Еще в начале XIX века поход в театр зачастую воспринимался как способ проведения досуга – в ложах собирались, чтобы развлечь себя забавной комедией, показаться в новом наряде и разузнать последние светские новости. Однако вскоре лучшие российские умы поняли: театр может стать рупором прогрессивных идей, менять мировоззрение. Начался этот путь просвещения благодаря армяно-русскому союзу, с постановки пьесы «Горе от ума» – впервые комедию, запрещенную на родине Александра Грибоедова, показали в именно Эривани.
В декабре редакция Армянского музея Москвы представит читателям цикл материалов историка Нуне Мхитарян об армяно-русских театральных отношениях и заметном вкладе армянских деятелей искусства в развитие российского театра.

Бархатной октябрьской ночью группа сосланных на Кавказ офицеров вошла в покои Александра Сергеевича Грибоедова и… попросила одолжить фрак на вечер. Удивленному дипломату сообщили, что очередную победу русского оружия офицерский состав решил отметить постановкой нескольких сцен комедии «Горе от ума». На протест Грибоедова самые нетерпеливые ответили, что командующий армией генерал Красовский отбыл по приказу, так что о постановке запрещенного произведения высшее военное руководство ничего не узнает.

Это не исторический детектив. Это историческое начало долгого, прекрасного пути. Свое начало этот путь берет с взятия крепости персидского наместника в Эривани, в октябре 1827 года. В честь окончания войны – постановка комедии, запрещенной на родине. Премьера на древней земле, возвращение этому народу не только полузабытой формы творчества, но и протягивание ему, помимо всего прочего, еще одной нити взаимного творчества, обогащения, сосуществования.

Сардарский дворец в Эривани, где впервые поставили «Горе от ума». Фото: flickr.com

Выживший в суровом средневековье, переживший метаморфозы в эпоху Ренессанса, театр в начале XIX века во всем мире воспринимался как место времяпровождения, увеселения, место демонстрации нарядов, лорнеток, вееров. Но в России со временем был задан несколько иной вектор: лучшие умы своего времени углядели в европейском театре новую форму обучения, воспитания, способ распространения идей и новых веяний.

«Горе от ума» высочайшим указом был запрещен к постановке. Но ссыльные декабристы поставили эту пьесу, заявив таким образом не только свое право быть услышанными, но и показав освобожденному народу, в какую сторону и рядом с кем идти в своем развитии.

Присоединение Закавказья к Российской империи, развитие общественных и экономических отношений параллельно создавали и всё необходимое для образования общих культурных связей. Стали создаваться литературные кружки, театральные общества, которые при необходимости обеспечивали столичным знаменитостям труппу, суфлеров, распространяли билеты, решали массу других проблем. В свою очередь представители столичных театральных школ, получив новые гастрольные горизонты, не ленились делиться своим опытом, давать настоящие уроки мастерства местным любителям, помогать в организации местных трупп.

Но продолжение пришло с другого конца. Из Стамбула, который для армян навсегда остался Полисом.

Середина XIX века была относительно спокойным временем для полисских армян. Свидетельством тому – количество выпускаемых газет, наличие школ и, конечно же, наша «Конституция» 1863 года, которая обеспечивала относительную культурную самостоятельность армянам турецкой империи. Эта самостоятельность допускала и наличие любительского театра.

Именно любительская труппа рискнула из Стамбула в начале 70-х отправиться на гастроли в… Россию. Ну не совсем в Россию, в город Ростов-на-Дону, вернее, в Новый Нахичевань. В составе труппы был и молодой, очень красивый, очень талантливый сын почтенного домовладельца Еронимоса Адамяна – Петрос Адамян, не просто будущая гордость и слава армянской сцены, а будущий основатель армянской профессиональной театральной школы, первый исполнитель шекспировского репертуара, первый Чацкий(!) и первый Арбенин. Правда, в Новой Нахичевани он даже не догадывался о своем ближайшем будущем, но там он получил первую возможность сравнить перспективы актерской жизни в Стамбуле и в России.

Почему мы его считаем первым профессиональным актером? В те годы любой актер должен был владеть каким-нибудь ремеслом. Чтобы можно было при закрытии театра, ужесточении режима, на время мусульманских праздников прокормить семью. Правда, в начале 70-х существовал так называемый «Придворный театр» под руководством Акопа Вардовяна (Акоп Гьюлли), в труппе были и армяне, но выступали там на турецком, и многие актеры предпочитали стоять у верстака, станка, но не играть на этой сцене.

*Слева:* Петрос Адамян в образе Гамлета. *Справа:* Король Лир в представлении артиста (Уильям Шекспир, «Гамлет», «Король Лир»)

После русско-турецкой войны 1877-1878 годов в Стамбуле стало совсем душно. Особенно для тех, кто приветствовал победу русского войска. Адамян, с ним еще насколько артистов отправляются в Тифлис.

Что он может предложить тифлисским театралам? Свой опыт игры на французском? Твердое амплуа героя-любовника? Авторскую методику театральной пластики? Или уроки рисования, грима? Оказалось, все это нужно, важно, да и Тифлис предложил ему кое-что. И самое главное – предложил возможность гастрольных поездок в любой город, в любой уголок огромной России. Баку, Одесса, Кишинев, Полтава, Астрахань, Киев, Симферополь, Казань, Москва. И, конечно же, Петербург. И репертуар – Шекспир, Шиллер, Дюма-отец, Гуцков, Грибоедов, Лермонтов. Прошло не так много времени, и он представил на суд русского зрителя Чацкого на русском языке. Затем – Арбенина.

О его игре, манере держаться на сцене с восторгом писала театральная пресса обеих столиц. Его приветствовали признанные мастера европейской и российской сцены. С «Петром Еронимовичем» дружили Мария Савина, Василий Самойлов, Эрнесто Росси…

Но самое замечательное: он никогда не стыдился брать уроки мастерства и делиться своими знаниями. В армянских общинах он собирал труппы и ставил спектакли с гимназистами, в столицах со студентами, о нем сохранили самые теплые воспоминания Ованес Туманян, Ширванзаде.

Однако времени отпущено было мало. Коварная болезнь всей интеллигенции конца XIX века настигла и его, несправедливо рано, в 42 года.

Умер он в Стамбуле, в своем родном Полисе, на руках у сестры. Весь сбор помощи, организованный русским и армянским театральными обществами, известными европейскими актерами, подоспел слишком поздно. А может, болезнь поторопилась…

Петрос Адамян в роли Коррадо (Паоло Джакометти, «Семья преступника»)

Да, искусство театрального актера умирает вместе с ним, и даже самые восторженные описания не могут создать целостность картины. Но когда актер оставляет после себя не проторенную дорожку, а выложенный путь, целое поколение последователей с новым, профессиональным подходом к своему делу, записи-анализы характеров, зарисовки, портреты, – все воспоминания почитателей таланта кажутся лишь дополнением к главному.

Свидетельство тому – отношение к его памяти всех его почитателей. Свидетельство тому – мощные, профессиональные армянские труппы, собранные в конце XIX – начале XX века по всему армянскому миру.

Историк, переводчик, преподаватель армянского языка Нуне Мхитарян специально для Армянского музея Москвы

Обложка: Петрос Адамян в роли Гамлета. Фото: avproduction.am

Мир Шекспира, воплощённый актёром Петросом Адамяном

Армянские ковры в живописи польского художника Владислава Чахурского