Сергей Маркедонов о российской посреднической миссии в решении Карабахского конфликта

Выполнение пунктов трехстороннего заявления — достаточно сложный процесс: еще осталось много нерешенных вопросов, возникают некоторые проблемы, и реализация пунктов соглашения во многом зависит от эффективности российской посреднической миссии. В вопросе урегулирования конфликта участвует лично и президент России, и глава МИД. В частности, не так давно Сергей Лавров совершил визиты в Ереван и Баку, где в основном обсуждались вопросы реализации договоренностей по Карабаху. Свою оценку итогам визитов Лаврова в Армению и Азербайджан дал ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России, главный редактор журнала «Международная аналитика» Сергей Маркедонов в беседе с Пресс-клубом «Джейран медиа».

Сергей Маркедонов. Фото: pressunity.org

«Если говорить о совершенных визитах Лаврова, то целесообразно будет „отмотать пленку назад“ и сказать, что Россия сыграла решающую роль в том, чтобы вторая карабахская война была остановлена в ноябре прошлого года. Россия не просто остановила вооруженное противостояние, но и предложила определенное видение, как минимизировать риски и угрозы возобновления этих вооруженных противостояний. Предполагается, в частности, разблокирование транспортных коммуникаций, экономическая привязка Армении и Азербайджана друг к другу для того, чтобы нарастить определенный прагматизм в двусторонних отношениях, а потом уже прийти к обсуждению вопроса статуса Нагорного Карабаха, о чем говорили и президент, и министр иностранных дел России. О том, что окончательное решение статуса должно быть тогда, когда стороны наберут определенный позитив в двусторонних отношениях и по-новому смогут взглянуть уже в новой повестке дня на то, как урегулировать конфликт и развивать отношения друг с другом. Но вопросы сохраняются. Разблокировка транспортных коммуникаций — очень сложный вопрос, ведь мы видим формирование нового статус-кво, он происходит болезненно, и возникает проблема, например, обустройства фактически нового рубежа между Арменией и Азербайджаном.

Эта тема чрезвычайно политизируется, особенно в Армении, которая потерпела неудачу во второй карабахской войне. Отсюда крайне болезненная реакция и властей, и особенно оппозиции на перспективу открытия коридора с Нахичеванью: не будет ли это новой уступкой без излишней мотивации — об этом идут споры. Не стоит забывать и том, что в Армении внутриполитический кризис. Сейчас страна погружена в политическую борьбу. Проведение каких-то сложных стратегических вопросов откладывается. Идет борьба, яркими лидерами тут являются действующий и.о. премьера Никол Пашинян и Роберт Кочарян — бывший президент, который представляет себя главным оппозиционером. Поэтому вопрос цены урегулирования конфликта чрезвычайно важен.

В Азербайджане „страсти“ не столь велики, во многом потому, что эта страна считала эти земли оккупированными и их вернула, и Ильхам Алиев говорит о карабахском конфликте уже в прошедшем времени. Эта мысль многократно повторяется: это уже прошлое, надо думать о будущем, выстраивать новые механизмы отношений между странами. Но здесь, к сожалению, такой оптимизм азербайджанского лидера полностью разделить нельзя. Остается вопрос с военнопленными, как их называют в Армении, в Азербайджане их называют диверсантами-террористами. Здесь мы видим, что пока не удается выйти на какой-то сбалансированный компромиссный подход. Абстрагируясь от оценок двух сторон, очевидно, что есть люди — армянские граждане, которые удерживаются в Азербайджане, вопрос с их правовым статусом, вопрос — как скоро эта проблема будет решена. Очевидно, опять же, что в предвыборном контексте эта тема чрезвычайно важна, она политизируется и используется оппозицией инструментально. Но в Азербайджане тоже есть определенное недовольство, но не такое сильное — страна не находится в кризисе, экономически она сильнее Армении. Но если мониторить социальные сети, то мы видим, что многие говорят: „Почему не дошли до Степанакерта (Ханкенди, как его называют в Азербайджане), почему вопрос не решили полностью“, — далеко не все разделяют позитивный настрой президента Азербайджана насчет присутствия российских миротворцев.

Миротворцев поддерживают и армянская, и азербайджанская стороны — это редко бывает в постсоветских конфликтах — такое единство двух конфликтующих сторон по поводу модерации урегулирования конфликта. Тем не менее общественное недовольство есть, оно не структурированно: люди не выходят на улицу, но оно есть в сетях, есть определенные настроения в азербайджанской диаспоре. В этой сложной ситуации Россию, повторюсь, обе стороны признают модератором, медиатором и не только. Партнеры России по Минской группе, при том что и Франция, и США имеют массу расхождений по широчайшему спектру вопросов, в этой точке они готовы признать, что Россия играет главную роль. Иначе как будет работать Минская группа, встают вопросы о формате их участия. Турция, кстати, имеющая также расхождения с Россией по разным вопросам, невраждебно официально воспринимает открытое присутствие российского миротворческого контингента в Нагорном Карабахе. Такая вот уникальная ситуация.

Конечно же, с Россией связаны завышенные ожидания и у одной, и у другой стороны. Каждая из них ждет от России очень разного. Что важно в этой ситуации? Важно не потерять определенный темп, потому что этот вакуум мгновенно может быть заполнен. И поэтому вы видим, как Россия, начиная с ноября, предпринимает разные инициативы. В этом контексте можно вспомнить и январский саммит 11 января в Москве, где были приняты договоренности, развивающие положения ноябрьского совместного заявления. Мы видим, что карабахский конфликт мыслится уже шире, чем просто прекращение огня, формируются определенные перспективы. Москва выступает в этом впереди, ее поддерживают и другие партнеры Минской группы. Есть и регулярный режим созвонов, контактов российского президента с лидерами Армении и Азербайджана.

Сергей Лавров чрезвычайно активный дипломат в целом и на карабахском треке в частности, его многие заявления всегда традиционно задавали тон дипломатическим трендам, и его визиты можно оценивать как попытку держать руку на пульсе, поддерживать определенный переговорный темп и быть не просто стороной реагирующей, а стороной, пытающейся направлять определенные тренды. Это, естественно, сложно. Не все вопросы сняты после визитов Лаврова, и еще не скоро снимут. Этот конфликт не решался три десятилетия — одним визитом Лаврова сразу не решить. Здесь важно показать, что Россия продолжает оставаться главным модератором, главным движущим процессом мирных переговоров и процесса урегулирования в целом.

Если сравнивать с Турцией, то у нее подход достаточно односторонний — он проазербайджанский, вопрос Армении, в общем-то, Турцию не очень волнует. Проблема нормализации не ставится во главу повестки, в то время как для России важны и Армения, и Азербайджан по разным основаниям. Армения — как военно-политический союзник на Кавказе, Азербайджан — как очень важный экономический партнер, сосед, страна, с которой мы делим дагестанскую границу, Каспийское море и т.д. Этот аккуратный баланс отношений с двумя кавказскими странами, попытки балансированного урегулирования Москва оставляет за собой и эту инициативу держит. Это главный итог визитов Сергея Лаврова в Ереван и Баку», — сказал Сергей Маркедонов.

Источник: pressunity.org