Пурпурное небо повисло над яблоней у моего дома. Он построен весь из туфа. На этом фоне красный цвет смотрится еще более насыщенным, оттеняя последние лучи предзакатного марева. Мне 27 лет. Я вышла замуж ровно 5 месяцев назад. В одной руке у меня яблоко, в другой — тара со свежестиранным бельем. Я смотрю на свой деревенский домик и не могу нарадоваться — дома. Я, наконец, дома. И никто меня отсюда не выгонит.

Не прошло и пяти минут, как Забел, моя соседка по даче, громко постучалась и вошла в железную дверь. Калитку на юге не закрывают — не принято.

—Маро, ай Маро, ты что делаешь? — спрашивает впопыхах Заби.

— Кофе тебе уже ставлю, не видишь? Только дай белье быстренько повешу.

— Какой кофе! Кто из нас журналист? Ты или я?! — возмущается, и шурша подолом юбки, падает на деревянный стул. — Война!

— Какая еще война? Если каждый день читать твои новости приграничья, сойдешь с ума, Заби! Перестань!

— Война, говорю, война! А папа ведь опять поедет… Оставь ты свое белье, джан! Лучше принеси мне стакан воды.

Забел знает о войне чуть больше меня, но говорить об этом отказывается. Ее прошлое, настоящее и будущее, кажется, съежились в один безобразный бумажный комок воспоминаний. Обугленные страницы, неясный шрифт, слепая пунктуация. Беглянка — так бы озаглавил жизнь Заби какой-нибудь модный писатель мигрантской прозы. Ереван, Москва, Краснодар, Ереван. Какой-то замкнутый круг, слышите? Какое-то наваждение.

Несмотря на переезды, Заби всегда тянуло на родину. Она любит свой огород. По утрам приносит мне горсть унаби или на восточный манер — зизифуса. Балует, хочет подружиться. Мы с ней садимся на веранду и ведем разговоры за жизнь. Простые такие, до боли родные, с привкусом кофе во рту.

— Ахчи, ты что думаешь из Москвы приехала учить тут меня будешь?! — протягивает она с прищуром.

— Тьфу на тебя! — смеюсь и обнимаю Заби за плечи.

— Ну-ну, хватит нежностей, сахаром хлеб не намазала!

Заби любит народные поговорки. Всегда к месту вставляет. Идеальный монтажер армянских предложений.

Вчера, после просмотра всех новостных передач, прокрутки лент в социальных сетях и мессенджере, я, уставшая и злая, решила зайти в магазин за кофе. Там мы вновь случайно встретились с Заби. Она держала в руках телефон и плакала. После долгих пересудов ее отец все же ушел добровольцем в Арцах. Он так делает последние три года при малейшем обострении конфликта, но в этот раз дядя Арам примкнул к рядам карабахских фидаинов в запасе.

— Папа уехал, — глухо произнесла Заби и вытерла крупную горошину слезы.

Мне ничего не оставалось, как просто обнять ее и пригласить к себе. Но она отказалась, сославшись на плохое самочувствие. Вместо кофе я взяла для Заби шоколад. Не унаби, но все же.

— Ты знаешь, не смотри на то, что я плачу. Это я от горя и радости, все вместе плачу, — оправдывается соседка. — Я горжусь папой. Да, горжусь, понимаешь, горжусь! — не успевает за своей речью Заби.

— Знаю, знаю! И я горжусь, и я, успокойся, матах, — утешаю и стараюсь привести в чувства соседку.

А тем временем дядя Арам, как и сотни вчерашних добровольцев, отправился на фронт. Что там — загадка для обывателя. Что здесь — мираж для читателя. Правды, как известно, нет. Но есть парни на границе. Есть дети в бомбоубежище, женщины в бункере. И это та самая реальность, в которую стоит верить. Ибо, как сказал мой еврейский друг: «Священна война в Судный день». А вчера был Йом-Кипур, самый важный иудейский праздник в году — День искупления и прощения. По еврейскому календарю именно в этот день решается судьба народа на год вперед. Я далека от иудаики, на так мне мой друг сказал, а ему я очень верю.

Огненный закат клонится все ниже и ниже, виснет у самого края неба, словно знак предупреждения. Еще немного и огромное золотое полотно превратится в черную дыру. Здесь, на юге, так ясно видны звезды, что кажется — рукой достать. И, пожалуй, сегодня я загадаю желание. Полагаю, не одна я это сделаю, облокотившись на подоконник. Так поступят многие, вся нация, весь народ, диаспора, друзья и собратья Армении. И желание наше простое, емкое, в два крошечных слова в три слога: Миру — мир. Загадайте вместе с нами, даже если сейчас вы не видите звезд. Пожалуйста, загадайте. Аминь.

#письмаварцах

Журналист Мариам Кочарян

Обложка: Facebook

Письмо в Арцах. Зачем нужно принять участие в мирном флешмобе Армянского музея Москвы

«Хочу, чтобы ты знал — за тебя молятся». Письмо в Арцах Лилит Торосян