювелирные изделия.

М.К.: Звучит как заявление. В таком случае, расскажите о музыкальном альбоме. Откуда возникла идея его создания?

Н.: Работу над альбомом мы начали два года назад совместно с очень талантливым певцом и музыкантом Тиграном Петросяном. Название — «Горстка земли». Я пишу, Тигран поет. И это, важно подчеркнуть, именно национальная песня. Если задуматься, то мало кто сейчас пишет современный фолк. А я решил этим заняться. При этом, мне не нужно владеть нотной грамотой, потому что народные песни, как правило, не пишутся профессиональными музыкантами. Стоит заметить, что за последние 100 лет новые песни в жанре фолка практически не писались. Кстати, песни я пишу только во время полетов. Почему-то именно в самолетах приходит вдохновение такого рода. Для этого мне нужен всего лишь телефонный диктофон, на который я записываю мелодии в виде голосовых сообщений.

М.К.: Вы хотите стать новым Комитасом?

Н.: Многие считают Комитаса автором, но на самом деле он не писал народные песни, он их собирал. Он творец намного более серьезной, классической музыки. Но это совершенно другой уровень. Тем не менее, я считаю, что именно Комитас сохранил наследие нашей нации. Это был чистый альтруизм с его стороны во благо нашего народа.

М.К.: В 2020 году вы заявили: «Я ушел в черное». Пребываете ли вы в этом нуарном настроении и по сей день?

Н.: По сути, я оттуда и не выходил. В темноте мы ищем, стремимся найти, а на свету всё и так понятно. Но ведь поиск и дорога — и есть путь к познанию. Например, когда-то у нас не было интернета и Гугла. Сейчас же — это свет. Мы захотели — и увидели, погуглили — и нашли. А раньше мы проводили огромное количество времени в библиотеках в процессе поиска нужных страниц и слов. Это, собственно, про проект Inside. Я уверен, что в темноте мы найдем больше, чем в свете. Проект готов, но его нужно доработать с технической точки зрения. Поэтому всех карт я пока раскрывать не стану.

М.К.: В одном из последних интервью Первому телеканалу Армении вы сказали, что начали работу над «человеческой душой». Что это значит?

Н.: Это необходимость, которая сформировалась, исходя из сложившейся послевоенной политической конъюнктуры и общего душевного состояния народа. Но я этим занимаюсь не вынужденно, а просто ввиду необходимости. Наверное, это самый большой проект в моей жизни, который вчера уже утвердили (интервью было записано 16 апреля 2021 года. — Прим. авт.). В ближайшие полтора года я уйду в подполье и меня практически не будет ни видно, ни слышно. Однако пока что я не могу говорить о проекте публично. Настанет время, и его увидят все. Единственное, что могу сказать, так это то, что он станет продолжением «Мухи» (самая известная инсталляция Нура, которая удостоилась золотой медали Медичи на Флорентийской биеннале 2017 года «LORENZO IL MAGNIFICO». — Прим. ред.). Те, кто это увидят окажутся, в прямом смысле, в человеке. Поэтому проект и называется Inside (то есть внутри). Его главная цель — найти душу. Надеюсь, в дальнейшем, эта идея станет «путешествовать» по миру совместно с «Мухой», которая облетела уже более 7 стран.

М.К.: Откуда в вас столько энергии для реализации такого количества разных проектов?

Н.: Творчество и его процесс питают. Искусство — моё горючее.

М.К.: А какая у искусства цель?

Н.: Цель настоящего искусства может быть достигнута только тогда, когда человек воспитывается и переделывается, перестраивается и очищается. Иначе все бессмысленно. Нет искусства для красоты. Конечно, есть базовые и необходимые составляющие части эстетики и привития вкуса, но этого недостаточно. Тем более на сегодняшний день. Жизнь стремительно меняется. В свою очередь, искусство должно быть агрессивным в плане воздействия на человека, чтобы суметь реально что-то изменить.

М.К.: А что изменило вас? И когда это случилось?

Н.: На моё становление оказал серьезное влияние Центр детского эстетического воспитания в Ереване (Национальный центр эстетики имени Генриха Игитяна – Прим. ред.). Туда я начал ходить ещё во время обучения в школе. Видимо судьбой было заранее предрешено, что я начну посещать класс по работе с керамикой известных армянских художников братьев-близнецов Самвела и Манвела Багдасарянов. Всё, что я знаю сейчас, и всё, что во мне было раскрыто — из детства. Могу сказать с уверенностью, что именно тогда полностью сформировалось моё мировоззрение и образ мышления. Логика построения моих работ абсолютно идентична детской. Как я думал тогда, так я и продолжаю думать сейчас — ничего с тех пор не поменялось. По сути, в этом и кроется залог успеха. В каждом художнике должен остаться ребенок. Лучшие художники — это дети. Самые честные из них — тоже дети. Если ты в себе сохранил детство и сумел не потерять его — значит обречен на успех. Как только мы начинаем по-взрослому настраивать искусство под наш быт и потребности, тут же теряется его фактор. Когда мы начинаем работать ради денег — происходит тоже самое. По большому счету, творчество — это детство сохранившееся в человеке.

М.К.: Искусство или концепт — что выберете?

Н.: Естественно, искусство. Но если у искусства нет концепта — это уже не искусство. Вообще-то, по большому счету, искусство началось с концепции. Наскальная живопись — яркий тому пример. Это текст, зашифрованный в рисунке.

М.К.: А что значит эстетика?

Н.: Красоте не нужна красота. Я, например, никогда не соглашался делать украшения для детей. Потому что дети — это абсолютная красота. Зачем их украшать? Зачем красоте — красота? Украшаются лишь взрослые, когда красота потеряна, и им нужно что-то дополнить во внешнем облике.

М.К.: Как легко вы сейчас лишили работы своих коллег! Неужели?

Н.: Когда речь идет о заработке — это уже не искусство. Это ремесло. Знаете, только в армянском языке ювелирное искусство принято называть ремеслом, то есть արհեստ (arhest — мастерство, ремесло, ручной труд. — Прим. ред.). Ни на одном международном мероприятии, будь то биеннале, выставка, экспозиция, ювелирные украшения не назывались мастерством или ремеслом — искусством. И никак иначе. И почему-то только у нас — дело или ремесленный труд. И поэтому, к сожалению, наши ювелиры превратились в ремесленников.

М.К.: Как думаете, почему так сложилось?

Н.: Как назовешь корабль — так он и поплывет. Если назовешь это искусством, то оно и будет стремиться к тому, чтобы встать в ряд с произведениями искусства, а если нет — то и дело с концом. В Армении много кто занимается производством ювелирных украшений, но дело в другом — что за человек этим занимается, с каким отношением и внутренним ощущением.

М.К.: В своем творчестве вы часто обращаетесь к природе. Почему для вас так важна эта отсылка к флоре и фауне?

Н.: Вы не задумывались, как зародился замысел дизайна или искусства в человеке? Как человек распознает, что красиво, а что нет? (пауза) Эстетика заложена в природе. Оказавшись на природе мы говорим, посмотри, какой красивый закат, восход или пейзаж. И только потом, возвращаясь домой, мы решаем запечатлеть свои воспоминания в виде определенного предмета искусства. Более того, в изначальной точке человеческой культуры (дедуктивной археологии) находятся — природа и человек. От сотворения мира человек восхищался природой, и именно она вдохновляла его на создание чего-то особенного. Поэтому отсылка к природе — прямой резон моего творчества. Иначе и быть не может. Мы питаемся природой, она нас кормит.

М.К.: Почему для проекта был выбран образ мухи?

Н.: Муха — самое ненавистное существо в мире. Она — везде. Даже на берегах Антарктики. Я хотел найти персонаж, с одной стороны, известный всем, а с другой — отвратительный для всего человечества. Так и родилась «Муха». Через призму этого героя я хотел показать, как можно трансформировать ненависть в любовь. Как с помощью трансформаций можно вообще всё превратить в любовь. Это очень важно. Ненависть — беда, которая все разрушает на свое пути. Для меня равнозначны такие понятия, как ненависть и ложь. Ложь — абсолютная ненависть. И нет лжи во имя. Я не говорю, что никогда не лгу, но при этом понимаю всё зло этой разрушительной энергии. Поэтому и ненависть, и ложь просто необходимо перестроить в нечто созидающее для общества.

М.К.: Почему искусство, как вы однажды высказались, универсальный язык?

Н.: Его переводить не нужно. Я люблю международные симпозиумы, на которых собираются художники из разных стран мира и вместе что-то творят. Это уникальный опыт. И нам в этом деле вообще не нужны переводчики — мы говорим на языке искусства. Более того, нашему зрителю тоже не нужен переводчик. Искусство вне языка. Но нам нужен новый язык искусства.

М.К.: Какой?

Н.: Это наш армянский язык.

М.К.: Не слишком ли самонадеянно?

Н.: Нет. Это мой очередной проект, о котором я ничего пока не могу сказать. Единственное, что я себе позволю, так это то, что у нашего народа будет ещё один новый язык, новый способ передачи своего языкознания миру. И мы станем единственным народом в мире, который заговорит на языке искусства. Это мировой проект. И тут нет двузначного восприятия. До его старта осталось 400 дней. Мы должны всех соединить — и правых и неправых, и христиан и не христиан.

М.К.: Это миссионерский проект?

Н.: Он тесно связан с Армянской Апостольской Церковью. Он слишком большой. Делая это, я, по сути, жертвую своей жизнью.

М.К.: Вы верующий человек?

Н.: Я уверенный человек. Вот это для меня важнее.

М.К.: Где вам комфортнее всего?

Н.: В своей природе. Я стараюсь создавать вокруг себя свою индивидуальную среду обитания. Вот это моя мастерская. Она своеобразная. В ней абсолютно своя энергетика, свой дух. К моей «природе» относятся также и мои друзья. Они в равной степени особенные, органичные мне и моему мировоззрению. Очень важно создать вокруг себя микрофлору, свой микро и макромир, где тебе комфортно и хорошо. А мой мир открыт для всех. Я свободен в общении с любым человеком. И здесь нет никаких ограничений.

М.К.: Какие у вас планы на ближайшее время?

Н.: К сожалению, множество мероприятий просто-напросто не состоялись из-за коронавирусных ограничений. Как я уже ранее сказал, мне придется на время уйти в свой мир, чтобы поработать над очень важным и масштабным проектом. Скажу откровенно, что неизвестно чем всё это закончится. Возможно, что я даже оттуда не вернусь… Единственное, что я хочу, чтобы люди ушли из пространства лжи. Тем самым, человек разрушает себя. Всё, что строится на фундаменте вранья обречено на разруху. Удаляйтесь от лжи и стремитесь к правде.

М.К.: Что натолкнуло вас на такой тезис?

Н.: Жизненный опыт. Болевые ощущения, которые я испытываю по сей день. Я просто не хочу, чтобы это чувство проникло в души других людей. Это призыв во имя человеколюбия.

Журналист Мариам Кочарян специально для Армянского музея Москвы

Фото обложки из личного архива Нура

Серебряных дел мастера: почему армянское ювелирное искусство до сих пор актуально

Поэт Вера Павлова: «Мне есть за что благодарить Армению»