Начало 90-х годов прошлого века. Советский рубль еще в ходу, но его репутация уже подмочена. Появилась российская валюта и ходит в народе в отношении один новый рубль к двум старым.

Гога сказал, что меньше чем за миллион “старых” рублей работу не отдаст – уж больно долго над ней корпел.

Был на ереванском вернисаже, что на Главном проспекте, художник по имени Гога. Беженец из Баку, чеканщик по профессии, жил здесь в общежитии, рисовал маслом на холсте, продавал свои работы на вернисаже, тем и содержал семью. Делал весьма добротные копии известных картин, внося в них свои мелкие детали, чтобы не было очень обидно за чужое авторство. То пару цветочков пририсует к оригиналу на заднем плане, то какой-то аксессуар добавит в одежду персонажа, то котенка поместит в углу. Однако как-то принес и выставил точную копию картины Питера Пауля Рубенса “Отцелюбие римлянки”.

Кто не помнит, на ней изображена дочь брошенного в тюрьму римлянина Кимона, которая, желая продлить жизнь отца, ежедневно приходила в тюрьму и кормила его своею грудью.

Копия нравилась многим, часто спрашивали, но цена повергала в шок. Гога сказал, что меньше чем за миллион “старых” рублей работу не отдаст – уж больно долго над ней корпел. На вернисаже тогда самая дорогая картина за 300 000 не зашкаливала. Так и стоял Гога месяца четыре со своей картиной, не встретив ни одного реального покупателя. Но однажды…

Никто вначале не обратил внимания на мужчину, неспешно прогуливающегося по аллее. Пройдя мимо Рубенса, он вдруг остановился и дал задний ход. Именно попятился, а не повернулся и подошел к картине. Несколько минут смотрел, потом обернулся к художникам.

- Чья работа? Сколько?

- Миллион, - ответил Гога безучастно не вставая со своего стульчика. Чего мол суетиться, все равно не купит.

Однако мужчина задумался.

- Миллион не дам. Значит так, пятьсот тысяч.

- Э, не-е-ет! – замахал рукой Гога. – Миллион.

- Пятьсот тысяч, – твердо стоял на своем потенциальный покупатель.

Художники хором стали уговаривать Гогу. Ты что, мол, соглашайся, пятьсот тысяч – огромные деньги! Кое-как уломали.

- Открывай чемодан, - обратился мужчина к молодому парню, скромно стоящему все это время в стороне с двумя кейсами-дипломатами в руках. Парень положил кейсы на парапет и открыл один. Он был под завязку набит аккуратно сложенными пачками российских денег. Точно, как в гангстерских фильмах.

- Нет, не этот, другой.

Во втором кейсе также лежали такие же пачки денег, но советских.

- Отсчитай пятьсот тысяч.

Парень протянул Гоге стопку пачек с купюрами. Гога с кислой миной разложил деньги по карманам и отошел в сторону.

-Продешеви-и-ил, - бурчал он под нос.

- А кто из вас хорошо пишет? – поинтересовался покупатель у художников.

Из толпы, собравшейся по такому случаю, вынырнул Каджик, незаменимый человек в подобных случаях. Его подписи на оборотной стороне холстов достойны были того, чтобы вешать картины этой стороной. В руке у него была дежурная палочка угля.

-Пиши,- поднял палец покупатель. Войдя в роль, он явно наслаждался произведенным на публику эффектом. – ПОДАРОК!!!

Толпа ахнула: полмиллиона за подарок!

… Любимой дочери Нарине…по случаю 18-летия…От родителей.

Каджик изобразил все в лучшем виде, клиент остался доволен.

- Знаете, кто я? – уходя, спросил ценитель живописи, оглядев художников, которые были еще в шоке от такого спектакля.

И назвался, - всего лишь директор крупного магазина в центре Еревана. Новые времена дали ему возможность ходить по городу вот так, не таясь, с чемоданами денег. И уже никто не спрашивает – откуда они…

А Гога через пару месяцев уехал с семьей во Львов, оставив о себе память такой вот необычной историей.