Медицина в её различных проявлениях нередко становилась сюжетом многих живописных полотен. Художники переносили на холст образы врачей в моменты их работы и страдающих от болезней людей, в центре внимания оказывались персонажи на смертном одре и, наоборот, те, кто шёл на поправку. К медицинским сюжетам обращались Рембрандт («Урок анатомии доктора Тульпа»), Франсиско Гойя («Гойю лечит доктор Аррьета»), Николай Ярошенко («Сестра милосердия»), Александр Лактионов («После операции»). Интерес к медицине проявляли и армянские художники — Амаяк Арцатпанян («У больного ребёнка»), Арменак Мисирян («Операция»), Геворг Григорян («Больной ребёнок»).

Другую сторону взаимодействия искусства и медицины представляют врачи-художники — люди, посвятившие свою профессиональную деятельность медицине и в то же время нашедшие себя в искусстве. Примеров таких немало. Художником-любителем и ценителем искусства был французский врач Поль Гаше, лечивший Ван Гога. В качестве художника-пейзажиста известен русский врач Александр Жижиленко («Развалины греческого храма на закате солнца»). Искусство и медицина объединились и в жизни Закара Закаряна, который получил медицинское образование в Париже и работал в больнице, а в 1870-х приобрёл известность мастера натюрмортов.

Врачи, посвящающие себя не только «искусству исцеления», но и живописи, есть и сегодня, в современном искусстве — часто заостряющем внимание на «недуги общества» и порой также исцеляющем. Недавно Армянскому музею Москвы довелось познакомиться с одним из них — Владимиром Алексеевичем Молочковым, интерпретирующим утраченные произведения искусства.

Картины-фрески врача и художника Владимира Молочкова

Среди работ Владимира Молочкова есть серия, посвящённая фрескам греческого православного монастыря Панагия Сумела в Трабзоне (Трапезунде) на территории современной Турции. Уникальные фрески этого монастыря, основанного в IV веке и процветавшего в XVIII–XIX веках, не раз повреждались вандалами. Вред причинён изображениям с ликами святых, на стенах поверх фресок выгравированы надписи.

Монастырь Панагия Сумела («Всесвятая с горы Мела»). Фото: wikipedia.org

Подобное происходит в Турции нередко. Геноцид армян и понтийских греков в Османской империи послужил точкой отсчёта в истории уничтожения христианского наследия этого региона, продолжающейся и поныне. Так, например, в Кютахье в начале 2021 года была разрушена армянская церковь Сурб Торос. Произошло это после того, как она перешла во владение неизвестного лица, хоть и имела охраняемый статус. В августе того же года бульдозеры разрушили армянское кладбище в провинции Ван. Одним из самых известных памятников утрачиваемого армянского наследия в Турции стал средневековый Ани, когда-то славившийся как «город тысячи и одной церкви».

Говоря о повреждённых фресках и созданной по ним своей серии картин, Владимир Молочков замечает: «Я хотел показать, что в эти трудные времена фрескам всё равно удалось выстоять, показав нам пример стойкости. Несмотря на утраты и акты вандализма, фрески, представая перед нами сегодня, выглядят, возможно, ещё более величественно, чем даже до того, как они претерпели эти мучения». Фрески, по словам художника, «со временем накопили силы, их воздействие усилилось, хоть и лики святых стёрты».

Фрески монастыря Панагия Сумела. Фото: karar.com

Работы Владимира Молочкова, живописно интерпретировавшего фрески греческого монастыря, экспонировались в московской галерее JART на выставке-инсталляции «Идёт реставрация…». Инсталляция изображала процесс реставрационных работ храмового помещения, перегороженного строительными лесами. Художник сохранил и передал на холсте повреждённые детали фресок — стёртые лики, царапины, надписи. «…это — реквием погибшим византийским памятникам, по утраченным византийским фрескам, которые находятся в турецком плену. Это вопрос не про иконы, а про красоту, которая возникает из катастрофы», — описал инсталляцию Алексей Лидов, искусствовед, заведующий отделом культуры древности Института мировой культуры МГУ.

Тапиау. Библейские мотивы

У Владимира Молочкова есть и другие серии, интерпретирующие утраченные произведения искусства. Одна из них — библейский цикл фресок из Тапиау. Шесть картин этого цикла воспроизводят библейские композиции погибшей в годы Второй мировой войны потолочной росписи протестантской кирхи в городе Тапиау (ныне Гвардейск в Калининградской области), а три картины являются вольным повтором созданной специально для кирхи и несохранившейся алтарной композиции немецкого художника Ловиса Коринта.

«Время течёт циклично, и, двигаясь по его спирали, мы идём в ту же точку, из которой когда-то вышли, причём не всегда осознанно. Иными словами, мне сложно сказать, как я пришёл к задаче более лаконичной передачи удивительно сложной темы библейских сюжетов канонических картин Восточной Пруссии, ныне утраченных и дошедших до нас только в слайдах Мюнхенского фотоархива. Возможно, это связано с тем, что при рассмотрении целого ряда уже утраченных канонических конструкций необходимо было домысливать из-за несовершенства поблёкших образцов эпохи цветной фотографии начала 40-х годов прошлого века», — рассказывает о библейском цикле фресок из Тапиау Владимир Молочков.

Владимир Молочков. Библейский цикл фресок из Тапиау. «Распятие», 2020 / new.cha.ru

Художник отмечает, что его работы не стали просто копированием шедевра живописи, а попыткой интерпретации при условии обязательного сохранения темы, композиции и канонического контекста произведения через поиск соответствующей ему фактуры. «Предстояла попытка создания нового кода для прочтения библейских сюжетов, — поясняет художник. — Это сопоставимо с задачей перевода с одного языка на другой, порой сложной и, исходя из глубины исходного текста, требующей достаточно оперативной свободы».

Медицина и искусство. Врач и художник

Владимир Алексеевич Молочков, доктор медицинских наук, профессор, родился в Воронеже в 1950 году, по отцу имеет грузинские корни. В 1973-м окончил Челябинский медицинский институт, в котором затем проработал 20 лет дерматовенерологом, защитил диссертацию. Был приглашён в Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени М.Ф. Владимирского, где работает уже 30 лет. В течение более 16 лет заведовал кафедрой в Первом московском медицинском университете.

За научные исследования в области дерматовенерологии и дерматоонкологии Владимиру Молочкову присвоено почётное звание Заслуженного деятеля науки Российской Федерации. Он — автор 800 научных работ, 25 монографий, 10 патентов на изобретения. Под руководством Молочкова защищены 10 докторских и 40 кандидатских диссертаций.

«В последние годы я уже не заведую ни кафедрой, ни клиникой. Передал это моим детям. На протяжении последних 10 лет занимаюсь без отрыва от работы ещё и живописью. Сфера моих интересов сосредоточена на современном искусстве с упором на передачу характера фактур различных поверхностей: стен, предметов — всего того, что имеет фактуру», — рассказывает Владимир Алексеевич, в творческой биографии которого есть уже несколько персональных выставок, в том числе в Российской академии художеств (РАХ). В 2015 году Владимир Молочков стал почётным академиком РАХ.

Владимир Алексеевич начал рисовать рано, с трёх лет. «Мой дедушка был художником, непрофессиональным, рисовал портреты вождей. Я наблюдал за дедушкой и, подражая ему, карандашами рисовал разные картинки. У меня с детства было плохое зрение, что не позволяло претендовать на то, чтобы я мог поступить в художественное училище, потому что нужно было сдать экзамены по изображению различных гипсовых моделей, а я их просто плохо видел. Я выбрал ту же профессию, что и у моей мамы. Она была детским врачом, а я поступил в медицинский институт и стал врачом-дерматовенерологом», — рассказывает Владимир Молочков.

На протяжении многих лет Владимир Молочков возвращался к рисованию, делал портреты своих детей. После переезда в Москву стал более сознательно погружаться в искусство, начал писать маслом, выставляться. «Я узнал, что такое современное искусство, как оно отличается от традиционного и что в нём очень важное место занимает концепция, интеллектуальный компонент», — делится художник, добавляя, что занятия живописью помогали ему в профессиональной деятельности, позволяя немного отвлекаться от работы — написания книг и статей по медицине.

«Отход от классических канонов в моих картинах помогает найти тот код, с помощью которого мне хотелось бы передать дух и контекст произведений прошлого, ранжировать их как бы по-новому, чтобы они были в более минималистичной форме доведены до зрителя, ведь он не всегда имеет много времени для „погружения“ в них», — отмечает Владимир Молочков, живописные интерпретации которого средствами современного искусства дают новую жизнь и иное прочтение произведениям искусства классического.

Армянский музей Москвы

Почему Комитас на фреске купола семинарии Геворкян изображён не в рясе?

Армянские фрески с грузинскими надписями: чем уникальна церковь Григория Просветителя в Ани