Культура и искусство армян-халкидонитов (православных армян), представляющая одну из интереснейших страниц истории средневековой Армении, была предана забвению на протяжении очень долгого времени, и только в начале XX века, благодаря исследованиям Николая Марра, армяно-халкидонитская община была фактически извлечена из области легенды и открыта для науки. Проблема армян-халкидонитов не сводится лишь к догматическим спорам о естестве Христа, а представляет собой явление культурной трансформации части армянского населения как на территории исторической Армении, так и за ее пределами. Этот вопрос соприкасается с широким кругом проблем историко-культурного и политического характера и, по определению Марра, является «весьма тонким».
Редакция Армянского музея Москвы публикует исследование искусствоведа Заруи Акопян, посвященное армяно-халкидонитским памятникам X-XIII столетий.

Халкидонитство – это определенное мировоззрение и культурная направленность части армянского населения, для которой определяющим стала византийская культурная направленность. Подобная византийская ориентация сформировалась еще в период раннего средневековья под воздействием таких факторов, как греческая проповедь новой веры, приобщение к греческой культуре и языку, а также вхождение части Армении в состав Византии. Считая себя носителями истинной веры, потомками и продолжателями дела Григория Просветителя, халкидониты не выделяли себя из национальной среды, сохраняли родной язык и обычаи, обладали этно-конфессиональным самосознанием.

Выражение халкидонитства в памятниках искусства и архитектуры не имело четких границ, особенно, в ранний период (конец VI–VII вв.), когда развитие армяно-халкидонитского искусства шло в общем русле национальной культурной традиции. Об особой традиции армян-халкидонитов и, соответственно, памятников из этой среды можно говорить, пожалуй, начиная с конца X века, когда православные армяне в силу конфессиональных и культурных особенностей выделяются из национальной среды. А после нашествия сельджуков и отступления Византии халкидониты становятся «врагами» родной страны из-за своей религиозной принадлежности. Для сохранения конфессиональной верности большая часть православных армян входит в подчинение Грузинской Церкви, называя себя «армянами-ромеями», «армянами-грузинами» или «ивирами», и, несмотря на то, что богослужебным языком становится греческий или грузинский, родной язык сохраняется. Выделившись из рамок национальной традиции, культура и искусство православных армян все же не становится частью византийской или грузинской культуры, а выступает как самостоятельное явление.

Одни из главных черт армяно-халкидонитских памятников это – ориентация на национальные и византийские культурные традиции, наличие двух, а позже и трехъязычных надписей, подчеркивающих их конфессиональную принадлежность. Художественные памятники из халкидонитской среды, в частности, фресковые ансамбли, в которых всегда прослеживается строго византийская иконографическая основа, все же выделяются своеобразием изобразительной программы, подчеркивающей их национальную и конфессиональную принадлежность. Из армяно-халкидонитских памятников в научной литературе хорошо известны росписи XIII века – периода последнего яркого проявления халкидонитских тенденций в Армении. Поэтому сложилось неверное впечатление, что армяно-халкидонитские памятники появились довольно поздно. Между тем известно, что самые яркие этапы развития армяно-халкидонитской культуры охватывали периоды с конца VI–VII веков, а также X–XI веков, однако памятники этих столетий дошли до нас с большими потерями.

В период со второй половины X–XI века особое значение приобретают халкидонитские центры на территории Тайка и Кларджка (Кларджии), вошедшие к этому времени в состав Грузинского царства. Архитектурные памятники этого региона во многом отражают как традиции армянского зодчества доарабского периода, так и черты византийского влияния. Тайкские храмы, особенно те, которые принадлежали халкидонитам, интересны своей фасадной скульптурой и монументальной живописью. На византийские, а точнее, на византийско-малоазийские памятники были ориентированы росписи ряда тайкских храмов, в частности, храма в Ишхане.

Росписи Ишхана охватывают период X–XIII веков. К концу X века относится самая ранняя часть росписей купола и барабана. Здесь, над алтарным сводом храма в северо-западной части в медальонах представлены две женские погрудные фигуры: царица Нана – жена первого христианского царя Грузии Мириана, и царица Ашхен – жена армянского царя Трдата. Примечательно, что изображение Ашхен сопровождается армянскими письменами, а портрет царицы Наны – грузинскими. Впервые об этом сообщил Е. Такайшвили в отчете археологической экспедиции 1917 года, однако данная деталь в дальнейшем была проигнорирована, особенно грузинскими исследователями, что, отчасти, было обусловлено как плохой сохранностью памятника, так и недоступностью памятников Тайка, находящихся на территории Турции. Между тем, совместное изображение цариц двух соседних стран на фресках Ишхана и снабжение их двуязычными надписями имеет исключительное значение, так как выявляет конфессиональную принадлежность росписи и памятника в целом. Подобная иконография, не известная ни по армянским, ни по грузинским памятникам, имела подчеркнуто декларативный характер и выражала идею армяно-грузинской церковной общности, что было характерно именно для халкидонитов.

Относительно храма в Ишхане можно констатировать, что халкидонитская традиция была заложена в нем изначально. Известно, что храм был восстановлен, вернее почти заново построен на месте более древней армянской церкви. После опустошительных набегов арабов многие памятники на территории Закавказья, в том числе Тайка, пришли в упадок. В особенности это касалось двух самых знаменитых храмов – Банака и Ишхана, построенных в середине VII века армянским католикосом-халкидонитом Нерсесем Строителем, в пору, когда земли Тайка и Кларджка составляли неотъемлемую часть исторической Армении. Поэтому продолжение халкидонитской церковной традиции в отреставрированном храме не было случайным.

При исследовании памятников Тайка важно учитывать то обстоятельство, что на этой территории, особенно в X–XI веках, не было очень четких границ между искусством грузинским и армянским, а точнее армяно-халкидонитским, так как, несмотря на то, что данная область к X веку уже входила в состав Грузинского царства, здесь все еще преобладало армянское население со своими устоявшимися культурными традициями. Эта общность объяснялась еще и тем, что, как правило, для людей средневековья религиозная принадлежность была важней национальной, а так как в Тайке проживало в основном православное население армян и грузин, то общность в культурном развитии была более чем понятна и закономерна.

Самый известный и точно датированный халкидонитский памятник Тайка – храм в Ошке, или Ошкванк. Храм был построен в конце X века, а в 1036 году был расписан. К сожалению, росписи храма в Ошке сильно пострадали и не дают представления о его живописной и иконографической программе. Сохранился лишь небольшой фрагмент в южной части (юго-западная часть рукава), где видно изображение храма Банака, копии Звартноца.

Храм в Ошке известен своей рельефной композицией, расположенной на южном фасаде, в юго-восточной его части, с изображением «Деисус» и двух предстоящих ктиторов, тайкских князей, братьев Баграта и Давида из рода грузинских Багратидов. В этой рельефной композиции много византийских черт. К византийской иконографии восходит сама композиция «Деисус», а также дополняющие ее фигуры ктиторов с моделью храма в руках. При этом примечательно, что ктиторы имеют квадратные нимбы, довольно редкая иконографическая деталь, хорошо известная по византийским мозаикам церкви св. Димитрия в Салониках (первая половина VII в.).

Данная тема – тема подношения, приношения в дар, восходящая к торжественным придворным церемониалам, была весьма популярна в Византии и известна по целому ряду памятников, из которых хронологически и иконографически наиболее близкий – мозаика южного вестибюля св. Софии с изображением императоров Константина и Юстиниана, предстоящих перед Богоматерью (986–994 гг.). Из закавказских памятников наиболее точная параллель к рельефу в Ошке – скульптурное изображение Гагика Арцруни на западном фасаде храма св. Креста на острове Ахтамар (915–921 гг.), где царь Гагик представлен в таком же богатом придворном одеянии из шелковой ткани, как и тайкские князья, и с моделью храма. В обоих случаях, несмотря на некоторую разницу в стиле исполнения, в рельефах очень точно и старательно передана богатая фактура ткани с растительным и геометрическим орнаментом и вписанными в него изображениями птиц. Несмотря на то, что Ахтамарский храм не имел отношения к халкидонитам, в ряде его рельефов, а также росписей ощутимо византийское иконографическое влияние, обусловленное новой волной армяно-византийских политических и культурных отношений. Среди памятников грузинского искусства аналогичного примера к рельефам Ошкванка не известно.

К халкидонитским памятникам X столетия относится и пещерный монастырь Себерееби, входящий в монастырский комплекс Давид-Гареджа в Грузии. В одной из церквей Себерееби были обнаружены фрески с армянскими и греческими надписями, что указывает на наличие здесь халкидонитской обители. По словам Т. Шевяковой, данные росписи сильно отличаются характером живописи от других церквей монастыря. В алтарной части изображен «Христос во славе», а на северной стене большая композиция «Распятия». В стилистическом плане фрески Себерееби близки к восточной – сирийской и малоазийской – живописи, к росписям пещерных монастырей Каппадокии IX– X веков. Но кроме того, они выявляют определенное сходство с фресками Ахтамара (915–921 гг.), выраженном в принципе плоскостно-линейной живописной трактовки, подчеркнутой экспрессии и в некоторой упрощенности образной характеристики. Есть сходства и в плане иконографии. В Себерееби и в Ахтамаре «Распятие» представлено в раннем иконографическом изводе: распятый Христос облачен в колобий (тунику). Данная иконография известна по ряду архаических росписей Каппадокии (Кокар килисе, Пюренли) рубежа IX–X веков, а также по одной из плит алтарной преграды IX века из Цебельды (Абхазия). Согласно исследованиям Л. Хрушковой, рельефы Цебельды по стилистике и иконографии не обнаруживают сходства с раннесредневековыми памятниками Картли и других регионов Грузии и восходят к росписям храмов Каппадокии, а также церкви св. Креста на Ахтамаре (автором отмечаются как фрески, так и скульптура храма).

Композиция «Распятия» в Себерееби очень интересна по иконографии. Однако, не останавливаясь на подробностях, отметим лишь одну деталь, которая интересна в контексте данной статьи. С левой стороны от Христа изображена Богоматерь согласно традиционной иконографии, однако она представлена в короне и воплощает образ Матери-церкви, о чем говорится в сопроводительной армянской надписи. Этот редкий (особенно для изображения) образ, который в Себерееби идентифицируется с Богоматерью, известен по другому хронологически близкому памятнику – храму Дорткилис в Тайке (последняя четверть X в.). Здесь, в апсиде, в центре четвертого регистра над окном, в медальоне изображена женская погрудная фигура с короной в виде церкви на голове и с моделью церкви в руках. Других подобных образов, особенно за пределами Закавказья, не известно. Идея Матери-церкви неразрывно связана с представлениями об апостольской церкви (первоцеркви) и, вероятно, с рядом традиций времен распространения христианской веры, что являлось важной составной частью халкидонитского мировоззрения. Для армян-халкидонитов особое значение имел ранний период христианской проповеди Григория Просветителя в Армении и факт принятия христианства царем Трдатом, с чем связана традиция изображения св. Григория и Трдата в халкидонитских памятниках. Думается, среди традиционных для православных армян представлений был и образ Матери-церкви, нашедшей широкое воплощение в архитектуре Армении (Эчмиадзинский собор) и Закавказья в целом.

Активная деятельность армян протекала и на территории Каппадокии. Ж-М. Тьерри приводит целый список монастырей, церквей и крепостей, связанных с деятельностью армян, которые были подарены византийскими императорами представителям армянской знати за заслуги в военном деле или в обмен на территории в Армении. Многие представители армянской общины в Каппадокии были халкидонитами.

Вопрос присутствия армян в Каппадокии и проживания их там большими колониями не вызывает сомнения. Однако вопрос участия армян в создании памятников искусства на этих территориях остается открытым, X веком, а точнее второй его половиной, датируются некоторые каппадокийские памятники монументальной живописи сопровождаемые греческими надписями, выполненными с орфографическими ошибками, что дало повод исследователям усомниться в их греческом происхождении. К одному такому памятнику – церкви Чемлекчи килисе (церкви Гончара) – обратилась Ж. Лафонтен-Дозонь. Автор провела стилистические и иконографические параллели росписей церкви с рядом армянских иллюстрированных рукописей начала XI века и пришла к выводу о непосредственной их близости. Свои выводы Ж. Лафонтен-Дозонь подкрепила сведениями о том, что в этой местности действительно была армянская колония, образованная при Льве III Мудром. Кроме того, обращаясь к другому памятнику – церкви Чавушин, – автор не только говорит о стилистических аналогиях с армянскими памятниками, но и констатирует наличие в данной росписи изображения ктитора Млеха, армянина, известного византийского военачальника. К «армянской» гипотезе Ж. Лафонтен-Дозонь присоединилась и Н. Тьерри в одной из ранних своих работ. Однако, позднее автор отклонила свою точку зрения, мотивируя тем, что на соответствующих каппадокийских росписях отсутствуют армянские надписи. Таким образом, остается открытым вопрос участия армян в создании ряда каппадокийских памятников, более того, остается открытым вопрос их конфессиональной принадлежности.

В восточных землях Византии, в среде православных армян, было создано Трапезундское армянское Евангелие, датируемое серединой или второй половиной XI века. Трапезундское Евангелие входит в небольшую группу армянских рукописей, примыкающих к византийской художественной традиции. Исследование данной группы рукописей показало, что по ряду черт некоторые из них происходят из халкидонитской среды, в том числе и Трапезундское Евангелие. Подобно многим халкидонитским рукописям, миниатюры Евангелия снабжены греческими надписями.

Евангелие украшают Каноны согласия, миниатюры Праздничного цикла, портреты евангелистов, а также композиции «Христос-Пантократор» и «Деисус». Сам факт включения данных композиций в иллюстративный цикл армянской рукописи представляется весьма интересным, так как последние не известны ни в армянских рукописях, ни в монументальной живописи и скульптуре, за исключением тех, где есть халкидонитский след. Очевидно, что появление вышеотмеченных композиций в армянском памятнике является результатом влияния византийской иконографии, но, в то же время, это свидетельствует об определенной традиции, которая отличает иллюстративный ряд Трапезундского Евангелия от других армянских рукописей.

Известно, что символическое значение композиций «Деисус» и «Пантократор» в византийском искусстве возросло к началу XI века, когда полностью сложилась система внутренней декорации византийского храма, где важную роль играли композиции литургического содержания, в частности «Деисус» и «Пантократор». Учитывая, тот факт, что литургическая традиция Армянской национальной Церкви и сложившаяся на ее основе иконографическая программа отличались от византийской, становится очевидным, что композиции «Деисус» и «Пантократор», наделенные литургическим смыслом, не просто переняты, а были включены в армянскую рукопись с определенной целью, так как выражали приверженность к православной церковной традиции. Такая связь прослеживается и на других памятниках.

Известно фресковое изображение «Деисус» на западном тимпане главной церкви в Кечаройке. Несмотря на то, что монастырь не был халкидонитским, с этой обителью тесно связано имя известного политического деятеля Армении и Византии Григория Магистра, китонита и дуки Васпуракана и Тарона. Здесь, на стене церкви, в 1051 года была сделана надпись, где упоминается византийский император Константин Мономах, подданным которого являлся заказчик. Несмотря на то, что Григорий Магистр не был халкидонитом, но будучи человеком хорошо образованным и широких взглядов, находясь на византийской службе, он был отчасти носителем и активным проповедником, как и халкидониты, византийских культурных традиций в Армении.

Об определенной иконографической традиции армян-халкидонитов свидетельствует и фрагмент фрески Ахпатского монастыря. Здесь, в конхе церкви св. Креста сохранилось изображение «Деисус», сопровождаемое грузинскими надписями. Обращение к византийской иконографии – «Деисус», а также наличие грузинских надписей несомненно указывают на халкидонитскую ориентацию росписи. Однако достоверно известно, что Ахпатский монастырь никогда не принадлежал халкидонитам. Тем не менее, источники сообщают, что в начале XIII века амирспасалар Закаре из рода Захаридов (Закарянов), монофисит халкидонитской ориентации, выгнал из Ахпата сторонников Армянской Апостольской Церкви, непримиримых по отношению к «иноверцам». Именно в этот период, после 1205 года, как считает искусствовед А. Лидов, могли появиться фрески, в частности, характерная для православной традиции композиция «Деисус», а также двойные грузино-армянские надписи.

Для полной картины художественной культуры армян-халкидонитов следует обратиться к памятникам монументальной живописи XIII века, свидетельствующих о последнем и наивысшем подъеме халкидонитства в Армении. XIII век представлен в основном памятниками монументальной живописи: росписи церкви Тиграна Оненца, монастырей Ахтала, Киранц и Кобайр. Самыми ранними являются росписи Ахталы. Первоначально монастырь был монофиситским, но в начале XIII века Иване из рода Захаридов передал его халкидонитам. В середине века монастырь стал главным халкидонитским центром Северной Армении. Церковь Богоматери, судя по надписи, была расписана между 1205–1216 годами. Из всех халкидонитских памятников XIII века фрески Ахталы – наиболее византийские по своему художественному стилю.

Фрески имеют многочисленные греческие, а также грузинские надписи, при этом для подготовительного рисунка (как это видно на местах осыпавшейся штукатурки) предварительные записи сделаны в основном по-гречески и по-армянски, в отдельных случаях и по-грузински. Как справедливо отмечает А. Лидов, росписи Ахталы могут быть правильно поняты только как памятник искусства армян-халкидонитов, своеобразно сочетающего элементы грузинской, армянской и византийской художественных культур.

До исследования А. Лидова росписи Ахталы считались работой грузинских мастеров, а сам памятник – грузинским. Одной из особенностей Ахталы как халкидонитского памятника является его иконографическая программа. Здесь, как и в других халкидонитских церквах, обязательными являются элементы византийской иконографии: в конхе представлена Богоматерь с младенцем на троне, ниже – «Причащение апостолов». При этом примечательно, что, в православных грузинских церквах имела место несколько иная, чем в Византии, иконографическая структура алтарной декорации и купола (как правило, это «Поклонение кресту»).

О халкидонитской традиции памятника свидетельствуют ряд программных изображений. Это, в первую очередь, образ Григория Просветителя, представленного в центре нижнего регистра алтарной апсиды. Кроме армянской, в росписях присутствуют и грузинская, и латинская темы, что, с точки зрения византийской иконографической программы, не совсем канонично, но понятно в контексте халкидонитской культурной традиции.

В Ахтале представлены такие латинские святые, как Амвросий Медиоланский, Бенедикт Нурсийский, папы Сильвестр и Климент. На рубеже XII–XIII веков в среде православных армян была популярна идея унии христианских церквей, с которой халкидониты связывали вопрос урегулирования своего конфессионального статуса и активно содействовали этому процессу. В частности, ктитор Ахталы атабек Иване участвовал в переговорах грузинского царства с Римом.

Следующую тему освещают грузинские монахи – Шио, Илларион Грузин, Евагре и др. – на западной стене храма. Эти святые, будучи почитаемы в Грузии, не встречаются в росписях собственно грузинских церквей. Появление грузинских монахов в росписях Ахталы вполне понятно, ибо в некотором смысле грузинская монашеская традиция была для православных армян и своей, поскольку за пределами Армении, в Византии, армяне и грузины часто монашествовали в одних и тех же монастырях (монастырь на Черной Горе близ Антиохии, Ивирский монастырь на Афоне).

Важно отметить, что так называемая грузинская тема всплывает почти во всех халкидонитских ансамблях как индикатор конфессиональной принадлежности памятника. В связи с этим хочется обратиться еще к одному памятнику, представления о котором долгое время носили искаженный характер. Речь идет о Петриционском (Бачковском) монастыре. Известно, что монастырь был основан в 1083 году видным византийским полководцем, великим доместиком Запада Григорием Пакурианом, происходившим из Тайка, «из знатного армянского рода». Устав монастыря был написан на трех языках: греческом, грузинском и армянском; там же находилось, согласно источникам, армянское Четвероевангелие. Григорий Пакуриан называл себя и монахов своей обители «ивирами» – армянами с православной верой.

Небольшая двухэтажная церковь Всех Святых, возведенная Григорием Пакурианом, была расписана в начале или в третьей четверти XII века. Очевидно, здесь работали греческие мастера, так как роспись относится к классическому направлению византийской живописи XII века. Однако в иконографической программе росписи есть не типичная для византийского памятника особенность, что было продиктовано характером обители. В нижнем регистре западной стены к северу от входа, в ряду святых представлено много грузинских подвижников, что, как было отмечено, характерно для православных армян.

Халкидонитские памятники, имеющие определенный набор иконографических тем, не однородны в плане стилистическом. Это обусловлено рядом причин, одна из которых – большой территориальный разброс памятников, возникших как на территории исторической Армении, так и за ее пределами, в Грузии и Византии, для которых определяющей становится конкретная художественная среда. Поэтому для выявления халкидонитской принадлежности того или иного памятника решающее значение имеет в первую очередь ее иконографическая программа.

Следующие два наиболее известных и исследованных памятника XIII века – это росписи церкви Тиграна Оненца в Ани ( 1215 г.), церкви и притвора монастыря Кобайр (1282 г.). Росписи этих церквей в свое время также считались работами грузинских мастеров, так как имеют грузинские и греческие надписи.

Основной стержень иконографической программы вышеназванных церквей византийский. В анийской церкви в куполе представлено «Вознесение Христа», в конхе апсиды – «Деисус» и «Причащение апостолов»; в монастыре Кобайр в апсиде – Богоматерь на троне и «Причащение», в малой церкви – «Деисус» и «Причащение».

Характерная для халкидонитов армянская и грузинская темы получили дальнейшее развитие в роспиях Тиграна Оненца. Здесь, в алтарной апсиде кроме Григория Просветителя изображены два его сына – Аристакес и Вртанес, продолживших, как известно, дело своего отца. Они были канонизированы в Армянской Апостольской Церкви, однако изображения последних не известны в собственно армянских памятниках. В анийской церкви изображения сыновей св. Григория символизирует приверженность халкидонитов древним национальным традициям.

Об этом же свидетельствует очень подробный и единственный в своем роде житийный цикл Григория Просветителя. К тому же, данный цикл демонстрирует и тему армянской и грузинской церковной общности, так как дополнен композицией «Видение св. Нино». Фактически, в росписях анийской церкви представлены два параллельных события чудо основания армянской церкви св. Григорием, согласно его житию, и грузинской – согласно житию св. Нино. Два важнейших события раннехристианского времени, когда все епархии были в единой церковной структуре, была особенно важна для халкидонитов. Об этом же повествует сцена, где цари Грузии, Абхазии, Кавказской Албании под предводительством царя Трдата, едут на встречу с Григорием Просветителем. Св. Григорий здесь выступает как Просветитель всего Кавказа, как символ единения Церквей.

В отличие от вышеназванных памятников, в Кобайре армянская и грузинская темы не представлены. Однако здесь, в центре композиции «Евхаристии» мы видим погрудное изображение Христа – «Спаса Нерукотворного». Примечательно, что в трех халкидонитских росписях, таких как Тигран Оненц, Киранц и малая церковь Кобайра в центре композиции «Служба святых отцов» изображен «Спас Нерукотворный», что также указывает на традиционный характер данной иконографии в контексте халкидонитских памятников.

По сообщению Вртанеса Кертола (начало VII в.), «в стране армянской не знали святых образов до тех пор, пока не привезли (их) из страны ромейской (византийской)». Из средневековых источников мы узнаем (Левонд, Степанос Таронаци и т. д.), что из Византии действительно привозили святые образы, как например образ Христа, привезенный Ашотом Патриком (685–689 гг.) для построенной им церкви, в честь которого даже был сочинен специальный гимн (шаракан). Степанос Орбелян сообщает, что по распоряжению католикоса Ваана (969 г.) из Грузии привозились святые образы, которые помещались в алтаре и использовались во время литургии, как было принято у греков. В дальнейшем, в контексте Армянской национальной Церкви, эти образы были запрещены и, возможно, уничтожены, как, например, уничтожались рукописи и сочинения армян-халкидонитов.

Халкидонитские памятники XIII века свидетельствуют об одной из ярких страниц армяно-халкидонитской культуры. В то же время нужно отметить, что искусство Армении в XIII веке в целом переживало период расцвета, отмеченного активизацией культурных связей с соседними странами, особенно с Византией, где в роли посредников выступали армяне-халкидониты. В этом смысле особенно хочется отметить тимпан церкви Спитакавор, где представлена Богоматерь с младенцем в типе «Елеусы» (Умиления) и который является единственным примером данной иконографии в армянском искусстве. Рельефная композиция Спитакавора выделяется необычной для армянских памятников пластикой, камерностью и мягкостью образов. Нет сомнения в том, что данная иконографическая тема и ее художественная интерпретация возникли на волне византийского влияния в Армении и связаны с активной деятельностью армяно-халкидонитских культурных центров.

Уже после XIII века армяне-халкидониты начинают терять культурное своеобразие, частично сливаются с населением тех областей, где они проживали, постепенно сходя с исторической сцены. Искусство армян-халкидонитов интересно и многогранно, но ввиду своей малоизученности, почти не известно широким научным кругам. Между тем, искусство православных армян, явившись синтезом трех культурных традиций – армянской, византийской, а позже и грузинской, имеет важное значение в контексте искусства этих стран, но в первую очередь – искусства средневековой Армении.

Источник: Акопян З. Особенности иконографии армяно-халкидонитских памятников (X-XIII вв.), 2009

Обложка: церковь Святого Креста на острове Ахтамар. Фото: Middle East Monitor