Писатель, поэт Елена Шуваева-Петросян родилась и выросла в России, 16 лет живет и работает в Армении. Трудно поверить, но эта удивительно красивая, изящная женщина покоряет горные вершины.
Она - член Союза литераторов России и Союза писателей Армении. Лауреат международных литературных конкурсов. Главный редактор журнала для сильных, смелых и деловых людей "Гора" (GORA magazine). Член Армянской федерации альпинизма и горного туризма. 
Многим знакомы ее статьи и очерки, которые она привозит из своих путешествий и горных восхождений. В ее "рюкзаке" - Арарат, Эльбрус, Демавенд, Арагац и большинство армянских гор. Это интервью мы взяли незадолго до того, как Елена отпарвилась покорять  Казбек. 

- Что Вы знали об Армении до того, как попали в Ереван?

Я знала об Армении с самых нежных лет. Помню, бабушка подарила мне интересную игру: нужно было вырезать кукол (парня и девушку) в национальном головном уборе,  одежду для них, а потом подобрать в соответствии с тем, к какой нации они принадлежат, что я делала  быстро и безошибочно. А в шесть лет я влюбилась  в армянина Серго.  В мое родное село Большой Морец приехали армяне на заработки, так сказать, на «хопан» - кто строил дома, кто покрывал   дорогу асфальтом. Папа подружился с молодым, очень красивым, смуглым и кучерявым парнем по имени Сергей. Помню, я смотрела на него и думала, что принц должен быть вот именно таким. А потом у меня началась «сладкая» жизнь с армянами.  Мама   отводила меня в детский сад, рядом с которым  располагалась гостиница, где жили армяне. Они подкармливали детишек всякими сладостями, я тоже уплетала за обе щеки, забыв про диатез. А ночью расчесывала руки до крови. В один день я «призналась» иноземцам, что решила выйти замуж за армянина.

Через много лет, когда я  была уже студенткой в Москве, у меня появился большой круг армянских друзей (некоторых из них, спустя 20 лет, нашел Фейсбук через общих знакомых!). Я входила в армяно-русскую студенческую ассоциацию, писала статьи в газету ASA, участвовала в разных армянских мероприятиях. А в 1998 году у меня появился армянский крестный папа – дядя Ваня (Ваник Автандилян): меня покрестили в армянской церкви, что стоит на Ваганьковском кладбище.

- Как и когда Вы там оказались?

- Впервые   я побывала в Армении в 1999 году, перед самым Новым годом. Поехала к любимому человеку.  Узнав о поездке, мой хороший друг Ара Казарян сказал мне: «Ну куда ты одна, давай вместе полетим!» В самолете, уже подлетая к Еревану, мой попутчик начал суетиться, выглядывая в иллюминатор, а потом закричал на весь самолет: «Ленишка! Ленишка! Смотри, это – АРАРАТ!»  И этот момент для меня не менее сокровенный, чем тот, когда спустя много лет я стояла на вершине этой ГОРЫ. Она и для меня стала НАШЕЙ, Нашей Армянской.

В аэропорту, тогда еще старом,  где  встречающие и провожающие выходили чуть ли не на взлетную полосу, я увидела большое скопление черных глаз. Много черных глаз.  И все пристально  смотрят на тебя:  ты кто? откуда? зачем? к кому? Обратила внимание на то, что большинство людей были одеты в темные одежды. Моего провожатого прямо в аэропорту «арестовали»: у него был призывной возраст, и Ара увели разбираться.  В толпе его ждал брат, который отправился выручать бедолагу, а меня ждал мой будущий муж.  Помню, такой солнечный, даже местами зеленый декабрь стоял в тот год, мужчины ходили в пиджаках, а женщины в легком пальто. А в Москве в это время неистовствовала настоящая зима. Мне было тепло, уютно и комфортно в армянской столице.  

После этого я приезжала еще несколько раз в Армению. А через полтора года вообще переехала. Так, с 2001 года я живу и работаю  в Ереване, о чем нисколько не жалею. Более того, когда меня спрашивают, почему я остаюсь здесь, если мой брак с армянином распался,  отвечаю: мне уже трудно представить себя без Армении, ведь здесь я прожила большую часть своей сознательной, продуктивной жизни, с Арменией неразрывно связаны мои дети.  Я люблю Россию, часто бываю там, подпитываюсь энергией в родном Большом Морце, но и Армения в моей душе занимает значительное место: в России не могу без Армении, в Армении не могу без России.

На мне два креста:

русский и армянский.

Какой из них тяжелее?

Не знаю, но оба тянут к земле.

К поклону.

Иногда я перекрещиваюсь справа налево,

иногда слева направо –

как поведет рука.

- Как вы совмещали профессию и семью?

- Поскольку я с 16 лет работаю журналистом, переехав в Армению, я сразу начала интересоваться, какие есть издания на русском языке. Моя первая публикация (поэтическая подборка) была в газете «Ноев Ковчег», потом последовали – «Эфир», «Голос Армении», «Новое время»,  «Армянка».  Два с половиной года я была заместителем главного редактора бортового журнала «Армавиа», четыре года главным редактором журнала «Армения Туристическая».  Осенью будет 10 лет, как я работаю в газете «Новое время».  Сейчас в моей жизни наступил, возможно, самый главный с профессиональной точки зрения момент –   с группой единомышленников мы создаем новый журнал под названием «Гора» (GORA magazine). Многие спрашивают, о чем это издание? об альпинизме? Нет, вернее, не только. Мы развиваем концепцию Горы, как физической формы рельефа, так и метафизической, мы пишем о людях, которые по жизни являются Горой,  о Вершинах, к которым стремится Человек.  Но вернусь к вопросу. Когда дети были маленькими, я больше работала удаленно. С их взрослением росла и моя занятость  в профессии.  Я вывела для себя важную формулу: в жизни должно быть все в меру и без фанатизма, но если ситуация диктует быть с детьми, семьей – значит, надо быть с ними.  Ну и конечно, нужно уметь  правильно планировать свой день, тогда успевается все.

  - Вы недавно вернулись из похода на Эльбрус, и снова собираетесь вернуться в эти края?

- Есть места, куда я люблю возвращаться. Эльбрус, для уточнения, Эльбрус с Севера, более суровый, дикий, немноголюдный, без всяких канаток и ратраков,  – одно из таких мест. Бытует поверие, что именно здесь вход в Шамбалу.  Гитлер искал заветную дверь, чтобы стать сверхчеловеком и владеть миром. Сюда он привез тибетских лам, чтобы они помогли ему в этом, но мастера  хранили молчание, за что поплатились своей жизнью.  На Эльбрусе с Севера есть очень много знаковых мест:  например, тот самый Калинов мост, с берегами Добра и Зла, Поляна Духов – красивая площадка с родником в окружении остроконечных скал, подходящих на суровых воинов, Поляна Лам – тут камни похожи на преклоненных в молитве людей , Пирамиды – говорят, именно здесь похоронены те самые тибетские ламы, которых убил Гитлер, Лунная поляна – с по-настоящему лунным рельефом, Грибы – огромные каменные глыбы в виде грибов. А также    загадочный немецкий аэродром, о существовании которого до сих пор идут споры. Это практически ровная местность размером километр на два. Местные старожилы рассказывают, что здесь приземлялись вражеские самолеты.  Место до сих пор не изученное. Историк из Нальчика Олег Опрышко нашел один    документ в архиве Министерства обороны – это  разведывательная сводка № 041, датированная осенью 1942 года.   Согласно документу, горная площадка использовалась немцами, и на ней, почти ежедневно, совершал посадку самолет «фокке-вульф».  

Для меня Эльбрус стал местом силы, самой настоящей Алатырь-Горой, куда я хожу уже три года подряд, чтобы «залататься».  Испытания тяготами  подъема  – тут ты сам, на своих плечах с высоты 2200 м, несешь все, что  понадобится во время восхождения, а это примерно 22-25 кг (у мужчин и до 30-40 кг доходит),  тебя сопровождают солнце, дождь, ветер, а наверху, в  лучшем случае,  с порывами 20-25 м  в секунду, бывает и сильнее,   снег, ледовая крошка, мороз, -  все это пробуждает в человеке силы, о которых он даже не подозревает в городской жизни. И чем чаще ты будишь в себе эти силы, тем крепче и физически и морально становишься; они в какой-то степени переходят в положение нормы.

Гора из трех раз допустила меня до вершины дважды. Это было состояние счастья, что выше облаков.

- Какие еще вершины Вы покоряли?

- Нет, вершин я не покоряла, но доходила до них с великодушного разрешения Горы. Причем почти всегда, чуть ли не с начала пути, я чувствовала – разрешено мне  или нет, дойду или нет.  В моем списке не так много гор, как кажется, просто я часто возвращаюсь. Дважды побывала на вершине Арарата (5165),  около 20 раз на Арагаце(самая высокая точка – 4095)  (дважды на всех четырех вершинах за одно восхождение) и на многих армянских горах – Ара, Атис, Артени, Артаниш, Армаган, Тежлер, Миапор, Лалвар, Арамазд, Урц и др.  Пыталась подняться на высшую точку Ирана – гору Демавенд  (5870), - дело было в феврале, ветрено и холодно, в общем, я заболела и смогла подняться только до 4800. Но я еще вернусь. А на днях отправляюсь на Казбек (5047).

- Трудно ли подняться на Арарат?

- У меня лично было ощущение, что на Арарате сила притяжения работает в направлении вершины.  Ты, как завороженный, идешь вперед, выше, выше.

Мое первое восхождение на Арарат, в силу сложившихся обстоятельств, не должно было случиться. В мае мне сделали сложную операцию на колено, вследствие которой я лишилась связки и мениска. Врач сказал: «Дай Бог, чтобы в городе ходила, не хромая».  Арарат был намечен на сентябрь. Видимо, я так страстно мечтала о Горе,  что смогла ходить не только по городу. Вера и поддержка друзей-альпинистов, несколько месяцев усиленных тренировок на мышцы ног, чтобы колено держалось за счет них, помогли мне. Перед  Араратом я прошла «испытание»: 4  вершины Арагаца и Аралер. Арарат был благосклонен ко мне. Да и вообще у нас была особенная команда: каждый совершал свое паломничество на Гору. Например, 65-летний гюмриец Гагик Мурадян шел босиком, в память о погибших во время землетрясения детях. Был уже не сезон – вторая половина сентября, на Горе никого не было, воздух был морозным и прозрачным. С вершины мы видели Арагац,  Араратскую долину и мирно спящий Ереван, где чуть ли не в каждое окно с утренней негой входит Арарат.  

Второе восхождение сопровождалось сильным ветром, снегопадом и молниями. До вершины дошли, но видимость была нулевая.

В следующем году планирую вернуться в третий раз. И ходила бы на Арарат и к Арарату на поклон каждый год. После Горы ты впадаешь в нереальное, волшебное состояние (я бы даже назвала его боголепным)  – чистоты и легкости души, ты снова светел, наивен, открыт миру, людям, веришь и доверяешь настолько, будто делаешь первые шаги, и ничего плохого с тобой в земном бытие не может случиться.

- Как такая хрупкая и красивая женщина может ходить в горы? Чем же они Вас так манят?

- На самом деле, благодаря отцовской школе, который мечтал, чтобы я ходила в военной форме, у меня не плохая физическая подготовка. С самого раннего детства утро начиналось со слов отца  -  «встала, заправила постель, умылась, отжалась, приседания и подъем с переворотом сделала»  Спала я на щите, покрытом тонким байковым одеялом, вместо матраца. Мне не разрешалось плакать, а в качестве мотивации были слова – «терпи, казак, атаманом станешь».  И я очень благодарна родителям за такую крепкую школу.

Чем манят меня горы?  Я родилась в степи, где горизонт, каким бы красивым он ни был,  остается одинаковым изо дня в день, из года в год. Степь воспитала во мне вольное и безграничное мышление.  Переехав в горную  страну – Армению – мне очень захотелось заглянуть за горизонт. Этим состоянием заболеваешь, становишься охотником на горизонты (в степи же я охочусь на туманы, просыпаясь рано утром и отправляясь на велосипеде в это белое море, разливающееся по ночам на лугах и истаивающее с рассветом у реки). Через некоторое время горных восхождений начала чувствовать не только то, что я трачу силы, но и получаю в десятки раз больше.  Многие, кто ходит в горы, подтвердят, что это самые настоящие храмы, где ты не только физически ближе к Богу, Небу, но и можешь с ним говорить, посредством своей Души.  Никогда и нигде я не встречала такого количества хороших, чистых, честных, ответственных, преданных людей, как в горах. И, ко всему прочему, как пел Высоцкий,  «внизу не встретишь, как не тянись, за всю свою счастливую жизнь десятой доли таких красот и чудес».