Дорога из Москвы в Лозанну через деревню Смолёво
И всё же пролог был не в Москве, где прожил семнадцать лет гобоист, лауреат всероссийских и международных конкурсов и фестивалей Андрей Чолокян до своего отъезда в Швейцарию. Сейчас он учится в Лозаннской консерватории у знаменитого профессора Жана-Луи Капезалли. Мы встретились в подмосковном Смолёво. И эти два дня, проведённые с братьями гобоистами Андреем и Артемием Чолокянами в старообрядческой деревне, недалеко от Орехова-Зуева, во многом вернули мне чувство неистребимой русскости, которая всё ещё есть в двух часах от мегаполиса. И там, на Западе, Андрей всё же русский, несмотря на армянскую фамилию отца.
С главой семьи, флейтистом Эдуардом Чолокяном, я познакомилась два года назад в Благотворительном Фонде Владимира Спивакова, где тщетно разыскивала маэстро. На сцене играли стипендиаты, среди них – младший сын Эдуарда Артемий. Андрей тогда уже жил в Лозанне, а его пятнадцатилетний брат готовился к своему первому международному фестивалю – в Дании. С тех пор много воды не утекло, а прибывало. Стран двадцать объездил Артемий, поступил в Зальцбургский Моцартеум, а Андрей стал одним из лучших студентов Лозаннской консерватории.
До Швейцарии Андрей был уже известным исполнителем: принимал участие в концертах в Московском доме учёных, в Российской академии музыки им. Гнесиных, в «Последнем концерте Тысячелетия» с участием Юрия Башмета, в залах Московской консерватории, международного Дома музыки, Оружейной палате Московского Кремля, мэрии Москвы…
Недавно прочитала мнение публициста Марка Арена: «Тинэйджер с айпадом считает себя умнее деда. Мир стал иным, и мы бессознательно выкидываем на помойку не только старые вещи. Растут миллионы людей, для которых святые истины не стоят и гроша…». Действительно, опыт братьев Чолокян во многом вопреки виртуальному суррогату. Говорить о том, что жизнь музыканта такого уровня – с утра до ночи интеллектуальная «игра в классики», не приходится. Хоть во всём вкусе Андрея – в музыке ли, манере говорить и одеваться – видна элитарность, живёт по возможности обычной радостной жизнью. Любит футбол, поездки в горы, особенно зимой, ведь в самой Лозанне снег выпадает всего на насколько часов и сразу тает….
И всё же именно душа деревни Смолёво, основанной по легенде выходцами из Литвы в XVI–XVII веке, объясняет мне первопричины сегодняшнего успеха. Именно через уже, кажется, же архаичный уклад, когда каждое воскресение –служба в Церкви Покрова Пресвятой Богородицы, чтение, путешествия по Волге, каждый Новый год в Суздале – с самого раннего детства укрепилось в братьях трудолюбие и жизнестойкость.
Когда-то в лесу вокруг деревни до революции гнали смолу и дёготь. Рядом – мелиорированные, но заброшенные поля, берег реки… Строительством добротного двухэтажного дома руководил дед Андрея и Артемия, когда в девяностые годы переселялись из Кабардино-Балкарии. Бывало так, что кто-то из деревенских приглашал к себе на месяц-два Виктора Егоровича и его жену Любовь Павловну. Остальные члены семьи жили в Люберцах и приезжали на строительство «родового гнезда» наездами.
За стеклом, в старинном серванте, хранится особенная награда Андрея – деревянная фигурка Щелкунчика: когда ему было десять лет, он завоевал приз «Серебряный Щелкунчик – 2002» по специальности духовые и ударные инструменты, и также был награждён специальным призом «Щелкунчик–2000», самом первом конкурсе юных музыкантов. Победа в конкурсе была очень дорога, потому что по результатам отборочного тура он ошибочно не был допущен к участию, но ровно за неделю до события узнал, что будет играть. Напряжение – невероятное. Но самообладание имел уже в три года, когда и начал заниматься музыкой. Татьяна Чолокян рассказывает, как по–разному вели себя маленькие сыновья перед концертами: к Артемию лучше не подходить, а Андрей просто замирал – она и просила его побегать по коридорам, чтобы тот наконец-то обрёл сценическое волнение.
Мы смотрим архивное видео того времени: дед кроет крышу, Артемий только родился и пытается потрогать ежа, которого принёс ему папа, а пятилетний Андрюша под руководством мамы рисует чудесных лошадей, самостоятельно намечая композицию, или помогает красить стены дома… Другие кадры из творческой жизни: Андрей выступает на юбилейном вечере своего педагога, Заслуженного деятеля искусств Ивана Фёдоровича Пушечникова, за роялем – исполнитель на конкурсе в Музыкальной школе имени Д. Шостаковича, где совмещал учёбу с пребыванием в МССМШ им. Гнесиных. Спать иной раз ребятам приходилось в машине…
После «Щелкунчика» Андрею была открыта дорога в Фонд Владимира Спивакова. Примечательно, что Владимир Теодорович и он родились в один день – 12 сентября. И всё его становление прошло рядом с маэстро – он выступал на концертных площадках Франции, Польши, Бельгии, Германии, Швейцарии, Швеции, Голландии, Австрии…
В Швейцарию он уехал неожиданно для самого себя: учился на последнем курсе гнесинской школы, и как-то в марте встретил знакомого, который предложил поехать вместе в Лозанну поступать к знаменитому Жану-Луи Капезалли, известному во всём мире по преподаванию в Парижской и Лионской консерватории. Он рассказал о планах родителям, которые тут же разузнали, что у этого педагога учился гобоист Алексей Огринчук, солист Королевского оркестра в Амстердаме. За пару дней до закрытия Андрей подал заявку, а в апреле поехал с отцом на вступительный экзамен, где соревновались семнадцать человек, а мест оказалось… только одно.
Сейчас, находясь на каникулах в России, он скучает по учёбе, а там – по близким, общению, ведь это только здесь можно по душам поговорить. Москва теперь давит своим ритмом и скоростями, но с другой стороны – в Лозанне не хватает просторов, старинной русской архитектуры. Говорит, что на родине было больше возможности творить, экспериментировать, в Швейцарии с этим труднее.