Тигран Дзитохцян. С той стороны зеркального холста

Тигран Дзитохцян. С той стороны зеркального холста

В эти дни ереванцам и гостям города можно позавидовать: до 29 августа у них есть возможность прийти в галерею дизайнера Армана Нура, что находится практически на площади Республики, и вблизи увидеть картины Тиграна Дзитохцяна из всемирно известного цикла «Зеркала». Ведь многие, кто видел эти работы лишь виртуально, не вникая, уверены в том, что это фотохудожество. Иные, кто лучше знаком с творчеством армяно-американского художника и знает, что картины написаны маслом, нарекают этот стиль гиперреализмом — и они тоже заблуждаются. А представители молодого поколения, которые пребывают в восторге и мечтательно глядят на полотна, представляя на них себя, могут даже не догадываться, что путь в искусстве автора знаменитых «Лиц» начался задолго до этих пушкой выстреливших на весь мир работ — ошеломляющие картины Тигран пишет с детства, определившись с излюбленной техникой живописи — маслом — к возрасту пяти лет.

Тигран Дзитохцян

Мы встретились с Тиграном и на открытии выставки, и накануне, и он, уникум не только в творчестве, но и по складу характера, терпеливо отвечал на очередной поток изумленных вопросов, начинающихся со слова «как»: как вы это делаете? как такое возможно? как это пришло? как у вас получилось?

Всё началось с пророческого видения искусствоведа Генриха Игитяна. Когда Тигран был еще совсем маленький, Игитян, будучи в гостях в доме Дзитохцянов, куда нередко наведывались те, кого принято называть представителями творческой и интеллектуальной элиты, «увидел» и сообщил хозяевам, что здесь будет много-много холстов, хотя на тот момент сказанного ничто не предвещало. Но вскоре так и вышло, и именно Игитян спустя годы организовал в Ереване первую выставку 10-летнего Тиграна, на которой было более 100 из написанных к тому времени 400 его работ, а позже и другие выставки — в Московском дворце молодежи, Ленинграде, Испании, в США, где успех был таким, что выставка объездила больше городов, чем планировалось.

«Сначала пробовал акварель, фломастеры — то, чем обычно рисуют дети, но, насмотревшись репродукций в альбомах по мировой живописи, коих у нас дома было в изобилии, я попросил отца купить мне масляные краски. Сам моментально научился смешивать цвета — отцу даже не пришлось мне ничего объяснять. По утрам начинал и писал до ночи. Я абстрагировался, куда-то уходил, концентрируясь на цвете. Никогда не знал заранее, что получится, это была интуитивная живопись с неосознанной тематикой», — рассказывает Тигран.

Мальчик не просто хорошо рисовал — он рисовал совершенно не по-детски. Образы, приходящие к нему, поражали и вводили в ступор. Откуда, почему? Его стали называть маленьким армянским Дали.

На открытии выставки «Три зеркала» ©Евгения Филатова

Как жилось ребенку с таким внутренним миром? «Нормально, — улыбается Тигран, — сколько себя помню, читаю, рисую. Гулять родители выгоняли насильно, боялись, что я слишком глубоко уйду в свой мир. Но у меня всё было как-то гармонично, мог и с ребятами в футбол погонять. Живопись изучал по альбомам с помощью отца. Из альбомов копировал работы голландцев, итальянцев. Моя рука набивалась копиями».

Отец Тиграна — из известного гюмрийского рода (особняк Дзитохцянов в Гюмри, одна из визитных карточек города, стал Музеем городского быта и народной архитектуры) — инженер по образованию, невероятно разносторонний и творческий человек с богатейшим кругозором, мама — пианистка, окончила консерваторию. Тигран самоучка, он не ходил заниматься в Центр эстетического воспитания детей к Игитяну, как другие подающие надежды юные художники, но рядом всегда был его главный куратор — отец. «Дома был идеальный микроклимат, чтобы я вырос художником».

Во второй половине 80-х о чудо-ребенке знала не только Армения, но и весь культурный Союз. Тигран становится стипендиатом Детского Фонда, как и знаменитая в то время крымчанка Ника Турбина — девочка-поэт, писавшая шокирующие для ее возраста стихи. Таких детей иногда называют «индиго», «дети нового сознания», и, безусловно, они особенные, своим мировосприятием отличающиеся от сверстников. Нередко бывает, что вундеркинды, вырастая, ломаются. В их жизни всё зависит от семьи, от близких. Можно эксплуатировать феноменальность своего ребенка, не просто не подготовив его к взрослой жизни в творчестве или вне его, а выжав его и в итоге сломав ему психику — как произошло с Никой, растерявшейся в этом мире и ушедшей из него в 27 лет, а можно по-настоящему любить своего ребенка, поддерживать, развивать, направлять — это случай семьи Дзитохцян.

«Школу я не любил, был троечником, и по рисованию, кстати, тоже». В Ереванской худакадемии, куда меня приняли только со второго раза и по баллам я проскочил на последнее платное место, тоже имел тройку. Институт дал четкое понимание, чего я делать не хочу. На 4-м курсе я его бросил и по приглашению одного уникального человека уехал в Швейцарию, в Альпы, в созданную им Международную школу кантона Вале при Центре современного искусства. Попал в ультрасовременную передовую школу с довольно радикальным уклоном в современное искусство, в постдадаизм. Там на меня смотрели сверху, считали меня неудавшимся, неправильно думающим и просто издевались: “ты рисуешь маслом? на холсте? такое еще бывает?” В этой школе считалось, что история живописи давно закончена и картины — это старомодно, там ожидались какие-то новые формы и идеи, и я не вписывался в их концепт. На экзаменах я страстно и агрессивно защищал свои работы. Для меня это был некий тест, и я его прошел».

Тигран с родителями | facebook.com

В беседе с Тиграном не раз звучало слово «челлендж». Вызов — это его стихия: мягкий, деликатный, интеллигентный молодой человек с мощнейшим стержнем внутри не боится и любит их принимать. Чего только стоит история о его поездке с культурно-гуманитарной преподавательской миссией в Южную Африку, куда он прилетел вместе с другой швейцарской миссионеркой, которая, став по прилете свидетелем вопиющего для европейца криминала страны, которой неведом закон, развернулась и улетела обратно, убеждая Тиграна спасаться и последовать ее примеру. Но он, разумеется, остался.

«Я попал в крайне неблагополучный пригород Йоханнесбурга. Там не было ни дорог, ни канализации — люди жили в фанерно-картонных хибарах с бюджетом на пропитание доллар в день для всей семьи. Я думал, что еду учить молодежь 18–25 лет рисовать, а оказалось, что они настолько дикие, что приходится их просто учить жизни, общаться с ними. Для них совершенно естественной вещью было насилие, там могли убить за футболку, что уж говорить о машине или мобильном телефоне. Сестер насиловали братья, не отдавая себе отчета в том, что это противоестественно. Жизнь человека там вообще ничего не стоит. Они могли даже убить, не понимая, что это плохо. Но при этом искренне, открыто радоваться солнцу, дню, простым вещам…

Картина, нарисованная 9-летним Тиграном

Еще в Швейцарии я продумал программу, как им преподавать живопись, но, когда приехал, понял, что тут не до этого. Я проводил с ними по 7-8 часов в день, просто работал вместе с ними, потому что они вообще не знали, что такое работать, не привыкли. Я рассказывал им о разных вещах с нуля, они жадно тянули из меня информацию обо всём, что я когда-либо знал, читал, видел. У них не было никакого представления ни о жизни, ни о времени, ни об эпохах, ни о географии… Из-за того что не было кистей и красок, они работали в технике аппликации и коллажей — вырезали из бумаги разноцветные квадратики и клеили, получалось будто мазками. Из этих лоскутков они склеивали картины. Скульптуры делали из металлолома, принесенного с мусорной свалки. Я не учил их технике — просто открывал им разные видения. Мы делали стрит-арт, например. И еще учил их фотографировать на цифровой аппарат и пользоваться компьютером и фотошопом — у них в школе было два «макинтоша». Когда они впервые увидели свои фото на мониторе, они решили, что к ним приехал какой-то колдун. Это был невероятный человеческий опыт, и это очень подстегивало меня творчески. По итогам прожитого дня, согласно испытанным переживаниям, я делал «фото дня», приходил домой и рисовал по этому фото картину — и так за ночь по картине. Эти картины продались прямо там, в Йоханнесбурге, а деньги я перечислил школе.

Было это в 2004 году, тогда в Йоханнесбурге была зашкаливающая статистика по убийствам и насилию. Сам я однажды чудом остался жив: остановился на красный свет, окно в машине было приоткрыто, подбежал мальчик лет 12, сказал, что у меня спустило колесо, и, пока я поворачивался, попытался пырнуть меня ножом. А еще был случай, когда меня в машине обстреляли. И подобные вещи там происходили постоянно.

Когда я уезжал, все 27 «студентов» проделали многокилометровый путь пешком в аэропорт меня провожать. Это был колоссальный опыт. Из Африки я уехал другим человеком…»

Тигран Дзитохцян. Без названия (2003)

Тигран Дзитохцян. Без названия (2003)

В будущем Тигран хотел бы заниматься с детьми или молодежью в Армении — создавать среду для творческого развития. «Многие наши дети неверно используют возможности того же интернета — например, они учатся рисовать, перерисовывая с фотографии портрет Анджелины Джоли и т.п. Сейчас я здесь создаю себе базу для подобных вещей, хотя детально еще не продумывал, как этим заниматься».

Проведя 10 лет в Европе, он почувствовал, что исчерпался и оставаться там ему опасно — может погибнуть как художник. Не было сильного вызова — сплошная стабильность, комфорт и благополучие. И он поехал на 2 недели в Нью-Йорк — город, еще в детстве прочувствованный как его стихия. Что ж, вот и очередной желанный челлендж.

Как выжить в жестком городе, куда стремятся миллионы, который перемалывает и безжалостно выплевывает своих иммигрантов, и не просто выжить, а довольно быстро добиться успеха, не изменяя себе и не поступаясь своими принципами? Иметь талант «со стажем», дар сочетать оригинальную идею с блестящим исполнением, широту творческого видения, колоссальную работоспособность, находчивость и страсть к вызовам — словом, быть Тиграном Дзитохцяном.

«Я сразу понял, что остаюсь насовсем, и не вернулся даже за вещами. У меня были деньги на месяц. Позвонил своей единственной знакомой в Америке, искусствоведу, с которой познакомились в швейцарской школе, и поделился, что решил остаться. Она стала давать практические советы — арендовать жилье на окраине вскладчину с кем-то еще, устроиться на подработку, разумеется, не по специальности — в условный „Макдоналдс“, научиться выживать, начать зарабатывать и потом потихоньку возвращаться к рисованию. Это только красивые истории, говорила она, что люди, приехав в этот город, становятся художниками или занимаются своим видом творчества, но в реальности этого не существует. Я сказал: нет, буду заниматься только искусством, профессией. Даже если не получится, я сделаю всё и не буду себя винить, что не попробовал. Не хотел проходить путь как все. В итоге вопреки советам я снял пустой лофт на Манхеттене (правда, это было в кризисное время, поэтому условия были чуть более щадящими, чем обычно). Выживать позволяла продажа картин в галереях Европы, но по меркам Нью-Йорка это были совсем небольшие деньги. У меня было 30 дней, чтобы придумать, как зарабатывать по профессии. К примеру, одной из работ было рисование за другого художника, который подписывал своим именем мои картины и за большие деньги продавал их в Москве. Я делал разное, всё что мог, но кроме как рисованием ничем другим не зарабатывал. Как и собирался. Вообще я везучий человек — когда мне что-то очень нужно, мне это дается».

Тигран Дзитохцян. Картина из цикла «Современная Мадонна»

Тигран Дзитохцян. Картина из цикла «Современная Мадонна»

Кроме того, Тигран придумал в своем лофте устраивать вечера открытых дверей для желающих посмотреть картины — искусство, вино, приятное общение. Разослал приглашения по внутренней email-сети своего 45-этажного дома. Люди стали приходить и приводить знакомых. На вино денег не было, но была смекалка: ближайшему винному магазину он предложил обеспечивать мероприятия их продукцией и поставить рекламный стенд, сказав, что на эти вечера будут заглядывать селебритиз. Вечера стали регулярными — раз в две недели, и покупка картины не заставила себя долго ждать.

«…Подумай, послушай: полмиллиона художников пытаются жить и творить в Нью-Йорке», — говорила приятельница-искусствовед, давая ему житейские советы по прибытии. Полмиллиона пытаются, а у Тиграна всё получилось.

Тигран художник разноплановый. «От старого почерка захотелось избавиться, обнулиться и начать всё с чистого листа. И так я ушел в реализм, хотя всегда знал, что не буду стоять на месте и впереди куча всего другого, нового, разного. При этом меня вдохновляют не окружающие пейзажи, не нечто увиденное, а собственный опыт и переживания, не визуальное, а внутреннее».

Реализм реализмом, а без мистической интуиции опять не обошлось. Эскиз лица девушки первой работы из цикла «Зеркало» пролежал полтора года, Тигран не знал ее в реальности, и однажды на один из вечеров в лофт приходит именно эта девушка. «Я нарисовал этот эскиз из головы и ждал, когда встречу в жизни эту модель. И она пришла. После этой картины у меня всё пошло.

Тигран Дзитохцян. Портрет из цикла «Зеркала» к 100-летию Геноцида армян | facebook.com

Идея же родилась вот как. Началось глобальное самовыставление в соцсетях, а меня всегда интересовала портретная живопись. Сегодня автопортрет стал обыденной вещью и полностью потерял свою ценность. К тому же все эти фото настолько профильтрованы, что ты за этим не видишь человека. Сегодняшние телефонные камеры имеют даже функцию макияжа, и многие девушки говорят, что не хотят сниматься на фотоаппарат, потому что камера изображает их естественными, а телефон сглаживает кожу, увеличивает глаза, губы — словом, незначительно, но приукрашивает, меняет их. Я хотел показать человека — девушку — масштабно, выше роста, чтобы можно было подойти и изучать в деталях, при этом ее лицо закрыто и информация поверхностна, но рисовать девушек именно такими, какими они хотят, чтобы их видели, а не такими, какие они есть на самом деле. Я их фотографирую и рисую, и это не одни модели, как многие думают, — в основном это обычные девушки. Для меня вопрос: где заканчивается твоя личность и где начинается идея о красоте? где эта грань — до каких пор ты можешь себя подогнать под модель? где ты теряешь себя и где начинается эта универсальная красота? Я хотел сделать серию с разными женщинами мира — разных рас и национальностей. И сделал.

Первая работа попала в соцсети в 2012 году и неожиданно для меня вызвала взрыв. За 2-3 дня было несколько миллионов репостов. Спустя время я нарисовал мою знакомую актрису Сьюзан Сарандон». Заинтересовавшись темой, режиссер Артур Балдер сделал фильм American Mirror. Intimations of Immortality, в котором снят процесс общения художника с его знаменитой оскароносной моделью во время написания ее «зеркального» портрета. Эта картина, снятая в 2018 году, стала самым награждаемым фильмом на фестивале неигрового кино DOC LA (Los Angeles Documentary Film Festival) и продолжает свое фестивальное шествие.

Сьюзан Сарандон рядом со своим портретом, который создал Тигран Дзитохцян | facebook.com

Сегодня Тигран уходит от «Зеркал». Стоять на месте, пусть даже в самой успешной и востребованной тематике — это не про него: «Меня интересуют уже новые вещи». Три картины этого цикла с еще не подсохшей в день открытия выставки краской, написанные за последние два месяца и выставленные сегодня в Ереване, — финальные работы на тему. И круг замкнулся — первая стала последней: восточная девушка, которую восемь лет назад он интуитивно изобразил на эскизе, а через год встретил у себя в нью-йоркском лофте, вновь нарисована Тиграном — на сей раз в его родном городе, но это не повтор, а новая версия, оригинально дополненная графически и даже вербально.

Это может показаться крайне странным, но «Три зеркала» — всего лишь вторая выставка Тиграна на родине. До этого его работы выставлялись в 2015 году в Центре Гафесчяна, а сейчас друг Нур предложил предоставить свою галерею и порадовать ереванцев, пока Тигран снова не уехал в Америку. Известные галереи мира, в том числе нью-йоркская Allouche Gallery, приглашают, а родной Ереван, видимо, несколько скромничает. Да, Тигран уедет, но скоро вернется, и он открыт к предложениям. А еще он поделился, что хотел бы выставиться в Арцахе, где, к сожалению, пока ни разу не был.

«Нью-Йорк очень удобный, необходимый мне город, но душой мой дом Ереван и без Армении мне тоже невозможно. Треть года я провожу в Ереване. Здесь время идет медленнее, и я больше успеваю». Действительно, в Штатах на одну картину из цикла «Зеркала» уходил месяц, а здесь за два месяца Тигран написал три картины, которые и представлены на выставке «Три зеркала».

В зале царит разноязычие и ажиотаж. Многочисленные девушки и дамы подолгу смотрят на портреты, и не только потому что разглядывают результат удивительного мастерства художника, который одни ошибочно принимают за фотографии, другие — за гиперреализм (который суть реализм, но разве реальны прозрачные руки на полотнах Тиграна?), а еще и потому что представляют на них свои лица.

«Для меня искусство — это феномен времени», — говорит феноменальный Тигран Дзитохцян, который преподнесет еще немало сюрпризов, даст массу поводов для гордости за успехи соотечественника за рубежом и радости от встреч с ним и его творчеством дома.

Евгения Филатова,
блогер, редактор (Армения)
специально для Армянского музея Москвы

Тигран Дзитохцян. С той стороны зеркального холста