Orientalia. Восточные мотивы в поэзии Мариэтты Шагинян

При обсуждении поэзии Серебряного века имя Мариэтты Шагинян приходит на ум не сразу. У одних писательница ассоциируется с фигурой Владимира Ленина, у других — с советской фантастикой, а есть и те, кто связывает ее в первую очередь с Арменией. Однако Мариэтта Шагинян и Серебряный век неразрывно связаны, хоть сейчас это многим может показаться не вполне очевидным, причем связаны не только временными рамками и дружбой с Зинаидой Гиппиус, Владиславом Ходасевичем, Андреем Белым и другими, но и становлением Мариэтты Шагинян как поэтессы. Ее поэтический сборник «Orientalia» переиздавался семь раз, обложки к книге рисовали Мартирос Сарьян и Георгий Якулов, а стихотворения молодой Мариэтты Шагинян оценивались критиками выше, чем лирика Марины Цветаевой.

«В русскую литературу влилась и вливается пока еще тоненькая струйка армянского ума и сердца, — которую нельзя не приветствовать особенно потому, что она умиряет и сглаживает рознь, какую вводит политика»
Василий Розанов

Слева: Мариэтта Шагинян в возрасте четырех лет с матерью. Справа: писательница с сестрой Магдалиной, 1890-е. Фото: auction.ru, goslitmuz.ru

Литературный талант Мариэтты Шагинян проявился в возрасте четырех лет — именно тогда она написала свои первые стихотворения. А в 1903 году в газете «Черноморское побережье» впервые публикуются ее «Геленджикские мотивы», Шагинян на тот момент было 15 лет. Так началась газетно-очерковая работа писательницы, ее стали печатать. В 1907 году поэтесса познакомилась с Владиславом Ходасевичем, в 1908-м — с Зинаидой Гиппиус. А в 1909-м на личные средства Шагинян издала свой первый поэтический сборник «Первые встречи». Книга, где заметно влияние четы Мережковских, восторга у публики не вызвала.

А вот следующий сборник «Orientalia» 1913 года, который был посвящен композитору Серею Рахманинову, оказался невероятно популярным, выдержал семь переизданий и создал автору литературное имя. Критики отмечали изящество стихотворной формы, восточную узорчатость предметного мира, глубину лирического переживания. «Верится, что придет поэтесса, которая, не стесняясь, расскажет о себе, о женщине, всю правду, — расскажет так же просто и понятно, как раскрыл психологию мужчин Пушкин. Укреплению этой веры в грядущую великую поэтессу способствуют, между прочим, сборники М. Цветаевой и М. Шагинян. И если первая колеблется еще: идти ли ей по проторенной дорожке, вслед за поэтами-корифеями, то вторая — дерзает весьма заметно. Однако причиной смелости, выказанной М. Шагинян, не приходится считать ее “расовую осознанность”, как говорится в предисловии; что же касается молодости, то в ней не чувствуется недостатка и у М. Цветаевой, — писал в своей рецензии поэт и литературный критик Владимир Нарбут. — Есть целая вереница реалистически-метких строк в книге М. Шагинян, а в то же время попадаются стихотворения символические и напыщенные: так неровно развертывается небольшое дарование поэтессы, что не знаешь, за кем последует она — за Буниным, за певцами ли риторики и разных отвлеченностей, или же разовьет то восточное одурманенное жаркими полночными грезами Кавказа упоение бытием, которое роднит “Orientalia” с “Песнью песней”».

Сборники Мариэтты Шагинян «Первые встречи» (1909) и «Orientalia» (1913)
Выставка «Мариэтта Шагинян и Серебряный век» в Музее Серебряного века. Фото: Армянский музей Москвы

С какой отрадой неустанной,
Молясь, припоминаю я
Твоих церквей напев гортанный,
Отчизна дальняя моя!   

Припоминаю в боли жгучей,
Как очерк милого лица,
Твои поля, ручьи, и кручи,
И сладкий запах чебреца…

Веленью тайному послушный,
Мой слух доныне не отвык
Любить твой грустно-простодушный,
Всегда торжественный язык.

И в час тоски невыразимой,
Приют последний обретя,
Твое несчастное дитя
Идет прилечь к тебе, к родимой…

Я знаю, мудрый зверь лесной
Ползет домой, когда он ранен, —
Ту боль, что дал мне северянин,
О, залечи мне, край родной!

(Мариэтта Шагинян. К Армении, 1912)

Литературовед Константин Мочульский отмечал, что «стихи сделаны умно и умело», «нигде никаких промахов, небрежностей» и «даже в лирических взглядах чувствуется мера, даже в эротике — расчет». Положительно отзывался о сборнике и философ Василий Розанов: «Стихи очень хороши, очень изящны, очень литературны. И видно, что черная головка юной армянки прилежно и не без таланта склонялась над “арифметиками”, “законами божиими” и прочими премудростями где-нибудь в Нахичеванской или Таганрогской женской гимназии и, вероятно, в Москве — на “женских курсах Герье”. “Все наши знакомые Палестины”… Сердце автора, однако, не успокоено и раздирается между новыми, сладко-мучительными впечатлениями и детскими воспоминаниями о родине». Особенно писатель выделил «К Армении» и «Славянам-освободителям».

Само заглавие «Orientalia» предопределяет читательское восприятие всего сборника, как книги изобилующей восточным колоритом. Однако, далеко не все стихотворения можно отнести к чисто восточным. Об этом пишет в своей рецензии на книгу и Розанов: «Большинство стихотворений, однако, — чисто восточные, и в четырех строках “К читателю” Мариэтта Шагинян говорит: “Ориентализм собранных здесь стихов — не предумышлен; он объясняется и оправдывается расового осознанностью автора”. Таковы три стихотворения — “Чеченка”, “Киликиец и нумидийская принцесса”, цикл стихотворений “Женщина”, “Гость”, “Жены султана”, “Братоубийца”».

Мартирос Сарьян. Портрет Мариэтты Шагинян, 1919

Кто б ты ни был — заходи, прохожий.
Смутен вечер, сладок запах нарда…
Для тебя давно покрыто ложе
Золотистой шкурой леопарда,

Для тебя давно таят кувшины
Драгоценный сок, желтей топаза,
Что добыт из солнечной долины,
Из садов горячего Шираза.

Розовеют тусклые гранаты,
Ломти дыни ароматно вялы;
Нежный персик, смуглый и усатый,
Притаился в вазе, запоздалый.

Я ремни спустила у сандалий,
Я лениво расстегнула пояс…
Ах, давно глаза читать устали,
Лжет Коран, лукавит Аверроэс!

Поспеши… круглится лик Селены;
Кто б ты ни был — будешь господином.
Жарок рот мой, грудь белее пены,
Пахнут руки чебрецом и тмином.

Днем чебрец на солнце я сушила,
Тмин сбирала, в час поднявшись ранний.
В эту ночь — от Каспия до Нила —
Девы нет меня благоуханней!

(Мариэтта Шагинян. Полнолуние, 1911)

Как писал Розанов, «что это за канальственный “чебрец” растет на Кавказе, от которого не только девы, но и стихи их становятся так душисты, что не в марте бы месяце их читать…» (рецензия на книгу была опубликована 24 марта 1913 года).

Важно также обратить внимание на упоминание Нахичевани в предисловии (вероятно, речь идет о Нахичевани-на-Дону) — города, в котором Шагинян долгие годы жила и творила; города, название которого отсылает к Нахичевани на Араксе, откуда были вынуждены бежать тысячи армян (сейчас он находится под контролем Азербайджана). И поскольку только одиннадцать стихотворений из всего сборника содержат в себе восточные мотивы, возникает вопрос: действительно ли главной задачей Шагинян являлось создание каталога основных мотивов восточной поэзии?

Мариэтта Шагинян. Orientalia, четвертое издание, 1918. Обложка Мартироса Сарьяна. Фото: chukokkala.ru

Наряду с восточными образами писательница поднимает ряд актуальных для нее вопросов — темы времени и души. Ей важно изобразить не просто восточную женщину, а современную женщину в целом. Первое стихотворение книги «Час не повторяется» своим заглавием и содержанием определяет главную тему невозвратимости времени, которая является ключом не только к сборнику «Orientalia», но и к жизни самой Шагинян. Мотив времени по-разному раскрывается на протяжении всего сборника. В стихотворении «Люби» лирическая героиня внушает своему возлюбленному остерегаться в период разлуки всевозможных искушений; в «Не надо больше» Шагинян показывает беспощадность времени, которое властно уничтожить любого рода чувства; а в произведении «Чужая» частично отображен взгляд о превосходстве «веры над убеждением» — как автор изображает любовные чувства, над которыми ничто не властно. Ряд стихотворений показывает, как поэтесса пытается отобразить себя во времени через любовные страдания души, которая вопреки всем законам, следует зову любви. Но эти душевные порывы к концу книги обрываются и уже в стихотворении «Разлука»: на смену любви и страданию приходят труд и творчество.

Любовь и грусть одним теченьем
Смывает времени волна…
Молчу. И странным отреченьем
Душа холодная полна.

Еще она тихонько спорит,
Еще не перейден порог, —
Но с прежней верой не повторит
Ни прежней бури, ни тревог.

И стали дни бледней и дольше,
Как солнца стрелы ввечеру…
Слежу их легкую игру —
Ни мук, ни грез не надо больше!

О, пусть свой бег ведут века,
Подобный ветру в сикоморах;
О, пусть струит свой зыбкий шорох
Дневных событий осока!

(Мариэтта Шагинян. Не надо больше, 1912)

Сборник Мариэтты Шагинян «Orientalia» был напечатан московским книгоиздательством «Альциона» в 1913 году, затем переиздавался семь раз. Обложку к книге создали выдающиеся художники Георгий Якулов и Мартирос Сарьян. В своей статье «Жорж Якулов» Шагинян подчеркивает принципиально разное понимание «Orientalia» художником и автором. Для писательницы «тема Востока» представлялась «медленно-пластической формой, строгой, мудрой, обращенной всеми своими страстями внутрь, как окна мусульманского дома», а Якулов увидел здесь иное — взрыв, бурю страстей и «набросал множество фигур животных и растений в самых безумных позах. Два тона, светло-желтый и оранжевый, создавали впечатление ветра в пустыне. Растения извивались во все стороны, звери дыбились, змеи корчились».

Выходит, что «Orientalia» — не только про Восток. Сборник стал скорее выражением мыслей и переживаний писательницы, отражением ее философии. А с помощью образа восточной женщины Шагинян сумела рассказать как о себе, так и о современной женщине вообще.

Мариэтта Шагинян. Orientalia, второе издание, 1913. Обложка Георгия Якулова. Фото: sovcom.ru

После «Orientalia» Шагинян издала еще два поэтических сборника — «Узкие врата» (1914) и «Семь разговоров» (1915). А уже начиная с 1916-го она писала в основном прозаические произведения.

Подготовлено по материалам: Шагинян М. Orientalia, 1913; Розанов. В. «Orientalia» Мариэтты Шагинян, 1913; Нарбут В. Рец.: Марина Цветаева. Из двух книг. Мариэтта Шагинян. Orientalia, 1913; Вахабова М. Восточные мотивы в книге стихов М. Шагинян «Orientalia», 2017; Мариэтта Шагинян в кругу советских писателей, 2017

Обложка: Мариэтта Шагинян, 1920-е. Фото: Моисей Наппельбаум