Грант Динк: «Я вправе умереть в той стране, в которой родился!»
Убийство турецкими националистами 19 января 2007 года в центре Стамбула главного редактора армянской газеты «Агос» Гранта Динка потрясло не только Турцию, но и без преувеличения весь мир.
На похороны известного журналиста, чья газета была рупором тех, кто боролся за признание Геноцида армян и за армяно-турецкое примирение, пришли десятки тысяч человек. Приводим последнее интервью Гранта Динка, которое он дал РИА Новости за два дня до гибели. (Эллен Рудницки, Мирко Шваниц, Международная организация корреспондентов, для РИА Новости. 24.01.2007)
Грант Динк. Фото: regnum.ru
— Господин Динк, в вашей газете «Агос» вы выступаете в защиту не только армянского меньшинства, но и вообще всех меньшинств в Турции. Вам не страшно?
— Конечно, страшно. Если хотите знать точно, то страх сопровождает меня ежедневно. Вы когда-нибудь наблюдали за голубем? Он все время вращает головой, вздрагивает при каждом шорохе и готов при малейшем поводе улететь прочь. Это нельзя назвать жизнью, только я, в отличие от голубя, не могу никуда улететь.
— За последние месяцы вы дважды привлекались к суду за оскорбление турецкой нации. Лауреата Нобелевской премии Орхана Памука тоже обвиняли, однако, в отличие от вас, его не осудили. Как так получилось?
— Меня осудили на 6 месяцев условно. Никто не может угадать, почему из-за пресловутого параграфа 301, предполагающего уголовное преследование за оскорбление турецкой нации, кого-то осуждают, а кого-то нет. Формулировка этого параграфа, отмены которого справедливо требует ЕС, дает свободу рук любому судье. Просто мне не повезло с судьей. Он обвинил меня в том, что я якобы утверждал, что у турок испорченная кровь. Что, конечно, полный бред.
— Вы издаете газету «Агос». Тираж ее очень небольшой. Почему некоторым в Турции она кажется такой опасной?
— Верно. Тираж газеты составляет около 6000 экземпляров. Что беспокоит определенные силы, так это тот факт, что ее читают намного больше людей, и не только в Турции, но и за границей.
— «Агос» считается газетой армянского меньшинства. Почему же она выходит и на армянском, и на турецком языках?
— Именно по этой причине она и является столь опасной для определенных националистических кругов в нашем обществе. Наша газета рассказывает правду о Геноциде армян. Но одновременно относит это событие к истории, из которой мы должны извлечь уроки. Мы считаем «Агос» инструментом просвещения и примирения. Однако это не мешает нам играть роль зеркала для турецкого общества и говорить: если мы хотим в ЕС, то нам нужно взять на себя ответственность за историю и прекратить принудительную ассимиляцию всех меньшинств. Все граждане этой страны должны быть равноправны.
— За вашу борьбу вы получили в прошлом году премию Генри Наннена за свободу прессы…
— Это дает повод и для гордости, и для печали. Потому что причина вручения премии отнюдь не хорошая. Плохо, что в стране, столь настойчиво стремящейся в ЕС, основополагающие условия для соблюдения прав человека не являются само собой разумеющимися. Мне бы хотелось получить премию за что-нибудь более радостное, например, за успехи Турции в демократизации.
— Неужели это действительно так плохо быть в Турции армянином?
— Ну, если кто-то держит язык за зубами, то у него вряд ли будут проблемы. Но для меня даже в юности было трудно петь в школе хором о том, как я горжусь тем, что я турок. Конечно, в нашей стране есть, чем гордиться, но ведь я все-таки не турок. Представители общественности любят ссылаться на то, что в стране существуют армянские детские приюты и армянские школы. Однако о том, что из этих школ исключают тех, кто участвует в политической жизни, они предпочитают молчать. Но со мной как раз это и произошло.
— По-видимому, вы повсюду вызываете раздражение. Не только среди турецких националистов, но и среди левых сил Турции, которым вы в молодые годы даже симпатизировали…
— Тогда я думал, что в классовой борьбе главным являются социальные права, истина, а не национальности. Это было моей ошибкой. Меня поразило, что и левые силы в Турции ничего не хотят знать о Геноциде армян. И прежде всего, они закрывают глаза на проблемы, связанные с самобытностью. Я же считаю, что борьба за сохранение своей самобытности, за право жить по своим традициям и есть по-настоящему решающая борьба. Я думаю, моим турецким друзьям не понравилось бы, если бы кто-то захотел запретить им родной язык или национальную культуру. Но именно это и стремятся сделать с армянами турецкие политики в течение многих десятилетий. И не только с армянами.
— Когда вы почувствовали по отношению к себе настоящую дискриминацию?
— Отслужив в армии, я мог продолжить военную карьеру и стать офицером. Тогда я уже был женат, у меня было двое детей и третий на подходе. Чтобы получить звание, я, как многие мои турецкие товарищи по службе в армии, сдал экзамены. После этого всех кандидатов в офицеры должны были поочередно вызывать и вручать специальные ордена. Мое имя, единственное, не было названо. И тогда я понял: в Турции, ставшей светским государством, невозможно стать офицером, если ты не мусульманин! Тогда я в действительности впервые понял, что это значит — быть армянином в Турции.
— Вы хотите сказать, что турки сами в каком-то смысле сделали вас активистом борьбы за права армян?
— Верно. Этот момент в моей жизни был переломным. Я основал «Агос» — первую и до сих пор единственную двуязычную газету в Турции. Я хотел знакомить турецкое общество с проблемами армян и публично эти проблемы обсуждать. Поначалу было непросто, потому что к этому моменту армяне еще настолько были травмированы, что были не готовы выплеснуть все наружу. Однако только так мы могли бороться с укоренившимися предубеждениями, с тем, что слово «армянин» использовалось как ругательство, а нас отождествляли с террористическими объединениями типа ПКК. С этой целью нам нужно было стать зеркалом для турецкого общества.
— И что это дало?
— Мы стали составной частью изменений, которые может заметить в Турции каждый, кто хочет видеть. Газета стала настоящим мостом между армянским и турецким обществом. Все больше голосов стало раздаваться в нашу поддержку, в том числе и голос Орхана Памука. Наряду с ним среди нашей читательской аудитории много представителей турецкой интеллигенции.
— В последнем номере вашей газеты вы в одном из материалов задали вопрос: «Что же делает меня мишенью?».
— Кстати, ответ на этот вопрос касался больше армян, чем турок. Ведь я думаю, что я не такой, как многие армяне, предпочитающие прятать голову, когда становится опасно. Но куда это может привести, если все время прятаться, как раз вы, немцы испытали в истории на себе достаточно отчетливо, и не только вы. Именно это делает меня и, к сожалению, не только меня, мишенью. Моей семьи все это тоже касается. Нелегко жене и детям знать, что их отец постоянно получает угрозы расправы — и по телефону, и по электронной почте. Видите, если я вначале сравнивал себя с голубем, то потому что голубь, как бы он ни боялся, все же хочет быть на свободе. И это именно то, за что борюсь и я, — чтобы мы все оказались на свободе. Чтобы существующему положению когда-нибудь пришел конец.
— Но вы же могли покинуть эту страну…
— Ах, не говорите хотя бы вы об этом. Достаточно, что я все время это слышу от моих друзей. Я хочу продолжать борьбу здесь. Ведь это не только моя борьба. Это борьба всех тех, кто стремится к демократизации Турции. Если я сдамся и покину страну, это станет позором для всех. В этой стране жили мои предки, здесь мои корни, и я вправе умереть в той стране, в которой родился.
⠀
Справка
Грант Динк родился в 1954 году в турецкой провинции Малатия. Ему было семь лет, когда родители перевезли его в Стамбул. Среднее образование он получил в армянской школе в Стамбуле. Окончил Стамбульский университет, получив специальности зоолога, а затем и философа. Начиная с 1996 года, Динк возглавлял газету «Агос», выходящую на турецком и армянском языках.
53-летний Динк получил известность в Турции тем, что писал на острые темы, в частности, о Геноциде армян. За это он неоднократно подвергался судебным преследованиям. В 2005 году его приговорили к шести месяцам тюрьмы по статье «оскорбление турецкой нации», но затем обвинения были сняты. Журналисту неоднократно угрожали физической расправой, прежде всего, представители ультраправых турецких организаций.
Источник: ria.ru