Бывает так, что в юности мы видим будущее по-своему, представляем, что заняты чем-то, что кажется нам единственно правильным выбором. Критику со стороны воспринимаем болезненно, особенно если речь идёт о творчестве. Но иногда неприятие окружающих — это «рука судьбы». В этом случае, слёзы обиды спустя время трансформируются в чувство глубокой благодарности. Так было и с замечательной художницей по тканям, профессором кафедры дизайна Ереванской государственной академии художеств Нуне Агбалян, чьё имя уже несколько десятилетий хорошо известно не только в Армении, но и далеко за её пределами.

Дыхание шёлка

С детства Нуне хотела стать театральным художником, создавать сценические костюмы и декорации. Она грезила миром театра. В 1976 году приехала поступать в Москву, в Школу-студию МХАТ, но преподаватель из приемной комиссии отправил Нуне в Текстильный институт. Тогда это сильно расстроило девушку — казалось, мхатовский педагог перечеркнул её мечту. Зато теперь Нуне говорит: «Я абсолютно счастлива, поскольку занимаюсь именно своим делом. К сожалению, даже не знаю имени преподавателя, которому всю жизнь в глубине души говорю спасибо. Увидев мои работы, он сказал, что я мыслю не объемом, а плоскостью и мои работы, изобилующие мелкими деталями, „дышат тканью“».

Дыхание ткани, расписанной Нуне Агбалян, ощущают все посетители её выставки Painting and Printing, которая проходит в большом зале Союза художников Армении. И не только дыхание, но и погружение в мир её фантазий, образов — причудливых и в то же время понятных — по-женски тонких и философских.

Расписной тканью Нуне можно не только любоваться как картинами, но и носить — красочные платки, шарфы, оригинальные жакеты и аксессуары не могут оставить равнодушной ни одну женщину, желающую выглядеть изысканно и иметь свой неповторимый стиль. У художницы есть масса верных поклонников и число их уверенно пополняется новыми — всё это показала в том числе и выставка, проходящая с 28 ноября по 5 декабря. Но вернёмся к личности автора.

Блузки из египетского хлопка

Путь Нуне — это идеальная история самореализации и успеха творческой женщины, которой, помимо таланта, присущи огромная работоспособность и железная дисциплина. При этом кажется, что всё у нее происходит просто, ненатужно, воздушно, под стать нежным холстам-тканям. Несмотря на то, что Нуне придерживается жесткого графика — общаться легко, когда она работает в мастерской. Художница будто срастается с кистью, пишет на ткани «как дышит» и при этом непринужденно рассказывает о своей жизни.

— Так вместо МХАТа я попала в Текстильный институт и окончила его по специальности «Художественное оформление и проектирование изделий текстильной и легкой промышленности». Диплом защищала через две недели после рождения старшей дочери, в итоге окончила с красным. В Москве меня хотели оставить в аспирантуре, но я отказалась и с радостью взяла распределение в родной Ереван — в Министерство легкой промышленности Армении. Из шести предложенных предприятий выбрала одно, великолепно оснащенное — Ереванское первое трикотажное объединение имени Мясникяна (ныне TOSP). Там был замечательный директор, собравший лучшее оборудование не только в Армении, а во всем Советском Союзе. К тому же он предложил мне, маме двухмесячного ребенка, в некотором роде удаленное сотрудничество, что было для меня очень важно, и предоставил свободу творчества. Я создала модель и сделала рисунок, имитирующий вышивку черно-серого цвета, на блузке с черной окантовкой из белого египетского хлопка. Будучи молодой, со свежим взглядом, я сделала то, что хотела бы носить сама. Эти блузки вышли миллионным «тиражом» на всю страну, а через Внешпосылторг рисунок купили Германия и Голландия. За это я получила премию и авторское свидетельство. И даже спустя 10 лет, уже после того как рухнул Союз, а вместе с ним и наше предприятие, в 1992 году в Киеве я заметила, как по Крещатику идут женщины в этих блузках. Это очень благодарная работа — ты видишь, что люди с удовольствием носят твою вещь. Дальше всё завертелось: я стала членом Всесоюзного худсовета по хлопку, потом по шёлку, объездила всю страну. Но мне хотелось рисовать не только для производства. На предприятии были краски, которых не было больше нигде и я сделала уже свою личную художественную работу — композицию «Бабочки», расписав ацетатный шелк. Принесла её на выставку молодежной секции Союза художников, но меня завернули, причем не раз — мол, не подходит, это тряпка, а не холст. Вскоре на Всесоюзном семинаре в литовском Паланге я получила диплом с признанием своих работ в числе лучших. По возвращении в Ереван мне предложили вступить в Союз художников, членом которого я явлюсь уже больше 30 лет.

Фото © Евгения Филатова

Немецкий взгляд

Первая персональная выставка прошла в 1989 году, на ней работы Нуне увидел архитектор из Германии, который после Спитакского землетрясения остался в Армении проектировать детсад. Впечатлённый, он пригласил её в свою страну и познакомил с председателем немецкого общества любителей искусств Отто Рохом. «Приезжайте, я организую вам большую выставку», — сказал Отто. Вскоре она приехала в город Вупперталь, что неподалеку от Дюссельдорфа. За 20 дней, работая с восьми утра до позднего вечера, она нарисовала 39 картин. За два часа выставки все они были проданы, плюс возник заказ ещё на 10 картин. Роха стал импресарио художницы и предложил ей постоянное сотрудничество. Так началась немецкая эпопея Нуне — к тому времени уже матери двоих детей. Несколько раз она ездила туда, рисовала, её работы покупали «на ура», возникли постоянные клиенты. Отто, немного владеющий русским языком, говорил ей: «Ты очень немец, совсем не русский: целыми днями арбайтен, арбайтен, и никаких походов по магазинам!». «Да-да, для иностранцев мы все были русские», — смеется Нуне.

В 1990 году, успешно сдав экзамен по французскому языку, она прошла конкурс на участие в проекте от Министерства культуры СССР «Молодые творцы — Франции». В течение 45 дней приглашенные таланты жили в старинном замке, рисовали, творили, чтобы, согласно условиям, оставить свои произведения в одном из французских музеев.

Параллельно с работой на фабрике и активной частной творческой деятельностью Нуне начала преподавать в Армянском педагогическом институте — вела по субботам спецкурс «Ткани и моделирование». С начала 90-х добавилось преподавание в Открытом университете на факультете моделирования, и в художественном училище. А в Академии художеств, где открылся факультет текстиля, Нуне набрала курс модельеров и художников по тканям. В Академии она передает свой опыт молодым и по сей день.

— Я с детства поняла, что моё — это не только рисовать, но еще и учить, объяснять. Всегда в школе с удовольствием помогала отстающим ребятам, занималась с ними. Сейчас в академии преподаю композицию, после стажировки во Франции, в Institut Français de la Mode, веду специализированный курс «Как сделать свой бренд и продать его» — программу я перевела на армянский, добавила кое-что своё. Кроме того, читаю спецкурсы «Трендовая политика» и «Модные направления».

На открытии выставки было немало студентов Нуне — совсем молодых и постарше, многие из которых уже сами состоялись как художники и модельеры. «Знаете, это наш любимый педагог. Хотя у нас ее не любят — у нас ее обожают!» — делится впечатлениями студентка магистратуры Манэ.

Дом есть дом

Фото © Евгения Филатова

В 90-е, в те страшные «тёмные» годы, художнице и её семье помогли продержаться поездки в Германию: полгода она рисовала, потом уезжала на две недели и продавала свои работы. Немецкая сторона сделала ей визу на пять лет, что в то время было редкостью, но местный МИД выпускать не хотел: «Вы поедете и там останетесь». «Если бы я хотела там остаться, я бы давно это сделала», — признаётся Нуне.

До конца 90-х покупателями работ Нуне — и картин, и платков, и сумочек — были иностранцы, частные лица и представители международных организаций. «Суть иностранца такова, что он хочет носить что-то эксклюзивное, а советский менталитет отличается — все хотели иметь то, что имеет условный сосед», — говорит Нуне. Но со временем стали появляться и местные, армянские клиенты. К слову, огромное великолепное шелковое панно, выполненное Нуне, украшает интерьер Ереванской мэрии.

В Германии высоко оценили и полюбили армянскую художницу и, конечно, предлагали остаться, в том числе и преподавать в университете. Отто продолжал устраивать ее выставки — не только в Германии, но и в Бельгии и Голландии. Экспозиции проходили с большим успехом. Но многочисленные предложения остаться в Европе Нуне неизменно отклоняла.

— Я уже жила вне Армении пять лет, когда училась в Москве, и этого испытания мне хватило на всю оставшуюся жизнь. У меня был отличный институт, прекрасное окружение, но та жизнь — не для меня. Я всегда хотела домой. Армения для меня всё. Я люблю свою страну. В основе всего лежит любовь к родной земле. В детстве я прочитала книгу Леонида Волынского «Зеленое древо жизни», состоящую из новелл о разных художниках, в том числе и о Сарьяне. Там была интересная фраза, сказанная Сарьяном: «Корни любого художника уходят глубоко в национальную почву, а после расцвета, когда его «дерево» плодоносит, оно дает плоды всему миру». Эта мысль поразила меня еще девочкой — я поняла, что нас питает только родная земля. Она дает нам силы и возможность жить и творить. А в Москву и в другие города и страны я с удовольствием езжу на выставки, в гости. Но жить я хочу только у себя и работать в своем подвале.

По-немецки пунктуальная и организованная Нуне каждый будний день четко с 15 до 20 часов работает в своей любимой мастерской. Рано утром — неизменный бассейн, затем — лекции в Академии, а выходные — в распоряжении близких. Уходящий год был юбилейным для Нуне Агбалян — ей исполнилось 60, о чём, глядя на эту красивую энергичную женщину, непосвящённому догадаться невозможно. Счастливая мама двоих дочерей, бабушка троих внуков, обожаемый мастер для студентов, многие из которых уже создали свои успешные бренды. Сегодня Нуне — востребованный творец, ценимый и любимый поклонниками — после сотни выставок она сбилась со счёта, какая проходит сейчас.

«Я назвала текущую выставку Paintin and Printing, потому что здесь есть и живопись, и печать. Как приходят образы и сюжеты? Всё из головы. Я просто иду в мастерскую и работаю. В армянском языке есть одно хорошее слово — ինքնահոս, самотёк. Пожалуй, так лучше всего объяснить. Творчество просто приходит ко мне в потоке — выходит и ложится на ткань через руку», — завершает разговор Нуне.