Гость музея: Меружан Мхеян

Меружан Мхеян родился в живописной деревне Ашоцк на севере Армении. Учился в Пензе, откуда и привез на родину свою супругу, которая так полюбила Армению, что крайне неохотно покидает свой Ереван, в отличие от Меружана. Вот и мы, воспользовавшись его очередным приездом, пригласили поговорить об искусстве, о московской группе армянских художников «Нур», о проблемах коллекционирования и о многом другом.

— Меружан, Вы создали множество полотен, скульптур, фресок. Кем Вы больше себя считаете — художником или скульптором?

— Не вижу смысла проводить такие градации. Жесткие рамки в искусстве только мешают. А так, у меня даже художественная акция была.

— О, да! Ваша акция, в отличие от обычных галерейных экспериментов, имела последствия в жизни обычных людей. Думаю, нужно рассказать об этом.

— Это случилось сразу после событий в Сумгаите. У нас под Ашоцком стояли три азербайджанских села. Как только до наших краев дошло известие о том, что там пролилась кровь, обстановка в районе стала напряженной. Все ожидали, что они уедут, но, вместо этого, они не стесняясь угрожали нам. Затем обнаружилось, что все они хорошо вооружены. Возникла необходимость предотвратить столкновение, ситуация была очень напряженная. Была зима, лежал снег. Я попросил у совхоза трактор, большой жбан, пару метел и двух молодых помощников. Все расспрашивали меня о том, что я задумал, но я наотрез отказался раскрывать секрет.

И вот, настал час икс. Я подъехал к высокому холму возле реки. Чуть ниже нас стояли три азербайджанских села. Все три села видели снежный склон, по которому я пошел вверх, рисуя на снегу красной краской крест. Огромный крест, на весь холм, его было хорошо видно издалека. Внизу собралось на машинах руководство нашего села. Они кричали, чтобы я спустился вниз, но я отказался наотрез, пока не закончил изображение. Азербайджанцы уехали. Столкновения не случилось. А меня исключили из Союза художников…

— Но зато Вы потом весьма плодотворно работали, в том числе и в Москве…

— В Москве я оказался в середине 90-х. В то время армянские художники в Москве объединились и создали творческий союз «Нур», который оказался весьма успешен: мы делали по четыре-пять больших выставок в год, — это очень хороший показатель. Нужно отметить, что армянское искусство не оставалось без внимания. В России очень востребована наша цветовая гамма, поэтому интерес к работам армянских мастеров всегда высокий.

— В Москве очень много армянских художников, очень много тех, кто потенциально может стать коллекционером, но не становится им. Как Вы думаете, почему у нас такая ситуация?

— Нет понимания того, что искусство — это капитал. Проблема не только армянская, на всем постсоветском пространстве это проблематично. Да, произведение искусства всегда стоит денег, но человек просто не знает, что с ним делать потом: когда захочется его продать, куда отнести, как осуществить сделку? Это — система. Человек не будет тратить свои деньги, притом немалые, если он не знает, как их потом вернуть. И никто об этом не рассказывает, а тот, кто рассказывает, внушает недоверие, потому что позади у всех нас незабытые 90-е с авантюрами и мошенничеством. Нужны годы на исправление.

— А как Вы считаете, о нас судят чаще по бизнесменам или по деятелям искусств?

— По-разному, тут уж кто с кем общается. Но я всегда говорю армянским предпринимателям — берегите художников! Они создают очень благоприятный образ армян, показывают все лучшее, что есть в нашем народе. 

— Но ведь люди разные. Одним нравится общаться с развитыми и интересными людьми, у других вызывает уважение железная хватка и жизненный ум наших бизнесменов.

— Да, действительно, это так. Потому я и говорю, что тут очень важно, кто с кем общается. Хотя есть и еще одно но: мы себя часто перехваливаем или, напротив, слишком критикуем, но реально сильные стороны принимать не хотим. Нужно признать, что у нас очень сильная художественная школа. И ее потенциал сегодня совершенно не используется.

— Но вот Вы говорите, что раньше в Москве существовало активное движение армянских художников. А сегодня его нет, почему же?

— Ну, во-первых, просто нет площадки. Одно дело дружить и собираться в гостях или в любимом кафе, совсем другое — когда есть профессиональная площадка, на которой царит правильная атмосфера, где можно не только показать свои работы, но и спорить, излагать свои мысли, знакомиться с новыми проектами. Для художественной жизни очень важна профессиональная среда. 

— Ну вот раньше все любили собираться в галерее «А» мецената Самвела Казаряна, где галерист Григорий Оффенбах собирал художников, артистов, музыкантов. Вот где была атмосфера.

— Да, галерея «А» была действительно важным очагом, где за чашкой кофе рождались проекты, которые там же и воплощались. Но таких людей, как наш Оффен очень мало. Как Оффенбах, как Хачик Абрамян, который дал путевку в жизнь очень многим молодым художникам, показал их публике.

Вокруг этих людей и крутится вся художественная жизнь. И все-таки, сейчас было бы очень актуально появление площадки, которая запустила бы новый процесс, новый виток. У нас есть все для этого. Художественное наследие — большое богатство нашего народа, и оно должно уже зазвучать.