Эксклюзив: Дневники Дедо, которые не сожгла Бабо. Часть I
Этот материал Армянского музея Москвы открывает серию публикаций фрагментов из личных дневников участника первой Карабахской войны — Казаряна Сурена Айкарами (1936–2018). В своих многолетних очерках автор размышляет о судьбе армянского народа, о его героях и предателях, о врагах и доброжелателях, о будущем армянском языка, государственности, диаспоры и, самое главное, об Арцахе. Дневники были найдены родственниками Сурена Айкарами и сохранены после смерти автора в селе Агавно (арм. «Голубиное поле») в Лачинском районе. Два года назад рукописи были перевезены из Арцаха в Ереван на хранение в архивах вместе с фамильными альбомами семьи Казарян.
Сердечно благодарим родственников за право ознакомления с документальными источниками и последующее разрешение на издание отрывков. Все материалы публикуются посмертно с небольшими редакционными правками для облегчения восприятия сложного текста читателями. Рукописи датируются с 1980-го по 2018 год включительно и написаны на армянском языке в четырех тетрадях формата А4. Мнение автора дневников не всегда совпадает с мнением редакции.
Каждую публикацию будет предварять самобытное интервью с вдовой Сурена — 85-летней Кнарик Казарян.
Нет, не любила я его!
Дедо и Бабо (Сурен и Кнарик Казаряны). Фото из архива семьи Казарян
— Нет, не любила я его. Вовсе не любила, — сводя брови к переносице, произносит Кнар бабо. — А меня взяли и выдали. Вся родня просила, умоляла, от порога моего не отходила. Э-э-э (протяжно), что говорить да прошлое ворошить? На том-то и срослись. А я говорю, два голубоглазых что вместе делать будут, а? Он мне как брат родной, так похожи были. Нет, не любила я его. Вовсе нет!
— А Карабах?
— А что мне Карабах? На что мне Карабах? Болячки все оттуда. Диабет, катаракта, сколиоз, давление… Э-э-э, бала (вздыхает). Что ты знаешь о Карабахе? Думаешь, легко там было? Да, мы победили в той войне. Ну, а что дальше? Голод, холод, нищета… Никто не знает, как все на самом деле было.
— А как оно было?
— Двадцать лет… Двадцать лет спины не подымала. Все тутовка проклятая! В три погибели сгибалась, чтобы водку настоять. Пальцами, вот этими пальцами все по одному собирала шелковицу, по зернышку, по крупицам. В нашей водке — ни грамма сахара! — уверенно произносит бабо, подымая указательный палец вверх. — А я без дела сидеть не люблю. Человек без труда что? Сорняк! У меня привычки-то все карабахские, с тех пор все так и остались. Встать, посуду помыть, протереть, приготовить, обед всем раздать, всю деревню накормить! Э-э-э, Сурик… Таким он был…
— Каким?
— Гулял, ел, пил, нищим богатство свое раздал да и помер во славу Божью. Весь мир объездил, все видал!
— А вы? Вы вместе путешествовали?
— Ты что, с ума сошла?! Вместе! Тур-у-сур, а не вместе! [фразеологический оборот «меч и сабля», в переводе означает — быть не в ладу, ругаться, спорить.— Прим. ред.]. На мне быт, дом, хозяйство, дети. На кого мне все оставить? — озадаченно смотрит бабо, искренне не понимая смысла заданного вопроса. — Сурик — человек мира, не то что я. Писал много. Ох, как писал, ох, как я ненавидела эти бумаги, тетради, блокноты! Все пишет, пишет, пишет!
— О чем?
— Сурик, ты что там такое строчишь, говорю? По ночам, говорю, ты что там такое пишешь, а? Не твоего ума дело, женщина! Так и отвечал мне.
— А вы что?
— Сожгу! Все сожгу говорила. Зачем мне эта макулатура?! В стране есть нечего, а он, видите ли, бумажки покупает! Э-э-э, (пауза) вот и вся жизнь перед глазами пронеслась…
— Вы читали дневники дедо?
— На что мне их читать? Я женщина неграмотная, — виновато произносит бабо, отводя взгляд в сторону. — Он мне и не давал. Знал, что сожгу. А вот дочь моя старшая все сберегла. Привезла из Лачина да и прибрала от глаз моих долой. Перед смертью Сурик завещал все спрятать и сохранить. Так и сделали. С тех пор нет ни Сурика, ни бумаг…
— О чем вы жалеете?
— Ни о чем. Судьба такая. Бахт, понимаешь? [«бахт» — рок, череда неминуемых событий. — Прим. ред.]. Что начертано на лбу, то и будет.
— А вам совсем не интересно, что там написано?
— Бала джан, что мне читать, э-э-э… (вздыхает) Я все это пережила и живу до сих пор. Хорошо, что Сурик не дожил. Сердце бы остановилось. А ты читай. Вдруг кому-то еще пригодится…
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Про нацию
Знаменитый «четырехтомник». Дневники Дедо — Сурена Айкарами Казаряна. Фото из архива семьи Казарян
А ты знаешь, кто такой армянин? Нет, Армянин! Если честно, я не видел лучшего описания, чем это. Я хочу переписать некоторые абзацы от руки. Это слова великого Дереника Демирчяна [советский писатель, поэт и переводчик, педагог, академик Академии наук Армянской ССР. — Прим. ред.]. Таких, как он все меньше и меньше в нашей Республике. Это надо запомнить.
«…Вы понимаете хоть что-нибудь в Армянине? Какое необычное, загадочное создание. Какое обманчивое. Одна видимость. А сам он, как его опишешь? Напрасный труд — искать его суть. Находишь и сразу видишь, что это снова видимость. У него беспокойное лицо, не дает себя нарисовать. Его национальный образ тоже необычен. Числом едва ли не самый малый, страданиями превосходит всех, по времени — самый древний, в своей участи — самый неизменный. Положение страны самое невыгодное, а он упорнее других народов цепляется за свою страну. Каким безнадежным кажется его будущее, но какие надежды он питает! Заметим, что в жизни ему совершенно незнакомы две вещи, две крайности — удача и отчаянье. Как узнаешь его, как измеришь? Его мера чрезмерность — удивительное равновесие в крайностях! Взгляните, это ли армянин: этот торгаш, буржуа — самое мелочное из всех существ и самое сытое из всех животных? Как безжалостно его унижают — в состоянии ли он измерить высокие материи нашего мира своими фунтом и аршином? Не даст ни гроша на общеполезное дело. А в один прекрасный день, глядишь, помер, завещав все свое состояние обществу. Вот и пойми, что он был за человек.
Дереник Демирчян. Фото: armmuseum
Взгляните вот на этого носильщика. Настоящее вьючное животное: взвалил на себя целую гору, гнется, ломает спину. Работает или разрушает себя? Самому себе мстит, что ли? На кого зол, если сам себя наказывает? Сколько силы, сколько трудолюбия! А возьмите его слугой в свой дом. Бессердечный, бездарный, ленивый. Что у него на уме? Собрать немного денег, чтобы открыть собственную лавочку. Хочет быть не слугой, а хозяином своей работы и своего куска хлеба. И вот уже Армянин означает хозяин… Но видели ли вы его беженцем? Что за ленивый попрошайка. Предложите самую выгодную работу, откажется. Пусть община дает, а он будет есть. И умрет от голода молчаливый, беспризорный, словно назло. Это тот самый крестьянин, который еще вчера ожесточенно, яростно копал землю, трудился, выжимал из нее все, душу вынимал. Нет другого животного, которое так же непосильно трудится на его поле. Так собирает урожай, как будто будет жить вечно, никому ничего не оставит. Но зайдите в его хижину — воры, люди, волки и собаки тысячами кормятся за его счет. Едят его хлеб, как со стола праотца Авраама.
Видели ли вы его жилище, эту кротовую нору? Но обойдите его страну — какие чудные монастыри, грандиозные крепости, изящные хачкары! Можно ли поверить, что он все это воздвиг? Послушаешь разговор – добрая половина ругательств в адрес Церкви и Бога. Наводнил свою страну церквями, а сам не войдет помолиться хотя бы раз в году. И в повседневной жизни не помолится, и веру свою никогда не проповедовал другим. Можно ли поверить, что его история — история величайших религиозных войн, что устами Нарекаци это немолящееся племя вознесло выше всех молитву Господу?»
А еще вот этот кусок приглянулся:
«Где революция — там Армянство. Принадлежащий к партии Армянин всегда склонен к крайностям. Сражается одновременно на трех фронтах — против Шаха, против Султана, против Царя…»
«…Хочешь узнать самую большую добродетель Армянина? Нет другого племени, столь же готового прощать. Что только ни случалось в его истории — страшная резня, истязания, уничтожение… А кто потратил больше всего сил, спасая Энвера и Кемаля? „Истребляй меня, — говорит он. — Вот твое наказание и моя месть“. Мне кажется, что глубоко, очень глубоко в сердце армянина спрятана очень большая обида… Мне кажется, именно поэтому он уничтожает себя, как оскорбленный кем-нибудь японец, который созывает близких, объявляет о своей обиде и, взяв в руки нож, вспарывает себе живот. Таков Армянин: не желает, чтобы его трогали, приближались к нему, пусть даже с любовью. Он отшельник, аскет, добрый и свободолюбивый.
Когда я смотрю на Армянина, его обида напоминает мне обиду орла, которого спустили вниз с высоких гор. Трепещет крыльями, падает на камни и мусор, пачкается, ломает крылья. Протягиваешь пищу — отказывается. Не любит ни рабства, ни счастья, предпочитает СТРАДАНИЕ и СВОБОДУ. Он желчен, обособлен, но не таит в себе мелочной ненависти, незнакомой высоким горам. В его сердце глубокая скорбь плененного орла. Это hАйк, лишенный единственного условия своего существования — свободы.
„Ничего мне от вас не надо, — говорит он своим угнетателям, — оставьте себе свое ярмо, свое счастье, идите и живите мирно и счастливо. Вы любите жизнь, а я люблю то, что дороже жизни — Свободу!“»
Мы должны помнить поражения прошлого, чтобы вынести оттуда важные уроки. Человек — высшее существо в природной иерархии. И для того, чтобы пользоваться благами цивилизации, он должен быть: здоров, силен и умен.
1970 г.
ПРО ЯЗЫК
Вырезка из статьи Рафаэля Ишханяна с пометками Сурена Айкарами Казаряна. Фото из архива семьи Казарян
Говоря о языке, мы обязательно должны помнить слова Рафаэля Ишханяна [известный армянский филолог-языковед. — Прим. ред.]. «Школа — то место, где воспитывается гражданское сознание». Я хочу отметить, что помимо выдающегося научного деятеля, Ишханян был великим Патриотом и великим Человеком!
Для сохранения нашей индивидуальности необходимо сохранить в чистоте язык в армянских школах. Мы должны оберегать наших детей от чужбины и тяготения к чужому. Нжде говорил, что смерть языка предваряет смерть души. Иноязычные школы приносят нам не блага и научные знания, а разделяют нацию. Мы стоим на грани большой катастрофы, предвидеть которую не всем дано.
Сегодня самые интеллигентные люди владеют несколькими языками, но не за счет своего родного (!). Кажется, наши предки зря проливали кровь за каждую армянскую букву и слово. Пренебрежение национальным, как бы то ни выражалось, не просто стыдно или подвержено суду, а просто-напросто называется МРАКОБЕСИЕМ.
Мещане говорят, разве плохо изучать языки? Нет, не плохо. Это очень хорошо. Но армянин должен учить иностранные языки в общеобразовательных учреждениях на государственном армянском языке, а не на другом! Как это и принято среди цивилизованных народов. Безусловно, ложным считается гражданская политическая независимость без независимого языка. Точно также, нет никаких оснований считать успешным народ, который на своей родине не уважает государственный язык.
В духовном плане мы НЕ независимы. Мы же стремимся к чужому. Имея небольшую возможность, мы вновь станем рабами чужого. За эти три с половиной года самым главным для нас достижением станет освобождение от языкового рабства! Образовывайте человека, а не просто учите языкам. Не воспитывайте раба и слугу! Держите вдали от различных страстей наших школьников.
1980 г.
Наш язык в опасности. С 1900-го по 2000 год в мире исчезло 200 народов, наций и языков. В 1926 году в СССР насчитывалось 194 народа и наций, согласно переписи населения. А в 1988 году осталось 39. Всего за 62 года этот русский ‘ճիվաղ’ [в переводе — «эпический дракон», «зверь». — Прим. ред.] разорвал на куски языки 155 народов! При этом во всем мире исчезло с лица земли всего лишь 45 языков.
Давайте сравним и в действительности узнаем, с кем мы имеем дело, с кем мы «дружим». Если мы хоть на минуту доверимся и будем чувствовать себя в безопасности, то тут же окажемся в пасти у дракона. Этот зверь коварный, хитрый плут.
До 2014 года в мире существовало 6000 языков, из которых 3000 мало-помалу исчезнут в этом веке, а именно с 2000-го по 2100 год.
Фрагмент из дневника Сурена Айкарами Казаряна. Фото из архива семьи Казарян
Под эгидой международных стандартов открываются новые школы и детские сады с иностранным компонентом. Будто в Армении их и без этого мало. Если в школе преподавание проходит на армянском, значит, это не соответствует международным стандартам. Напротив, если преподавание проводится на иностранном, даже без учета передачи примитивных знаний, то эти школы почему-то соответствуют международным стандартам. Говоря о международном, мы подразумеваем не приобретение знаний, а владение иностранным языком — русским. А это означает — ассимиляция и уничтожение…
Для того, чтобы жить на своей родине, Армянин должен иметь НАЦИОНАЛЬНУЮ СИСТЕМУ ОБРАЗОВАНИЯ, где главной ценностью станет — школа, которая соединяет и формирует мировоззрение нации.
Иностранные школы открываются за счет частных инвестиций. Для реализации их программ необходимы серьезные финансовые вливания, которые приходят из заграницы. 11 старших школ с иностранным компонентом в Армении — платные. За счет армянских школ открываются иностранные. Нацию сбивают с пути.
Лишь 30% системы в иноязычных школах формируются на основании законов нашей Республики, остальные 70% директор решает по своему усмотрению.
С первого года армянских детей отправляют в иностранные детские сады, предварительно готовя для нашей нации гробовые ямы, янычаров и мошкару. Русские не насытятся оттоком населения в Россию. Почему наше правительство уделяет такое большое внимание иностранным школам и детским садам, презирая все армянское? Все армянское игнорируется. Славятся и рекламируются иностранные детские сады. Четырехразовое питание, спортивная площадка, бассейн, тренажерный зал и другие преимущества могут лишь снится нашим обычным армянским детским садикам.
В Западной Армении, то есть в Турции, в армянских небольших общинах проходил сбор маленьких детей для получения ими образования. Позже они становились турецкими полицейскими. Такие дети отлучались от всего армянского и становились более жестокими, нежели обычные турецкие члены полиции.
И сейчас в нашей маленькой Армении есть янычары! Армянских детей с детства отправляют в русские школы и детсады. И в течение 14–25 лет их внутренне русифицируют. Языковое мышление из родного переходит в русский. Получается, что они, говоря словами Микаэля Налбандяна [армянский писатель, поэт революционный демократ XIX века. — Прим. ред.], становятся ‘չհայ’ [дословный перевод — «не армянин». — Прим. ред.], то есть янычарами. После этого янычаров невозможно переобучить вновь думать по-армянски. Даже если они и выучат свой язык, то все же будут продолжать мыслить на русском. Если в Западной Армении турецкое правительство лишало армянских детей армянского мышления, то в Армении 1989 года за это взялись армянские родители и «правительство». Тогда это делалось насильственно, а сейчас по доброй воле. Это геноцид. Безусловно, человек физически остается живым, но его внутренний мир лишается всего армянского. Поскольку язык его мысли и души, который трансформируется в родной на протяжении всей жизни, становится русским. Такова закалка новых янычаров, армянских внутренних истребителей. Армяне, вы требуете признания геноцида со стороны других, но вы сами занимаетесь геноцидом! А кто должен признать, сделанный вами ужасный геноцид? Вы требуете вернуть наши земли, но тот кусок, который нам достался вы хотите ‘հայազրկել’ [дословно — лишить всего армянского. — Прим. ред.]. А за эти деяния вы не боитесь Высшего Суда?
Фрагмент из дневника Сурена Айкарами Казаряна. Фото из архива семьи Казарян
В наших лингвистических университетах преподавание иностранных языков ведется не на армянском, а на русском. В целом для одной трети студентов преподавание ведется не на государственном. Наш язык — армянский. Нет языка — нет народа! Пустые головы и набитые карманы. Так кто же они — патриоты или лжепатриоты? Непонятно…
[Напомню], до 1941 года в Краснодарском регионе России насчитывалось 140 армянских школ. В Грузии в 2010 году — 103 учебных заведения. При этом только 5% нашей диаспоры посещали школы с армянским компонентом. Что это? Как понять?
Замечу, в Армении проживает более 50 тысяч езидов. Их община насчитывает 34 школы внутри нашей страны. Теперь делайте выводы.
Армянский язык не просто теряет значимость, но становится безобразным. Армянские слова произносятся с русским акцентом. Армянский находится на мушке. Слово ‘հմայիչ’ [с армянского — «соблазнительный». — Прим. ред.] заменили уродливым иностранным — «сексуальный». [Замечу], история помнит, что школы с иностранным влиянием подобны мошкаре — съедают родное.
[Помните], наш главный и независимый мыслитель — Месроп Маштоц, который во время распада государственности дал нам армянскую школу словесности и письменности!
с 1990 по 2014 гг.
Вырезка из газетной статьи о первопечатнике Армении Акобе Мегапарте из дневников Сурена Айкарами Казаряна. Фото из архива семьи Казарян
ПРО РОДИНУ
Четвертая часть нашей Республики разрушена. Трагедия. Никогда…
В Ленинакане мы встали на колени перед сотнями трупов из-под завалов. Многие из них — это дети, спасенные от меча Мустафы Кемаля в 1920 году, дети Карса… Доколе ты будешь продолжать армяноубийство, о, кровопролитная судьба!
Вчера в Спитаке я увидел трупы переселенцев из Сумгаита, которые нашли здесь убежище. Спасшиеся от убийств в Сумгаите, теперь убиты от землетрясения. Неужели есть Бог? Для армянина — вряд ли…
Итак, необходимо параллельно с восстановлением страны срочно вернуть из Северного Кавказа, Ставрополя, Краснодара, Средней Азии ровно столько армян, сколько погибло. Стоит всеми возможными путями предпринять меры, чтобы армяне из других стран основали полезные экономические инициативы в самой Армении. Они готовы помочь.
Будь храбрым, народ! Будь крепок, сражайся со злыми духами, будь против предательств! Будь хозяином и последователем своей справедливой воли! И пусть никто не сомневается! Наш народ с его эпической силой и в этот раз вытерпит катастрофу! Разрушенное вновь будет построено. Наши города и села воспрянут из пепла. Армянская рука, непривыкшая к разрушению, имеет вверенную ей силу для восстановления разрухи. Наша спина разбита, но не сломлена. Наши руки вновь обустроят дедовский дом. Пусть близкие и дальние враги не радуются. Наш народ не знает смерти. Мы будем жить вечно.
1988 г.
Армянских ветеранов ВОВ всюду чтят и приветствуют. Так почему мы не вспоминаем воинов-освободителей Сардарапата, Ванадзора, Апарана? Много молодых погибло за родину. Но нигде, ни единой строчкой про них не сказано. Что это? Потерянная страница…
2000 г.
Жизнь человека красна преданностью. И нет преданности без страдания. Но самое честное страдание — преданность родине. Кто не знает своей родины, тот не может любить ее воистину. И не просто любить, но и бороться за нее!
2018 г.
Справка Армянского музея Москвы
Казарян Сурен Айкарами (1936–2018)
Сурен Айкарами в ереванской квартире. 2015 год. Фото из архива семьи Казарян
Родился 10 января 1936 года в приграничном селе Гехаркуникской области Ваан [более известное название со времен СССР — Орджоникидзе. — Прим. ред.]. Окончил сельскую школу. Служил в Азербайджанской ССР в городе Ленкорань с 1954-го по 1957 год. До 80-х годов был членом Коммунистической партии. В 1988 году сдал партбилет. С конца 60-х годов увлекся деятельностью подпольной партии армянского политического деятеля Паруйра Айрикяна «Национальная объединенная партия Армении», которая позже трансформировалась в партию «Национальное самоопределение», в которую Казарян вступил в конце 80-х годов.
В начале 1990 года в возрасте 54 лет ушел добровольцем на фронт. Воевал в Лачине, где впоследствии получил в дар от государства земельный участок. После первой карабахской разочаровался во всех политических структурах и элите Армении, сдал мандат и переехал в Арцах на постоянное место жительства. Всю жизнь работал водителем грузовых машин. Начиная с конца 1970-х годов активно вел личные дневники и собирал вырезки из различных изданий. Был подписан на десятки армянских общественно-политических газет и журналов. В 2011 году был прооперирован в медицинском центре Степанакерта. Умер в 2018 году в Ереване. У Казаряна остались жена, трое детей, двое внуков и правнучка.
Перевод: Мариам Кочарян специально для Армянского музея Москвы
Обложка: вырезка из армянской газеты с пометками Сурена Казаряна из его дневников