Сны об Эчмиадзине. Мое поколение и религия
Сегодня трудно поверить, что было время, когда кто-то в Армении не знал истории о деве Рипсимэ, любви к ней короля Трдата и ее настоятельнице Гаянэ. А тогда, через несколько лет после распада СССР, знания приходилось добывать по капле. Те, кто изучал историю в вузах, читали армянского историка Агатангехоса, который описал страдания святых дев достаточно подробно. При желании, летопись мог прочесть каждый, она была переведена на русский язык. Но люди старались не делать это публично: интерес к религии был чреват неприятностями.
В пятидесятые, после того, как Кафедральный был заново открыт, многие бабушки тайком от родителей-коммунистов брали внуков на службу в Эчмиадзин… Моя мама вспоминает, что ее бабушка Тейкхи, в свое время окончившая женское училище. никогда не проявляла ревностной набожности. Просто иногда, буквально несколько раз в год, она забирала маленьких внуков в Эчмиадзин. Оставляла детей сидеть на траве возле храма, а затем забирала их. Многие приезжали из далеких сел, раскладывали после службы небольшие пикники прямо на газоне вокруг Кафедрального. Тейкхи была суровая дама, из хорошей семьи, бежавшей в Тифлис то ли из Муша, то ли из Карса.. Первых двоих детей она потеряла в начале двадцатых от какой-то эпидемии, затем родила моего деда и его сестру. Немногие ее ровесницы умели читать. А она не просто умела, но и была хорошо образована. “Запомни, детка, жизнь дана для того, чтобы ею наслаждаться, все остальное не имеет смысла”, - говорила она невестке, моей бабуле, прилежной и аккуратной девочке, отличнице и умнице, старательно исполнявшей свои должностные обязанности. Моей бабуле недавно исполнилось девяносто. Не знаю, было ли ей известно, куда свекровь уводит моих маму с дядей? Наверно, ей было все равно, она строила Новую жизнь.
А вот меня крестили в семидесятые. Не знаю, как так получилось. Хотя, с другой стороны, практически всех моих ровесников крестили в коммунистическом детстве. И я бы не назвала это модой. И возвращением веры - тоже. Это было нечто иное, мало объяснимое. Нечто, что звало и зовет всех нас в Эчмиадзин. Нечто, что учит нас собираться всех вместе за обеденным столом, То, что не требует внимания постоянно, но просыпается в душе пару раз в год, и зовет, зовет, зовет. В нашем доме всегда справляли Пасху, но только к тридцати годам я узнала, что оказывается, пасхальные яйца нужно освящать в церкви. В 9 лет отец объяснил мне, что выходя из церкви нужно обернуться к алтарю, приложить ладонь к сердцу и поклониться Богоматери, попрощаться с Ней, а не пятиться как чертенок спиной к дверям от центра храма, как меня научила соседская девчонка. Впрочем, сейчас многие так делают, кажется. В девяностые мы старались узнать побольше о церкви, об истории.
Однажды мы стояли с подругами на воскресной службе, без платков, в брючках, слушали пение хора. По знаку священника старушки, стоявшие в центре зала, опустились на колени. Я собрала всю волю в кулак, преодолела страшное смущение и тоже встала на колени. Услышала, как ахнула одна из подруг. Я осталась стоять вместе с бабульками, и вдруг испытала тихую радость от того, что смогла пойти на этот шаг. Да, я чувствовала себя чудной. Зато смогла.
Потом началось очень странное время. Вера входила в моду. В храме Сурб Ованнес стали не пускать без платочка. А мы с подругами иногда приезжали в Эчмиадзин погулять. Рипсимэ, Гаянэ, Нуне, Мане, имена других девушек, имена которых остались где-то там, в пыли веков. Кстати, Нуне - это Нина, та самая, что крестила Грузию. Только не говорите об этом наших дорогим, стильным соседям - мы и так с ними никак не поделим Алфавит и первенство государственной религии. О да, а еще меч Родины-матери. Вот тут грузины точно нас опередили, Картлис Дэда была возведена еще в конце пятидесятых. Впрочем, речь не о том.
“А знаешь, я в 14 лет хотел стать священником. Решил поступить в семинарию. Позвонил отцу в Москву, а он говорит, молодец, сынок, сделаешь нормальную карьеру, будешь ездить за границу. Я не знал, что ему ответить, Мать отобрала трубку и прокричала, чтобы он не смел меня ломать”, - у кришнаита Арама было очень много интереснейших рассказов в биографии, но о его попытке поступить в семинарию мы не знали. К 25 годам Арам успел побывать во всех армянских сектах, так что кришнаитом его называть было бы не совсем правильно. Просто в скучном блокадном Ереване, где развлечений никаких не было, кришнаиты были в моде. Это было ярко, не банально и, в общем-то, симпатично. А еще были всякие веселые кружки неохаризматиков, пятидесятников, и даже целых десять мормонов.
Армян в очередной раз захватила волна сектантства. Кто-то бил тревогу и призывал всех вернуться в лоно матери-церкви. Кто-то говорил, что церковь устарела со своей обрядностью, и новые течения с их несложными правилами - просто вызов времени. А я, как водится, записала об этом радиопрограмму. У меня говорили настоящие кришнаиты, настоящие мормоны, которых пришлось переводить с английского на армянский а в конце, на пол-программы выступил армянский священник. “Ты где взяла этого рабиза?” - спросил меня кто-то из знакомых. “Нормальный пацан, правильные вещи говорит”, - усмехнулась я. Священника я выбирала долго - искала того, кто не станет растекаться в Писание, а скажет по существу. Мой сказал по существу - “мужчина, верующий он или нет, должен с оружием в руках защищать свой дом, не верьте тем, кто от имени Христа призывает вас слагать оружие, когда ваши сестры и матери в опасности”... Ради одной этой фразы я оставила в программе длинные рассуждения о Писании, которые - что уж там говорить, мало кому понятны.
Сейчас это время ушло, сейчас все по-другому. И слава Богу.
Продолжение следует…
@НаринЭ
