В молодости я увлекался шахматами. Покупал журналы, книги по теории шахматной игры, решал, и даже пытался составлять, шахматные задачи, не пропускал турниры. Встречался с Талем, Спасским, Штейном, Микенасом, Котовым. Сейчас также иногда с компьютером, бывает, сыграю партию-другую. Со временем активное увлечение прошло, но об одной из памятных встреч расскажу.

В ноябре 1975 года в Ереване проходил 43-ий Всесоюзный шахматный турнир.

В свободные дни участников возили по районам, где они проводили сеансы одновременной игры, знакомились с достопримечательностями Армении.

Мне позвонил главный врач Арташатской больницы, а по совместительству –

председатель районной шахматной федерации Юрий Лазаревич Хачатрян, попросил сопровождать его гостей в поездке по району.

Гостями оказались гроссмейстеры Давид Бронштейн, Анатолий Банник и Анатолий Уфимцев, автор знаменитой “Защиты Уфимцева”. Приятно было познакомиться с живыми классиками. Бронштейна я знал по фотографиям. А Уфимцев, как мне казалось, что-то из прошлого – Ботвинник, Алехин… Оказалось, что нет, вот он рядом, очень похож образом на типичного бухгалтера, какими их изображали в советских фильмах.

-Только не спрашивай Бронштейна о Ботвиннике, -- предупредил меня Юрий Лазаревич. Я знал это. В 1951 году в матче с Ботвинником за звание чемпиона мира Бронштейн был буквально в одном шаге от заветного звания. И сделал неверный ход. С тех пор, говорят, постоянно расставляет на доске ту комбинацию фигур и не может понять, как и почему так вышло, что он совершил роковую ошибку.

После сеанса одновременной игры с местными шахматистами в местном клубе, мы отправляемся в “рафике” по достопримечательностям. По секрету мне сообщили, что в одном из ближайших сел готовится щедрое угощение. Я рассказываю все, что знаю о нашей земле – историю, легенды. Бродим по руинам Двина, поднимаемся на холм, осматриваем монастырь Хор Вирап, любуемся Араратом в лучах заходящего солнца.

- А что это за колючая проволока? – интересуется Бронштейн.

- Государственная граница, -- отвечаю я.

- Как, вот эта ограда и есть граница Советского Союза?! – удивляется он.—Прямо вот так?!

Пытаюсь заманить его в подземный грот по узкому вертикальному лазу. На мое счастье, он отказывается. Едем назад.

- Гроссмейстерская экскурсия, - грассируя, довольно поговаривает Бронштейн. – Отлично, отлично!

Сельские почитатели шахматных богов оказались хлебосольными. Стол, накрытый в саду под деревьями, ломился от яств. Из хозяйственной постройки струился легкий дымок и неслись дурманящие запахи готовящегося шашлыка.

- Гроссмейстерский стол, -- довольно потирая руки, изрек Бронштейн. – Отлично!

Зашли в хозяйственную постройку. Он приподнял баранью шкуру и заглянул внутрь тонира, где томились на шампурах вперемешку куски мяса, рыбы, ломти картофеля.

- Давид Ионович, выйдем на воздух, здесь дымно, - сказал кто-то из присутствующих.

- Ну и что? – мгновенно отреагировал он. – Это же натуральный дым.

Спустя минуту:

- Вы не поняли. Я вам ответил словами Роберта Фишера. Он считает, что все, что натурально – полезно. Натуральная грязь – полезная грязь, натуральный дым – полезный дым. Это же не химкомбинат дымит -- натуральное мясо жарится!

На соседнем участке шахматисты обратили внимание на большую, очень ухоженную стеклянную теплицу. Подошли поближе, она вся была засажена крупными гвоздиками.

- Ты же экономист, Толя, --толкнул локтем Уфимцева в бок Банник. – Оцени, какой доход может приносить такое предприятие.

Уфимцев многозначительно ухмыльнулся. Хозяин теплицы издали лениво наблюдал за происходящим.

“Хотя бы пару-тройку гвоздик сообразил подарить, -- подумал я. – А впрочем, может он шахматами не интересуется и не знает кто это засматривается на его хозяйство”.

Сели за стол.

- Давид Ионович, что будем пить? – наклонился я к нему.

Стол был заставлен как “магазинным” в бутылках, так и “домашним” в бутылях.

- А что посоветуете?

- Вон там водка виноградная, - показываю на “бутыль”. – Между прочим, натуральная.

-Если натуральная – будем пить.

Хлебосольные хозяева оказались ассирийцами, спели песню на своем языке.

- Все, больше не могу, у меня вечером партия, -- говорит Бронштейн после двух рюмок.

- С кем? – спрашивает Юрий Лазаревич.

- С Банником.

- Так вот же он, Банник, напротив сидит, может договоритесь на ничью?

- Ну что, Банник, сделаем сегодня ничью? – с некоторой ехидцей спросил Бронштейн украинского гроссмейстера, который оказался еще и его зятем.

- Сделаем, сделаем, -- отмахнулся Банник, уплетая за обе щеки дары Араратской долины.

- Наливай, Паша, - обреченно вздохнул Бронштейн.