Католикос Чорекчиян: путь в легенду

В пустом затемненном коридоре гулко раздавались шаги часовых при смене караула. В одном из кабинетов по обе стороны стола сидели двое мужчин. Один — с рыжеватыми усами, рябой, в кители — курил трубку и внимательно смотрел на сидящего напротив. Голову его собеседника покрывал остроконечный клобук армянского священника. В руках он держал гроздь винограда за оба конца, как кукурузу. И ел с нескрываемым удовольствием.

— Святой отец, Вам же так неудобно есть, — не сдержался наконец рябой.

— А как удобнее, сын мой? — отреагировал священник.

— Ну, отрывать надо по ягодке, по штучке.

— Это Вы про грушу, сын мой, — ласково-снисходительным тоном заметил собеседник.

Рябой не нашелся что ответить. Он разглядывал явно не рабоче-крестьянские руки священника и искал слова, чтобы выйти из неловкого положения. За одним столом с ним сидел человек, обеспечивший миллионные перечисления в помощь Красной Армии от трудящихся Советской Армении, от святого Эчмиадзина. И две танковые колонны, построенные на деньги, поступившие от армянской диаспоры — «Сасунци Давид» и «Генерал Баграмян».

По утверждениям рассказчиков этой байки, в тот далекий военный апрельский вечер 1945 года в Кремле верховный главнокомандующий РККА Сталин угощал виноградом католикоса всех армян Геворга IV Чорекчиана.

Именно так, по фамилии, называли армяне своего католикоса военного времени. Также по фамилии запомнился нам другой великий католикос, имя которого связано с другой войной и другой дипломатией — Мкртич Ванский — Хримян Айрик. Тяжелые времена требуют народных лидеров. Мкртич Хримян сам был из народа и таким оставался до конца своих дней — простым, заботливым отцом своих детей, своей паствы. 

Геворг Чорекчиян. Фото: Википедия

Геворг Чорекчиян был представителем другой среды и другого поколения. Он был ровесником Туманяна и Комитаса, родился в 1869 году в Новой Нахичевани в обеспеченной, благополучной семье. После окончания местной приходской школы продолжил образование в Эчмиадзине, оттуда стараниями католикоса Макария в 1894 году был отправлен в Лейпциг, где поступил в местный университет на факультет философии и богословия, а также в консерваторию. Через три года в Берлин был отправлен Комитас.

Самые активные годы его церковно-административной деятельности пришлись на последнее десятилетие царской власти и первое десятилетие Советов. Первая мировая война, работа в «Комитете братской помощи» в Эчмиадзине вместе с Туманяном, организация его работы, тяжелый, казалось, никому не нужный, упорный труд по собиранию рукописей и утвари разоренных, разрушенных церквей, уход за сиротами и беженцами. Ни он, ни его сподвижники не считали себя героями или благодетелями. Они старались по зову сердца, о них помнили и помнят. Работа Чорекчияна же считалась зовом долга, он должен был это делать, и кто знает, может, по этой причине о нем так мало говорили и писали?

Потом была работа в Грузии. Будучи родом из самого сердца империи, он прекрасно знал все скрытые угрозы и подземные течения в жизни национальных меньшинств. Став предстоятелем грузинской епархии Армянской Апостольской Церкви, он многое сделал для предотвращения закрытия церквей и приходских школ «за малочисленностью и бедностью паствы».

По всему Союзу церковь была отделена от государства и лишена возможности участия в духовной или общественной жизни. Но всенародное противостояние само, казалось, стерло все расчерченные границы дозволенного, и руководство государства приняло новое положение вещей. После загадочного убийства католикоса Хорена Мурадбекяна, Чорекчиян был избран местоблюстителем католикоса армянской Апостольской церкви. Происходит это в апреле 1941-го.

Говоря об участии армянского народа в Великой Отечественной, надо иметь в виду одну нашу особенность — мы воевали не только в советских войсках и партизанских отрядах, мы воевали во всех странах, где есть хоть небольшая армянская община. Воевал весь Спюрк против нацистов, и сегодня, рассказывая об участии армянского народа в этой войне, мы не делим себя на «советских» и «не советских». В этом большая заслуга католикоса. Как истинный предводитель народа, он сумел объединить всех в борьбе против общего врага. Под Сталинградом войну повернули вспять не только для немцев. По плану, после того как фашисты перейдут Волгу, урецкие войска должны были перейти реку Аракс.

Четыре года войны были очень долгими. В апреле 45-го Чорекчиян попросил аудиенцию у Верховного Главнокомандующего. Чтобы передать благодарность трудящихся за теплую телеграмму Вождя, за его слова признательности за оказанную помощь советским фронтовикам. И чтобы обсудить за приватной беседой план возврата армянских земель, входивших в Российскую империю. И репатриацию населения. Советские танки уже в Берлине, победа близка, победа великая, победа чести и достоинства.

Геворг VI Чорекчян. Фото: Хайазг

Сталин смотрел на католикоса. На его отечные морщинистые, но все равно холеные руки. Весь облик старца никак не вязался с войной, голодом, холодным апрелем да и с предыдущими событиями. Он словно сошел с полотен царских времен, восславляющих силу и мощь государства. И ведь эта гроздь медового «харджи» действительно похожа на кукурузу. Все зависит от того, кто держит и как держит. И цель всегда оправдывает средства. Тем более, что вопрос репатриации можно рассмотреть и на всесоюзном уровне.

Конечно же, все происходило совсем не так. Но эту историю на протяжении последующих 50 лет армяне вспоминали каждый раз, когда речь заходила о «тех временах». Земли нам не вернули, но репатриация состоялась. Почти сто тысяч армян вернулось на родину. Мало кто вспоминал, да скорее всего, мало кто вообще знал, Что Геворг VI Ново-Нахичеваньский восстановил Эчмиадзинскую типографию, вернул церкви монастырь Гегард и храм Рипсиме, наладил выпуск научного журнала «Эчмиадзин» и много чего еще. Но байку о винограде и груше знали все.

А показателем народной любви и признания всегда были те байки и анекдоты, которые рассказывались и передавались из поколения в поколение. Ученые называют это «народным творчеством» и утверждают, что именно так рождаются легенды, сказы, эпосы…

Историк, переводчик, преподаватель армянского языка Нуне Мхитарян специально для Армянского музея Москвы