Почтовая открытка «Так он танцует». Париж, 1903 год.

В собрании Армянского музея Москвы есть несколько французских почтовых открыток с карикатурами на Абдул-Хамида II — организатора массовых убийств армян, предшественника младотурок. Иллюстрации на них демонстрируют отношение западноевропейской прессы к трагическим эпизодам истории армянского народа и степень осмысления катастрофы людьми того времени.

Карикатура «Так он танцует» напечатана в технике хромотипии — типографского способа многокрасочной печати. Печать на обратной стороне открытки сообщает, что она была послана в 1903 некому месье Ламберу в центр Парижа. Поражает указанная дата: на тот момент уже прошли массовые убийства 1895-1896 годов, но еще не был свержен Абдул-Хамид. Казалось бы, в Европе в те годы не бушевали новости о событиях в Османской империи, но открытки печатались и циркулировали по столице Франции в качестве личной корреспонденции.

Что значит осмысление геноцида для его жертв? Опыт сильнейших страданий предъявляет чрезвычайные требования к языку, доступному жертвам, вынужденным бороться с болью. Её невозможно высказать напрямую, но и сложно выразить метафорически. Репрезентация исторического события, которое произошло в чужой стране, изображается иначе.

Осведомленность людей о зверствах Османской империи была высока. Ни одно другое событие в истории Армении никогда не привлекло столько внимания французских СМИ, как массовые убийства 1895 и 1896 годов. Освещение в прессе началось через несколько месяцев после трагедии и достигло своего пика в августе 1896 года.

Во Франции, Германии и Англии Геноцид армян воспринимался либо через линзу религиозную, либо политическую. На момент начала XX века во Франции проживало не более двух тысяч армян, поэтому для большинства граждан геноцид не был причиной потери близких людей. Массовые убийства воспринимались как новости, вызывающие настороженность или осуждение. Христиане были возмущены жестокостью действий, предпринятых против своих единоверцев, и обеспокоены будущим епархии. Большинство политических журналистов интерпретировали события как начало конца Османской империи и видели в них элемент неопределенности, дестабилизирующий международный баланс сил.
«Как действия Османской империи повлияют на экономику моей страны?» — спрашивали себя французы тех времен. Обсуждение и освещение невиданной жестокости было предметом разговоров о будущем собственной нации в случае вступления в конфликт со страной-агрессором. Иронично, что на обратной стороне открытки, принадлежащей музею, написан адрес кафе, куда отправитель послал ее своему другу. Вероятно, она была частью ежедневной корреспонденции и бесед о политике между двумя мужчинами.

В своем эссе «Об истине и лжи во вненравственном смысле» Ницше утверждает, что все доводы об истине искажаются языком, и что сама истина представляет собой не что иное, как «армию метафор, метонимий и антропоморфизмов». Идея о том, что репрезентация служит скорее для отвлечения, чем для раскрытия вещей такими, какие они есть на самом деле, выражается и в карикатурных изображениях.
Карикатуры на организаторов Геноцида армян наполнены аллегориями: если на открытке из нашей коллекции массовые убийства представляются в виде танца, то на других иллюстрациях с Абдул-Хамидом его преступления метафорически изображаются, как рыбалка, охота, цирковые трюки.

Французские иллюстраторы, вероятно, представляли, что, если в Османской империи убивают столько людей, значит для турецких палачей это похоже на игру. Подобная идея потом станет основой философского осмысления Первой мировой войны.