Сарик и Гевонд Андреасяны: «Пыль от бетона летела на актеров, у мальчика, державшего дудук, пальцы мерзли и он их отогревал дыханием»
В Армянской студенческой ассоциации МГУ им. М. В. Ломоносова прошла встреча с режиссером фильма Сариком Андреасяном и его братом, продюсером Гевондом Андреасяном. Беседа с создателями фильма «Землетрясение» имела свои тематические и эмоциональные перепады, тем интереснее был контекст всего происходящего. Прежде всего, разговор шел о том, как Сарик и Гевонд подступались к производству ленты, изменившей всю их жизнь и творческую биографию. Когда в Армении произошла катастрофа, Сарику было 4 года, Гевонду 7, но горе народа не могло эмоционально не охватить детей, живущих в Ереване, даже если это происходило не в эпицентре.
Поддержку братьям сразу и безоговорочно оказал продюсер Рубен Дишдишян. Были еще попытки обращений к лидерам диаспоры, но в целом получилось так, как это часто бывает в армянском мире - братья могли рассчитывать только на себя.
Сначала были поездки в Гюмри, разговоры с людьми, которые пережили трагедию. Многие не могли об этом говорить. Воспоминания и свидетельства о ней были спрятаны, пришлось приложить немало усилий для того, чтобы войти в эту темную, страшную атмосферу отголосков декабря 1988 года. Кто-то стал приглашать домой, доставать забытые вещи. Так детский шарф, найденный одной женщиной, вошел в киноповествование.
Съемки шли в Гюмри и на московском заводе «Серп и молот». Это один из старейших и крупнейших заводов на территории Центральной России, прекративший деятельность в 2011 году. Поэтому уцелевшие стены и создали антураж фильма. График съемок был жестким. Команде приходилось каждое утро вставать в пять утра, чтобы в 6 быть на площадке. Стоял октябрь, дни уже были морозными, живая фактура, которая рождалась в кадре, очень органично входила в создаваемую реальность. Пыль от бетона летела на актеров, у мальчика, державшего дудук, пальцы мерзли и он их отогревал дыханием, кому-то пришлось больше десяти часов лежать в промерзшем грузовике…
Кто-то из критиков уже назвал «Землетрясение» «последним советским фильмом». Эта лента - всё же о сплоченности, преодолении человеческого духа там, где он победить не может, потому что природа всесильна. И все же здесь можно процитировать хемингуэевское: «Человека можно уничтожить, но нельзя победить». Отдельный разговор шел о кастинге. То, что Константин Лавроненко – удивительный актер, получивший в 2003 году приз Венецианского кинофестиваля «Золотой лев» за «Возвращение» Андрея Звягинцева, согласился играть главную роль у Андреасяна, существенно облегчило поиск новых актеров высшей лиги.
Так же разговор шел о том, как воспринимается фильм первыми зрителями. Кто-то из студентов задал вопрос, возможна ли сегодня такая сплоченность людей вокруг беды? Однозначного ответа на него, наверное, получить невозможно. Гевонд Андреасян перехватил инициативу и рассказал о поездке в Новый Орлеан: «По улицам этого города, расположенного в низине, ходят крокодилы, тем более поразительно увидеть там армян». Какая-то торговка, узнав, что он –армянин, привела через несколько минут с десяток армян. Кто-то был потомком выходцев из Ливана, кто-то из Сирии, Египта… Гевонд пытался говорить с ними, но все это было похоже на вавилонское наречие. Братья много говорили про разобщенность нации, про равнодушие, которое часто носит бытовой характер. Но стоит только случиться огромной трагедии, как армяне начинают действовать. Так было и в этом апреле в Арцахе. Стоит ли ждать трагедий такого масштаба, чтобы был повод понимать и поддерживать друг друга? Поэтому для себя режиссер и продюсер ставят новую цель – создавать такие фильмы, которые хоть по духу и будут армянскими, но, по сути, не станут нишевыми. «Землетрясение» имеет и еще другую миссию – пробить путь прокату национального кино.
Армения не отдала ни одного ребенка, осиротевшего в зиму 1988-го, потому что для человека резкий скачок из горя в счастье невозможен. Боль нужно изживать. У фильма – две версии. В армяноязычной, исполненной на гюмрийском диалекте, всё же вырезано несколько тяжелых эпизодов.
Сарик считает, что одна из задач ленты – терапевтическая, направленная на освобождение души. Тем меньше заботят режиссера призы и регалии, когда закончилось это противостояние по формальному признаку с оскаровской комиссией, не принявшей фильм. Сегодня зрители в течение 10 минут аплодируют стоя, когда идут памятные титры. И ни один еще долгое время не находит в себе силы покинуть зал.
