Нвард Туманян (1892–1957) в книге «Детство и юность Ованеса Туманяна» рассказывает о корнях своего отца, о его родовом доме и близких людях. Армянский музей Москвы с некоторыми изменениями и сокращениями публикует из этой книги главу «Предки».

Нвард Туманян

Детство и юность Ованеса Туманяна

Предки

Ованес Туманян родился 19 февраля 1869 года в некогда богатой известной патриархальной семье. В то время Дсех был небольшой деревней в шестьдесят-семьдесят домов, причем только один дом был крыт черепицей.

Отчий дом Ованеса Туманяна был обычной деревенской постройкой — одноэтажной с земляной крышей и маленьким сливовым садом, обнесенным кустами шиповника; по фасаду — прихожая, рядом — хлев. По прошествии лет поэт часто вспоминал родной дом: «У нас была большая комната, в очаге — всегда огонь, с двух сторон тахты с разложенными тюфяками и мутаками [мута́ка — продолговатая подушка для тахты. — Прим. ред.]. На стене, около зеркала с человеческий рост висят саз [музыкальный инструмент. — Прим. ред.], подсвечник, ножницы для обрезки подгоревшего фитиля и картины». Эта комната была обставлена еще дедом поэта, которого Туманян не застал в живых. В Лори деда Туманяна называли Ованес-ага. Ребенком поэт слышал от своей бабушки и старших рассказы о смелости и подвигах деда и прадедов.

Как упоминает сам поэт, предки его еще в X веке покинули родной Тарон и обосновались в лорийском селе Дсех. Они проложили дороги в этих глубоких ущельях, перекинули мосты, возвели памятники и часовни, развалины которых и поныне сохранились по всему Дсехскому ущелью, в лесах и на Лорийском плоскогорье. Славились они как бесстрашные воины и непревзойденные охотники.

Во время вражеских нашествий, как, например, при Гасан-хане, деды Туманяна возглавляли самооборону населения, охраняя мирных жителей от погромов и грабежей.

Дед Туманяна Ованес-ага (1795–1868) был известным военным. По рассказам, это был высокий и красивый мужчина. Он курил большой чубук, носил на боку саблю, накидывал на плечи подбитую соболем шубу. Он слыл отменным наездником и охотником. Его сабля и по сей день хранится в сельском доме-музее Ованеса Туманяна.

Ованес-ага служил в русской армии, был участником разных войн. В 1826 году за участие в сражении под Ахалцихом он получил звание офицера. За отвагу, проявленную в 1842 году в Дагестане, в 1845-м — в борьбе с горцами, в 1853-м — в войне под Ахалцихом, а также за участие в ряде боев 1854 года он был награжден орденами и медалями и произведен в поручики. Он положил много труда для проведения дорог в различных районах Армении.

Дед был человеком гостеприимным, любителем застольной беседы, шуток и веселья. Он так любил собирать у себя людей, что велел расставить вдоль стен своего дома двенадцать обтесанных плит; на них рассаживались крестьяне, и часами лилась задушевная беседа.

Дом, в котором родился Ованес Туманян. Рисунок: Нвард Туманян. Детство и юность Ованеса Туманяна. Ереван : Издательство «Луйс», 1968

Говорят, что и внешностью, и характером Туманян был очень похож на деда. «И хотя наш Ованес-ага был настоящим „ага“ (барином), душа у него была простая, — рассказывал один из его современников, дядюшка Киракос. — Добр был он и щедр. Охотно помогал простому люду, безземельных крестьян оделял землей».

«Очень хорошим человеком был Ованес-ага, весь Лори любил его и слушался. Большой был человек, много орденов имел, но в защиту народа всегда становился. Всюду его встречали с хлебом-солью, бывало, неделями кутили, — рассказывал об Ованесе-ага дядюшка Сако. — Во времена Гасан-хана в деревне соли не было, народ просто погибал, так он на верблюдах тюками соль привез, сельчанам раздал. Раз во время сбора налогов царские чиновники стали силой отнимать зерно, и народ взбунтовался. Ованес-ага вышел, чтобы спровадить пристава, а когда тот его не послушался, приказал: „Переправьте через реку, пусть убирается!“». Ованес-ага первым ввел в Лори стеариновые свечи, а до него в деревнях зажигали только масляные светильники. Привез от также картины, зеркало и прочую домашнюю утварь.

У Ованеса-ага был особый дорожный ларец, а в нем тарелка, стакан, ложка и многое другое, необходимое в пути. С этим ларцом и отправлялся он воевать в Карс и Ахалцих, — он же почти все время был на войне. «Как только подходила зима, я глаз не сводила с гор, все ждала, когда же выпадет снег, чтобы муж вернулся домой», — рассказывала его жена.

Еще большей славой пользовался прадед Туманяна — Оваким Юзбаши (сотник), человек редкой отваги и мужества. Своей храбростью он завоевал большую известность. Хачатур Абовян в «Ранах Армении» пишет об Овакиме Юзбаши: «Одно уж имя Овакима Меграбяна-Туманяна из Дсеха заставляло трепетать скалы.

Он вырос в горах и ущельях, привык проливать кровь зверей и разбойников — кости его стали крепки. Двое мужчин не могли обхватить его, пять человек не могли скрутить одну его руку, голова у него никогда не болела. Ел он мед да масло, одевался в грубую шерстяную одежду, нога его всю жизнь ступала по цветам и по зеленым лужайкам у горных ручьев. В лесу впервые открыл он глаза в своей колыбели. Что могло противостоять ему? Великан, не мужчина! У него было восемь братьев, один громадней другого.

Более шестидесяти душ — невесток, зятьев, внуков, правнуков — выходило поутру из их дома и вечером, с наступлением темноты, засыпало под их кровом. А столетний их родоначальник будто недавно еще был вовсе мальчиком, лихо закручивал усы, зачесывал бороду и заламывал папаху; плясал, когда все плясали, играл, когда играли, нередко отнимал у кого-нибудь саз и сам начинал щипать струны, резвился; как двадцатилетний, вскакивал на коня, обвешиваясь оружием. Или же в горах, в ущельях, холодною ночью, под кровом шатра, собрав вокруг себя всех своих домочадцев, рассказывал тысячу разных вещей — о своих подвигах, об отваге лорийцев, о старине, о лезгинах, о тюрках — и внушал им, что даже спящий должен держать шашку и ружье под подушкой, что и в могилу надо ложиться с шашкой на боку либо класть ее вместе с саваном в землю, дабы и камень бессмысленный знал, кто под ним погребен». Оваким Юзбаши умер в 1840-х годах.

Отец Овакима — Меграб — был старожилом Лорийских ущелий. По рассказам, услышанным от старших, Туманян так описывал его: «…Старик Меграб, отец Овакима, патриарх лорийских ущелий, никогда не задумывался над тем, что ему уже перевалило за сто лет. Его могучий стан согнулся, но окреп, седая борода, закрыв лицо, раскинулась по груди. Этот седой великан внушал страх и, одновременно, подобающее старости уважение». Широкоплечий осанистый исполин с громовым голосом, он был человеком умным, жизнерадостным и прозорливым. По его имени родичи Туманяна были прозваны и Меграбянами.

Дом-музей Ованеса Туманяна в селе Дсех. Фото: armeniadiscovery.com

Иными людьми и по происхождению, и по характеру были предки Туманяна по материнской линии — Кочаряны — жители другого конца села. Они считались первейшими чабанами и скотоводами в деревне и потому их родовой дом был известен как «дом горцев».

Вместе с патриархом этого рода — Оганесом — отцом матери Туманяна, рожденным в горах и вырастившим своих сыновей в горах, в дом входили дыхание гор и свирель. Сам Оганес был здоровяком, всю свою жизнь провел в горах, ни разу на заболев. Он не перенес первого в жизни горя — смерти жены, получил удар и умер в возрасте 108 лет. Перед смертью он с горечью воскликнул: «Эх, негодный мир, стоило ли родиться, чтобы прожить лишь пару дней?!».

Потомком этих двух разных родов и был армянский поэт и писатель Ованес Туманян.

В следующей публикации, посвященной Ованесу Туманяну, читайте об отце поэта — священнике Тер-Тадевосе.

Источник: Нвард Туманян. Детство и юность Ованеса Туманяна. — Ереван : Издательство «Луйс», 1968.

«Прекрасна природа моего Лори…» Родина Ованеса Туманяна