Гор Суджян: «Я выбираю путь любви». Интервью

Гор Суджян — мультиинструменталист, вокалист и некогда фронтмен легендарной армянской рок-группы Dorians. Сейчас он параллельно участвует в двух новых проектах — Onemanband и Project LA. Корреспондент Армянского музея Москвы Мариам Кочарян поговорила с легендой армянской инструментальной музыки о любви, связи творчества с божественным промыслом и главных отличиях между тщеславием и самовыражением.

© Нарек Петросян

Мариам Кочарян: Расскажи про свой авторский проект Onemanband. Как появилась идея о его создании?

Гор Суджян: Когда группа распалась [рок-группа Dorians. — Прим. ред.], я долго думал, в каком направлении лучше пойти, на чем сделать упор. Мне хотелось сосредоточиться на сольном проекте. И я решил, что могу сам играть на всех инструментах разом. У меня уже был подобный опыт записи альбома. Так, благодаря новым технологиям, я научился мастерить [музыку] буквально на глазах у зрителя. Мне самому проект очень интересен. Это абсолютно новый формат для Армении. Более того — для СНГ в целом. Такой подход распространен больше в Северной Америке и Европе. И, конечно, мне нравится элемент шоу, который мы привносим в наши выступления.

М.К.: Разве качественная музыка нуждается в шоу на сцене?

Г.С.: Безусловно. Шоу необходимо. Достаточно вспомнить Майкла Джексона, Стиви Уандера, Фредди Меркьюри. Это же не просто песни, а целое представление. Людям нравится в режиме реального времени следить за процессом аранжировки и последующего исполнения песен. Это захватывающее зрелище. Я уверен, что всегда нужно стараться зацепить зрителя. Просто у каждого должен быть свой подход.

М.К.: Каким ты видишь будущее проекта Onemanband?

Г.С.: У меня есть мечта использовать в своем исполнении оркестр духовых и струнных инструментов. Это будет нестандартно. В одном альбоме, который мне довелось собирать, я играл самостоятельно на всех инструментах, кроме скрипки и духовых. Проще говоря, мне нужна команда и финансы. Я уверен, что есть возможность воплотить эту задумку в жизнь у нас в стране.

М.К.: Как ты считаешь, Onemanband — кавер-проект или все же авторский?

Г.С.: Наполовину. Я бы сказал, что авторских композиций все же больше, чем кавер-версий. Музыка моя, а вот тексты — нет.

М.К.: Кстати, музыка и текст. Что для тебя первичнее? И вообще, откуда рождаются слова к песням?

Г.С.: Писать тексты к музыке — талант особенный. Совершенно отдельный вид мастерства. Сейчас у меня немного получается. Есть даже пара песен на мои стихи. Учу английский, чтобы самому писать. Раньше, во времена Dorians, мы много сотрудничали, с, пожалуй, самым известным поэтом-песенником Армении — Варданом Задояном. А сегодня я на том отрезке творческого пути, где самому хочется излагать мысли на бумаге. 

М.К.: Вернёмся к Dorians, не против? Расскажи, почему вы все-таки распались?

Г.С.: Я не могу назвать конкретных причин. Их не было и быть не могло. Думаю, что просто пришло время, и мы перестали играть вместе. Понимаешь, есть бэнды, которые не просто делают музыку, но живут одной жизнью, как семья. Допустим, легендарные The Bambir [известная фолк-рок группа из города Гюмри. — Прим. ред.] всегда и везде вместе. А мы были каждый сам по себе. Играли во многих других местах, не были сплочены, не ощущали единства. У нас был продюсер, но когда и тот ушел, мы очень естественно расстались. Без каких-то обид друг на друга. Каждый пошел своим путем.

М.К.: Dorians в СМИ окрестили рок-группой. Ты согласен с такой формулировкой?

Г.С.: В действительности, Dorians никогда не позиционировали себя рок-группой. У нас было очень много других разножанровых элементов. Понимаешь, музыка всегда вне рамок. В последнее время я пришел к той мысли, что жанровые селекции созданы для критиков, но не для музыкантов. Настоящий артист сам по себе уже «сформировавшийся жанр». Как можно подогнать под какой-либо формат, допустим, Стиви Уандера? Это же отдельный мир! О каком жанре или стиле может идти речь? И так я думаю по поводу каждого отдельно взятого музыканта. 

М.К.: Почему ты не принимаешь участие в международных проектах The Voice? [«Голос» — российский аналог известной телепередачи. — Прим. ред.] И что для тебя важнее — победа или участие?

Г.С.: Не люблю конкурсы. Вообще не понимаю, зачем все это. Конкуренция в творчестве или даже просто в жизни — не мое. Можно говорить об успехе, но уж точно не о том, кто выше взял ноту. Эти музыкальные батлы на искусственно сооруженном ринге… Вся эта театральность выглядят как минимум нелепо. Это мое субъективное мнение. И многие могут с ним не согласиться.

М.К.: А как же тогда конкурс Евровидение, в котором ты принимал участие вместе с группой в 2013 году?

Г.С.: Евровидение я тоже не люблю. Для меня это стало очередным трамплином. Важно было не просто мое личное участие, но прежде всего — страны. Представлять Армению в Европе — большая честь, которая выпала мне и ребятам. Нести наш флаг — почетное задание, от которого я не мог отказаться.

© Нарек Петросян

М.К.: Что для тебя музыка?

Г.С.: Откровенно говоря, музыка в моей жизни — призвание от Бога. Это то направление, с помощью которого я могу служить людям и Всевышнему. Раньше я часто отождествлял музыку со свободой, в обыденном смысле этого слова. Многие ошибочно думают, что быть свободным это значит делать все, что захочется. Но на самом деле свобода — это то, что ты волен делать абсолютно все, что угодно, но ты этого не делаешь. По разным причинам не делаешь. Свобода от страстей — вот куда нужно стремиться. Я изменился. Вера и музыка изменили меня. А несколько лет назад я записал песню про Христа.

М.К.: Поделись, как родились песни Jesus и Hallelujah?

Г.С.: Я сидел у синтезатора и мне хотелось поблагодарить Бога за всю мою жизнь, за все, что у меня есть, все, что произошло со мной. Для меня важно было прославить Его радостной песней. Ведь Господь всегда говорит о своем присутствии в нашей жизни. Надо только прислушаться. Но все очень индивидуально. А песня Hallelujah — это очередная попытка обращения к высшей духовной силе. Я записывал ее долго. А клип мы снимали вместе с известным украинским артистом — Рудольфом Краевским. Он был очарован Арменией и торжеством христианской культуры по всей стране.

М.К.: Есть ли у тебя в планах запись альбома в стиле госпел?

Г.С.: Понимаешь, христианство тоже вне рамок, вне стилей, вне штампов. Каждый человек по-своему может выразить любовь к Богу. И тут не важен жанр. Но все же пара попыток у меня уже была. Обещаю, что духовные песни еще будут. Ждите.

М.К.: Библия и музыка. Насколько это взаимосвязанные вещи?

Г.С.: Библия — это живая книга. Библия — собеседник. В ней есть все: история, поэзия, психология, философия. Интересно, что в каждом библейском отрывке есть музыкальная составляющая. Величайший музыкант, изучавший и интегрировавший в творчество Библию, это Бах с его циклами органных концертов. Так что, музыка и Библия достаточно тесно взаимосвязанные вещи.

М.К.: В книге великого немецкого писателя Томаса Манна «Доктор Фаустус» описывается жизнь музыканта Адриана Леверкюна, который ради создания лучшей музыки на свете готов продать душу дьяволу. А на что ты готов ради музыки?

Г.С.: Я готов душу продать Господу. (Смеется.) Это же все про тщеславие. Лично я не иду за этим. Да и вообще, музыка сама по себе не требует жертв, а вот успех — требует. Не стоит идти на безумные жертвы. Наоборот, нужно твердо стоять на своих принципах. Мне, допустим, часто приходилось отказываться от различных привлекательных предложений, которые просто шли вразрез с моим мировоззрением. 

М.К.: Кто были и остаются твоими любимыми музыкантами?

Г.С.: Их очень много. Скажу так: в каждом артисте есть что-то, что можно взять на вооружение, зацепиться, слушая раз за разом один и тот же отрывок. Я именно так и стал музыкантом — слушая других. Невозможно перечислить. Их очень много. В последнее время часто прослушиваю саундтреки к фильмам. Люблю американского кинокомпозитора Джеймса Хорнера. 

© Нарек Петросян

М.К.: В интервью Владимиру Познеру Стинг сказал: «Идеальная музыка на свете — это тишина». Согласен ли ты с таким утверждением?

Г.С.: Для меня музыка — не тишина. В таком случае в мире царил бы хаос. Музыка помогает проявлять духовные ценности, передать смысл всего, что с нами происходит. Это некий смыслообразующий проводник. Главное другое: что конкретно ты передаешь с помощью музыки? Так странно, что все музыканты хотят отличиться в интервью громкой фразой. Думаю, что это одна из таких. Лично я выбираю путь любви. А это значит — забота, самопожертвование, добро. На самом деле это все и есть та самая свобода, о которой все без умолку говорят. А еще, настоящая музыка лечит. Это терапия.

М.К.: Кто твоя публика? Опиши их.

Г.С.: Очень разные люди. Разного возраста, вкуса, профессий. В последнее время прибавилось много ценителей поэзии. Я имею ввиду после Project LA.

М.К.: Что для тебя армянская поэзия? Как ты раскрыл ее для себя в Project LA?

Г.С.: Это неожиданно для всех очень удачный проект. В нем все удивительным образом сошлось. И оркестр, и музыка, и стихи, и мое исполнение. Левон Аревшатян — наш главный идеолог. Он просто идеально сводит стихи и музыку. В Project LA все настолько нестандартно, что мы попросту не можем понять или каким-то образом вычислить, в чем кроется секрет успеха. По большому счету, это действительно пропаганда армянской поэзии. И я, наконец, по-настоящему понял, кто же все-таки Чаренц, Терьян, Саян, Севак. Лично мне по духу ближе всех оказался Терьян и его романтичное видение мира. А еще мне безумно повезло с командой и менеджерами проекта. Они ничего не жалеют ради качества конечного продукта. 

М.К.: Каким тебе видится будущее Project LA?

Г.С.: К сожалению, карантин помешал нашим, без ложной скромности, грандиозным планам. У нас должен был состояться большой тур по России, Европе и Америке. Но пока что мы все отложили. Следите за афишами проекта и моей страницей в соцсетях. Вся актуальная информация там.

Ближайший сольный концерт Гора Суджяна состоится 24 сентября в Ереване. Музыкант выступит в рамках авторского проекта Onemanband.

Журналист Мариам Кочарян специально для Армянского музея Москвы

Обложка © Нарек Петросян