Агаси Айвазян. Рыба в кувшине
Армянский музей Москвы и культуры наций в традиционной рубрике "Современная армянская проза" представляет вам творчество Агаси Айвазяна (1925 – 2007), известного армянского писателя, сценариста и режиссера. Агаси Айвазян родился 7 октября 1925 года в Абастумани (Грузия) в семье потомственных кузнецов. Родители Айвазяна бежали в Грузию, в Ахалцих из Эрзерума (Западная Армения) во время Геноцида армян в Турции в 1915г.
Агаси Семенович в 1942 году поступил в Академию художеств в Тбилиси, а в 1945-1948гг. продолжил учебу в Ереванском художественном институте; учился также и в Институте физической культуры.
Публиковать свои рассказы Агаси Айвазян начал с 1954 года, сначала в армянской прессе Тбилиси, затем и в Ереване. В 1969 году опубликовал первую книгу рассказов. В 1965 году Агаси Айвазян окончательно переезжает в Ереван.
Армянский музей Москвы и культуры наций предлагает вам прочитать рассказ «Рыба в кувшине» в переводе Анаит Баяндур.
***
Шераник, сколько ни придешь,
принеси рыбу...*
_______________________
* Надпись на работе известного армянского средневекового миниатюриста Маргаре.
Весь мир был погружен в холод и молчание... Из Ахпатского ущелья поднимался холодный пар и застывал на устах художника Маргаре. Под снегом неприметно дышала деревня Ахпат, и в монастыре замерзал Маргаре. Он грелся у мангала, но холод был в самом теле, не подвластный ни холоду, ни теплу мирским... Ничему не подвластный, защищенный от холода холод. Это был его собственный холод и не имел ничего общего ни со снегом, ни с тишиной, ни с чем и ни с кем во всем мире...
Возможно ли оборониться от собственного холода, от собственных дум... Мысль, как топор, кромсает мозг, ползет по извилинам, как крот, там, где тесно ей, на секунду останавливается, взбухает, хочет все вокруг взорвать ко всем чертям... а устав, примостившись где-нибудь, перестает беспокоить, с коварной улыбкой закрывает глаза и, казалось, затихает, но это она только на время, это она просто-напросто собирается с силами, и пробуждение ее бывает ужасным, нет ничего страшнее ее пробуждения. Набрав силу, она вновь устремляется по жилам, по сосудам, но ведь все это, все это - прошлое и будущее и ничего общего не имеет с настоящим - с самим Маргаре.
Что-то черное, непонятное, гнетущее овладевает телом Маргаре, подступает к сердцу, подкатывает к горлу. Сердце сжимается, болит, дышать становится нечем... «Господи всевышний, убей ты эту мысль, ты видишь, не моя она, и откуда она взяла свое начало, из какой дали, я не знаю, и куда она стремится, куда хочет дойти, я тоже не знаю, и с кем это она сводит счеты, я не знаю, не знаю...» - бормочет Маргаре.
- Убей же, создатель, эту мысль, что душит меня, что сдавливает мне шею, как виселичная петля, но почему-то до конца дело не доводит... Есть ли у нее первопричина? Пожалуй, что нет. Но ей нужна Причина для того, чтобы прийти в действие и начать мало-помалу играть с телом и душой.
- Главное - это мысль, ее большое тысячелетнее течение, которое не знаешь где, в какой дыре сейчас и что решает, намечает для себя...
Маргаре выглянул на улицу. «Молю тебя, моя мысль, оставь меня в покое... Я могу унижаться, могу встать перед тобой на колени, но только оставь, оставь меня в покое... я умираю из-за тебя... ты убиваешь меня так жестоко. Я знаю, ты часто даешь понять мне, что ты моя судьба... ты действуешь в паре с Причиной, а Причину ты сама и создаешь, или же вы вместе родились, одновременно... Но послушай, ты бессмертна, вечна, а тело мое бренное, мгновенье только живет - и, слепое, что может оно?.. К кому же мне обратиться?.. К Богу? Но где он - в тебе или в Причине, что питает тебя? Причина, прошу тебя, прости, пожалей меня, отпусти мне мои грехи, если я виновен, прости грехи моих предков, если за ними значатся грехи... Я могу броситься отсюда в ущелье. Это нетрудно. Но ведь это не спасенье, потому что мысль моя не кончится, не умрет... Причина, уничтожь себя, будь добра, или уничтожь мою мысль и существуй сама по себе».
Маргаре сел на земляной пол, подогнув под себя ноги, и вздохнул поглубже, чтобы уравновесить текущие в теле скверные и добрые течения (он уже несколько дней ничего не ел, и голова у него закружилась).
Маргаре стало жарко, он поглядел вверх, глянул на стены и не знал, на что еще взглянуть. «Где ты, мой Бог, моя мысль и ее Предтеча?..» Мысль словно потекла вспять, но нет, Маргаре это только показалось, потому что он вдруг увидел весь долгий ее путь, весь ход ее, все переливы... И он смотрел внутренним оком на своих предков, которые сотворили, снарядили в дорогу и снабдили оттенками мысль и Причину.
Дыхание у Маргаре прерывалось, сердце словно падало в желудок и опускалось еще ниже... Маргаре не мог совладать с болью в сердце. Он клал под язык высушенный лист мяты, боль, казалось, на секунду утихала, но мысль тут же посылала из мозга струю - прямо к сердцу, и оно снова начинало болеть, напрасно все было, Маргаре чувствовал, что обречен, что путы крепкие, что замкнутый возник круг. Причина, что питает мысль, незыблема, и мысль неукоснительно посылает свои смертельные струи. Маргаре как тело - один лишь миг, мысль же - его прошлое и будущее его, что делать, что делать...
Скачущий на листе пергамента блик света был словно мгновеньем Маргаре среди мрачного и жестокого, дряхлого и виноватого течения мысли... цветной этот блик был словно часом Маргаре, в этом сиром холоде, в этой сирой тишине, в этой нескончаемой загадке речного шума, доносящегося из ущелья.
В дверях встал Шераник с корзиной в руках. Шераник молча улыбнулся и подождал, когда Маргаре спросит: дескать, в этот сирый холод, в холодину эту лютую опять ты рыбу принес? На что он должен был так же молча улыбнуться и положить рыбу рядом с мангалом.
Маргаре посмотрел на Шераника, и ему показалось, что он улыбается пуще прежнего, с неподобающей даже живостью. Шераник же увидел его немыслимую усталость и, оставив рыбу на камне, удалился.
Маргаре посмотрел на рыбу, - серебристая, отливающая синим рыба была в темных разводах, разводы располагались на ней кругами, Маргаре мысленно нарисовал рыбу и увидел, что рыба хочет двигаться. Рыба раза два встрепенулась на камне, потом затихла. Маргаре заинтересовался, и на секунду мысль его последовала за рыбой... Маргаре взял рыбу и бросил в кувшин с водой. Рыба мало-помалу начала оживать, задвигалась и воскресла. Она плавала вдоль края кувшина и мерно разевала и закрывала пасть. Маргаре набросал в кувшин хлебных крошек, зелени... Рыба то опускалась на дно кувшина, то всплывала на поверхность воды, тяжело дыша...
Маргаре сел возле кувшина и не отрываясь смотрел на рыбу... так день в вечер перешел. Маргаре вдруг подумал, что рыба прожила целый день... и словно это был его подарок рыбе... но все же история эта должна была каким-то образом кончиться. Рыба дышала с трудом, она разевала пасть с такой силой, что жабры ее чуть не лопались...
До поздней ночи просидел Маргаре рядом с кувшином. Рыба двигалась все медленней.
В полночь Маргаре умер. Он по-прежнему сидел на камне, и только голова его свесилась и уперлась в горлышко кувшина.
Рыба прожила еще час и тоже умерла.