Армянские колыбельные: история и современность
В непростые исторические периоды — во времена военных действий и эпидемий, армянские музыкальные исполнительницы и исполнители возвращаются в своем творчестве к жанру колыбельных и переосмысляют эту музыкально-поэтическую форму. Колыбельные становятся способом выразить и передать переживания, но при этом утешить и поддержать, вселить надежду. В этом материале рассмотрим историческое значение колыбельных для армянской культуры и их современные интерпретации.
Источник: kickstarter.com
Древняя история слов и смыслов
Колыбельные песни — важный культурный ритуал, который считается одной из древнейших общечеловеческих устных традиций. Изучение этих традиций помогает понять исторические и социальный контексты общества, в котором создаются колыбельные мелодии.
В период зарождения языка колыбельные представляли собой ритмичные мелодии, полные слов-звукоподражаний, которые имитировали звуки окружающего мира — природных явлений, птиц, животных. Со временем колыбельные трансформировались в более сложные песни, наполненные положительными пожеланиями, благословениями и мотивациями.
Армяне передавали народные колыбельные из поколения в поколение на различных диалектах. Слово օրօր (орор), «колыбельная», происходит от օր (ор), «двигаться» — так отразился в этимологии принцип бесконечного движения, раскачивания колыбели. В разных регионах Армянского нагорья слово орор на местных диалектах встречается как հայրուր (айрур), հեյրուր (эйрур), լուրիկ (лурик), րուրի (рури), նեննի (ненни).
Армянские колыбельные основаны на коротких, регулярных и повторяющихся ритмических рисунках или на более длинных мелодиях произвольной формы. В текстах армянских народных колыбельных чаще всего можно обнаружить выражение надежды и стремления автора, а также информацию об окружающем мире. Для описаний часто используются многочисленные эпитеты и сравнения, например, «играющие звезды», «дующий с юга ветер, качающий колыбель», «убежище листьеве», «дикий олень, дающий молоко».
Иногда к словам, обращенным к ребенку, добавляются и слова, которые описывают горе матери, выражают ее личные тревоги, переживания о бытовых и общественных проблемах. Так колыбельная превращается в своеобразный монолог, происходящий между внешним миром и внутренним миром поющей персоны. Можно утверждать, что народные колыбельные становятся уникальными устными объектами, которые сохраняют коллективную и индивидуальную память — самые сокровенные отражения культуры.
Сохранение памяти и исцеление травмы
В девятнадцатом веке этнографы и исследователи этнической музыки стали собирать и изучать армянские народные колыбельные. Одним из первых таких исследователей был отец Комитас Вардапет — важная фигура для армянской музыки и культуры в целом. Комитас собирал колыбельные мелодии региона Акн, а в Вагаршапате (современном Эчмиадзине) обнаружил два варианта колыбельной Քուն եղիր, բալաս («Спи, дитя мое»). Они были основаны на поэме Рафаэля Патканяна, одного из родоначальников армянской общественно-политической поэзии. Ученик Комитаса композитор Парсег Ганачян создал на стихи Патканяна колыбельную, которая до сих пор остается одной из самых распространённых армянских колыбельных.
Турецкая антрополог армянского происхождения, доктор Мелисса Билал, провела исследование, посвященное влиянию исторических событий на тексты и музыкальные особенности армянских колыбельных. Исследуя следы Геноцида в армянской колыбельной, Билал пришла к выводу, что эта травма находит эмоциональное отражение в колыбельных, даже если они не содержат точных подробностей событий.
В одной из лекций, прочитанных ею в Бостонском университете, Билал рассказывает о колыбельных, которые она собирала в семьях жертв Геноцида 1915 года. По её словам, колыбельные, которые пели в армянских сообществах во время и после Геноцида, представляют тесное переплетение культурной и музыкальной памяти и оказываются политизированными — и не только потому, что содержали прямые или косвенные описания этого трагического периода, но и поскольку они пелись на армянском языке, который не поощрялся на территориях, на которых проживали эти семьи.
В своей работе Билал сообщает об уникальных колыбельных, которые ей удалось услышать. Например, о колыбельной «Րուրի, րուրի, նստիմ հետ օրրոցին» (Рури, рури, нстим хет орроцин), которая передавалась от матерей к дочерям в семье армян из Сасуна, переживших Геноцид. Билал утверждает, что музыка и песни помогали увековечивать общественный опыт в то время, когда было практически невозможно сделать это другими способами. При этом Билал замечает, что многие современные армянские колыбельные, например, «Քուն եղիր բալաս» (Кун ехир балас), «Արի իմ սոխակ» (Ари им сохаг), которые стали известны широкой аудитории за годы после Геноцида, были написаны мужчинами с определенной патриархальной позиции, что важно учитывать при изучении этого музыкального жанра.
Осмысляя современность, переосмысляя историю
Армянские народные колыбельные не остаются лишь предметом истории. Многие современные исполнительницы и исполнители обращаются к этой форме в своём творчестве. В Армении и в армянской диаспоре по всему миру колыбельные становятся основой для произведений в самых разных жанрах — фолке, классике, эстрадной музыке. Музыканты не только остаются верными интерпретации оригинальных песен «а капелла» с единственной вокальной мелодией, но и добавляют в аранжировки мелодии на музыкальных инструментах, зачастую национальных.
Так, например, часто к колыбельным обращается народная певица Армении Асмик Арутюнян. В её музыкальных сборниках можно услышать интерпретации исторических колыбельных из деревень Армянского нагорья. Многие из её произведений вдохновлены мелодиями из провинции Муш в Исторической Армении. Также Арутюнян обращается и к семейному наследию, переосмысляя колыбельные своей бабушки Мафо. Также певица исполняет колыбельные, которые собирает в семьях, эмигрировавших из Анатолии в восточную Армению до или во время Геноцида 1915 года.
Через колыбельные современные представительницы и представители армянской диаспоры по всему миру также стараются передать новым поколениям семейную и национальную историю, научить языку. Так, исполнитель Хачатур Хачатурян решил записать альбом с армянскими колыбельными после рождения дочери Милы. Хачатур подчеркивает, что хотя тексты и мелодии колыбельных исторически чаще писались мужчинами, но исполняли колыбельные только матери. Поэтому для него было важно не только сохранить культурную традицию, но и трансформировать ее, стерев стереотипы о том, как в семье должны разделяться обязанности и ритуалы. Армянские колыбельные Хачатура становятся примером равенства, мягкости и взаимного уважения между родителями.
Конечно, особенно важной музыкальной формой колыбельная стала для армянских исполнительниц и исполнителей во время пандемии коронавируса и войны. Так, например, в этот тяжелый период композитор Микаел Восканян вернулся к традиционной колыбельной Ганачяна «Спи, дитя мое». Сначала он спел её а капелла в одной из онлайн-трансляций, а затем переосмыслил мелодию, создав на её основе современное вокальное произведение вместе с кураторкой Наири Хачатурян.
Эвелина Григорьян, журналистка, исследовательница
На обложке: folklife.si.edu
Источники:
1. Nairi Khatchadourian. Born of a Whisper: Evolution of an Armenian Lullaby in the Time of COVID
2. Harry Kezelian. Bilal Focuses on Lullabies as Transmitters of Genocide Trauma at BU Lecture
3. Komitas Vardapet, forgotten folk hero
4. Birth of Raphael Patkanian
5. Bedros Alahaidoyan. Parsegh Ganatchian (1885-1967)
6. Hasmik Harutyunyan
7. Armenian lullabies and love songs