Мифология детства скульптора Цолака Симоняна

Цолак Симонян — скульптор, работающий в малой пластике. Художник создаёт вещи из различных материалов от кораллов и слоновой кости до серебра и золота. В своем творчестве скульптор создает особый мир, основанный на воспоминаниях из детства в Армении. В беседе для Армянского музея Москвы Цолак Симонян рассказал о монументальных скульптурах и ювелирной пластике, своей музе и самовыражении.

Как и когда вы начали изучать искусство?

В детстве я учился в пионерском дворце в Ереване. Там же с отличием окончил художественное училище имени Терлемезяна. После армии поступил в Ленинградское высшее художественное училище имени Мухиной на скульптурный факультет. В 1975 вступил в петербургское отделение Союза художников, членом которого являюсь до сих пор.

Как вы поняли, что хотите быть скульптором?

Это произошло в детстве, наверное. Можно представить время после войны — голодное и холодное. Ничего не было. Моя мама нашла единственный карандаш, чтобы я в первый класс пошел. А я любил рисовать, с глиной играл. Имел вот такую склонность. Как-то мои родственники сказали, что есть пионерский дворец, в который я должен пойти. Они знали, что у меня романтическая натура — не любил ходить в школу, любил гулять в лесу, в парке, блуждать везде. Занятия в пионерском дворце были первым шагом для моих будущих творческих проявлений. Там мне очень нравилось лепить, и я не хотел уходить до закрытия. За это все меня хвалили.

В общем я любил это дело. У меня по природе склонность к творчеству была. Я был замкнутый в себе. Все мои дни и ночи проходили именно с природой. Я блуждал везде. Мне нравились болота, смотрел какие существа там плавают. Всё было интересно, поэтому Бог мне послал правильный путь — творчество.

Какая монументальная работа стала для вас самой значимой?

Самая запоминающаяся работа — бюст Николая Ивановича Вавилова, который ученый совет академии растениеводства постановил установить во всех отделениях института в Советском Союзе — и на юге, и на севере, и в Сибири. Я создавал этот бюст несколько лет.

Ещё была работа с моим коллегой для Липецкого металлургического завода. Там открывался международный лагерь, в центре главной площади находилась огромная шестиметровая фигура Прометея, несущего огонь. Вокруг греческого бога расположились пять фигур, олицетворяющих то, что он принёс людям — огонь, медицина.

Как вы стали заниматься мелкой пластикой?

Монументальная скульптура, особенно в те годы — это официальные заказы. Ты выполняешь конкретную программу, как ремесленник. Мне не нравилось, что я все время буду исполнять чужую идею. Эту программу сотни людей смотрят, одни говорят так, другие так. А у меня внутри было много образов, которые я не мог выразить, потому что надо делать, как сказали.

Я считал, что это далеко от вдохновенного искусства. Поэтому я перешел в свои, как бы внутренние образы. Изображаю воспоминания и впечатления, что я переживал, любил, испытал от природы. Моё детство — огромная золотая кладовая. Я в нем нахожу образы для миниатюры, всё оттуда. Я доволен, что я открыл себя. Мои личные образы красивые, поэтому должны быть выполнены в соответствующих материалах.

Так я творю ни с кем не связанный. Делаю свои работы, никто не говорит, как надо делать.  Я перешел полностью к мелкой пластике, но иногда использую бронзу. В ней я до сих пор делаю как бы монументальные формы в сорокасантиметровом размере. Это я совсем не хочу бросать. Формотворчество — сегодняшний язык, поэтому монументальность актуальна в искусстве.  

С какими ещё материалами вы работаете?

С костью, делал даже украшения из золота и серебра, есть работы из полудрагоценных камней, из окаменевшего дерева — яшмы. Все природные материалы, которые были мной не изучены, я хотел познать. Всё для меня было интересно. Я всё время пробую открыть новое.

Какой материал вам ближе?

Не знаю, все материалы ближе. Но самый практичный материал, конечно, бронза. Она с древних времен самый живой и красивый материал. Дорогие материалы тоже очень фантастические. Лучше античного золота или даже скифского ничего не может быть. Но нам этот материал не доступен из-за своей цены. Я бы с удовольствием делал работы, как античные золотые фигуры. К сожалению, чистым творчеством мне не удалось получить такие средства, чтобы я мог рискнуть дорогими материалами и сделать большие выразительные скульптуры, поэтому в мелкой пластике я пробую одну вещь и этим заканчиваю.

Как вы начинаете работу? Вы делаете эскизы?

Конечно, чтобы работу начать, надо искать рисунок. Найти образы, каждое движение, каждую линию, каждую фигуру, окружающее пространство. Если многофигурная композиция, каждый должен иметь свои образ и форму. Пока это не найдешь, не получится, а если получится, то будет примитивно. Надо долго искать.

Когда всё нахожу, то смотрю, как египтяне и греки решили эту проблему. Я как бы провожу исследование, как великие эпохи создали такие образы. Мне интересно познать. Вот допустим есть пастушок — образ из моего детства. Я сам был пастушком. В Эрмитаже я видел египетский рельеф, на котором был изображен маленький пастушок. Я смотрел, как три тысячи лет тому назад создали этот образ.  Мне очень интересно было провести параллель, познать, как древние люди воплощали этот образ. В общем такую работу я проделываю, чтобы моя вещь была глубокой, символичной и в то же время и реалистичной.

То есть вы опираетесь на опыт древних мастеров? Вдохновляетесь ими?

Не опираюсь и не вдохновляюсь. Я учусь, сравниваю, чтобы мой уровень повышался и развивался дальше. Как говорят, когда Роден делал портрет, он свою работу ставил между античными портретами. Он этим проверял свой природный творческий уровень.

Вдохновляясь, ты попадаешь под власть вдохновения, и свое может потеряться.  Я же проверяю уровень мастерства или выражение образа, сравниваю как они делали, и как мы немного путаемся. У нас изначально среда, наша эпоха, наш ум немножко забит всякой разной информацией. У нас не чистое восприятие природы, поэтому нужны огромные усилия, чтобы для творчества немного очистить ум, и получились чистые одухотворенные образы. В этом помогают и египтяне, и греки, и другие эпохи, которые чисто занимались творчеством, выражали именно одухотворенные состояния, мысли, образы.

А другими скульпторами, которые близки к нашей эпохе, вы вдохновляетесь?

Нет. Это гениальные люди, их работы смотришь и понимаешь, каким гениальным может быть человек. Ты видишь человеческий уровень, и на основании уровней великих мастеров ты идешь дальше, творишь, занимаешься, мучаешься, чтобы себя постепенно двигать вперед.

Однако как дальше ты будешь двигаться, это все зависит от тех способностей, которые природа тебе подарила. Каждый не может быть Роденом или Микеланджело, потому что у каждого свой природный дар. Каждый родился именно в той эпохе, которая присуща ему. Поэтому мы в наше жесткое время делаем огромные работы, чтобы внутренне состояние было спокойно.

А как вы придумываете темы работ?

Достаточно открыть мое детство, там золотая кладовая. Как я, допустим, в болоте проводил весь день — там природа, всякие разные места. Также легенды и мифы, которые я в детстве знал, стали образами для моего творчества. Вдохновляюсь я воспоминаниями, это моя муза.

Вы много выставлялись. Какие выставки стали самыми важными для вашего творчества?

В Петербурге была галерея «Петрополь» рядом с Эрмитажем. Они выставляли мои работы тоже. Потом в этой галереи искусствоведы Русского музея и Эрмитажа проводили конкурс, на котором признали, что мои работы самые лучшие. Я получил первую премию и поехал в Париж на 10 дней.

Была выставка работ из слоновой кости в Московском Кремле в Оружейной палате. Конечно, зарубежная эпопея было очень интересна. Долгие годы выставлялся в Германии, потом в Испании на острове Майорка. Там работал с галереей и соответственно всё время мои работы были выставлены. Им интересна была моя мелкая пластика.

Вы создаёте что-то помимо скульптурных произведений?

В последнее время пишу стихи и рисую миниатюру. Я посвящаю стихи воспоминаниям из детства. Можно сказать пишу эссе, а не стихи.  Рисую акварелью тоже те образы, которые я воспоминаю. Пишу и рисую одновременно, очень интересно.

Что для вас искусство?

Я есть искусство. Природа создала меня ходящим, говорящим, мыслящим. Я как бы природная скульптура. Природа так глубоко создала, что я могу ей ответить, заниматься творчеством. Природа дала внутренний мир, чтобы с помощью него открыть новые вселенные. Я отражаю природу, как зеркало. Этот язык называется искусством.

Малевич говорил, что мы каждый день проделываем огромную работу, опираясь на прошлое, чтобы сделать шаг вперед в творчестве к духовному проявлению. Малевич очень правильно выразил, что мы учимся у прошлого, чтобы очень глубоко себя познать и выразить. Вот это и есть творчество, которое началось от первобытного человека и будет в будущем, пока существует человек. Оно двигает человека вперед в своем духовном мире, восприятии вселенной. Творчество — это всё, великая шкала жизни. Кроме него ничего нет.  Жизнь есть творчество.

Беседовала Полина Лохмоткина
Фото на обложке: Цолак Симонян, личный архив Цолака Симоняна