Армянский сезаннизм и переосмысление образа родины в живописи

Ерануи Аслазамян, Ара Бекарян, Мгер Абегян – что объединяет этих трех армянских художников XX века? Все они писали Армению. Однако родина с ее бурным темпераментом предстает по-особенному – в новой геометризированной форме. Какое влияние на творчество живописцев оказало скандальное объединение «Бубновый валет» и как им удалось переосмыслить традицию Поля Сезанна, рассказывает искусствовед Рузанна Лазарян.

Интересно наблюдать, как любое художественное направление влияет на разные народы. Это синтез новой идеологии и национального характера. Так и с последователями Поля Сезанна, все те художники, на которых его творчество оказало воздействие, отличаются своим миропониманием: это экспрессивный испанец Пабло Пикассо, русские бунтари Илья Машков и Петр Кончаловский, художник-эстет Анри Матисс и другие.

Поль Сезанн. Натюрморт с гипсовым Купидоном, 1895. Из коллекции Национального музея Швеции

Сезаннизм – познание природы через геометрию

Влияние Сезанна на мир искусства просто неоспоримо. При этом его современники, в том числе лучший друг Эмиль Золя, даже не подозревали о грядущем всемирном успехе. При жизни художник не был понят элитой, а Академия вовсе не обращала на его работы внимания, считая легкий, непринужденный стиль живописца бунтарским; на выставках его работы критиковали так, что даже советовали беременным не смотреть на них, чтобы избежать негативного воздействия на малыша. Вот в такой атмосфере, где пока что сохранялся авторитет классицизма и с чем пытались бороться романтизм в лице Эжена Делакруа и реализм Гюстава Курбе, Поль Сезанн, словно отшельник, занимался серьезными размышлениями об искусстве.

Знаток произведений Иммануила Канта и Артура Шопенгауэра, Поль Сезанн смотрел на искусство и его цели через призму философии. Это – кантовская «вещь в себе», которую невозможно понять и к чему так стремится любопытный человеческий ум. Таким образом, сезанновская тяга к упрощению, геометризации говорит именно о стремлении к выявлению «вещи в себе». Если другие художники, в основном импрессионисты, отображали на своих полотнах внешнюю сторону вещей в виде хаотичных мазков и цветов, которые являются лишь «феноменами» объективного мира, то Сезанн уделял особое внимание внутренней непознаваемой стороне предметов, что в будущем привело к кубистическому расчленению и интерсубъективности.

Александр Осмеркин. Дама с лорнеткой, 1917. Из коллекции Государственного Русского музея

Таким образом, несмотря на то что у Сезанна никогда не было учеников, после смерти он стал истинным наставником, вдохновителем многих творческих личностей. В России носителями его идей стали участники провокационного объединения «Бубновый валет». Эти художники выступали против литературных наслоений искусства, его нарративной стороны, ратуя за чистое понимание живописи, которая будет понятна народу. В России для представителей этого движения кроме сезанновской геометризации характерен сильный народный дух, который привлекателен именно в своей незамысловатости. В творчестве это проявляется в виде ярких, чистых цветов, обычных сюжетов и искренности.

Эстетизм в упрощенной форме – так коротко можно охарактеризовать работы «Бубнового валета. Как Сезанн когда-то был против импрессионистической поверхностности, так и русские сезаннисты были против местной реалистической и импрессионистической традиций. Чтоб доказать истинность этих доводов, стоит присмотреться к работе Машкова «Автопортрет и портрет Петра Кончаловского», где художник представляет друга и себя не интеллигентами-мыслителями, как прежде виделся образ художника, а обычными людьми, который могут в том числе заниматься спортом, играть на скрипке и вообще иметь множество разных интересов, не будучи привилегированной частью общества. В левом верхнем углу можно разглядеть книги, которые уже четко указывают на интересы героев – «Сезанн», «Искусство, «Египет, Греция, Италия» и «Библия».

Илья Машков. Автопортрет и портрет Петра Кончаловского, 1910. Из коллекции Государственного Русского музея

Армянские последователи традиции Сезанна

Интересна история возникновения сезаннизма в Армении. Помимо того, что многие художники были просто увлечены творчеством французского мастера, например молодое поколение армян во Франции, были и те, кто удостоился чести учиться у русского сезанниста Александра Осмеркина, который преподавал в Ленинградской Академии художеств. Его учениками стали такие личности, как Мгер Абегян, Ерануи Асламазян, Ара Бекарян и многие другие.

Мгер Абегян, Ерануи Асламазян, Ара Бекарян

Мгер Абегян – тот художник, в чьих произведениях армянская история достигла своего конечного осмысления. Отцом Мгера был Манук Абегян – известный армянский филолог, что уже говорит о высокоинтеллектуальной атмосфере, в которой рос будущий художник. Мгер Абегян в своем творчестве синтезирует сарьяновскую эмпатию, любовь к природе, особенно к своей родине, и геометрическое понимание вещей, унаследованное от Александра Осмеркина. Художник отбрасывает все лишнее, что есть в объектах, оставляя лишь существенное, что по максимуму выражает суть вещи. В работах Абегяна продолжается сезанновская традиция: объекты представлены весомо, массивно, словно дышат здоровьем. На его полотнах любой кусочек природы – горные цепи, поля или спелые фрукты – выглядит монументально. Композиционная близость учителю особенно заметна в натюрмортах. Также невозможно не принять во внимание воздействие творчества Мартироса Сарьяна. Это безмерное любование своей родиной и попытка в максимально ограниченных формах передать все самое важное, существенное, что сидит в ее основе.  

Мгер Абегян. Вечер, 1964. Из коллекции Национальной галереи Армении

Ерануи Асламазян, на год младше Мгера Абегяна, родилась в Карсе. В 1918 году, после передачи туркам Карской области после Первой мировой войны, семья переехала в Александраполь (Гюмри). Ерануи со своей сестрой Мариам еще с ранних лет увлекалась рисованием, а образованная семья ни в чем не ограничивала способных девушек и лишь поощряла их деятельность. Особенно мать Вардуи, которая видела в этом для своих детей шанс эмансипироваться и самоутвердиться в патриархальном обществе. Сестры сначала учились у таких выдающихся армянских мастеров, как Седрак Аракелян и Степан Агаджанян, а потом обе переехали в Россию и продолжили свое образование в Ленинградской академии художеств. Она и стала местом встречи Александра Осмеркина и Ерануи Асламазян, которая смогла синтезировать русский академизм с армянской декоративностью. В отличие от Абегяна, Асламазян, как женщина, уделяет огромное внимание эстетической стороне вещей: это богатые узоры, колоритность, которые присущи армянской культуре. И несмотря на сезанновскую конкретику, упрощенность, женская натура все равно стремится к изысканности и утонченности.

Ерануи Асламазян. Руины церкви Артавазик, 1955. Из коллекции галереи сестер Асламазян

Ара Бекарян – самый младший из трех художников, родился в 1913 году в семье математика, получившего свое образование в Сорбонне. После Геноцида семья переезжала с места на место, что прерывало стабильное образование мальчика. Но в конце концов, в 1924 году Бекаряны находят свой дом в Советской Армении. Ара сначала учился у армянских мастеров, а потом – в Ленинградской академии художеств. После окончания академии в 1939 году живописец отправился на фронт, участвовал в Великой Отечественной войне. Основной темой творчества живописца становится деревня и ее непосредственная атмосфера. На его полотнах портреты условные: тут на первом месте не индивидуальность, а общий собирательный образ армянского народа. И для осуществления последнего сезанновское упрощение форм сыграло важную роль.

Ара Бекарян. Весна, 1956. Из коллекции Национальной галереи Армении

Таким образом, несмотря на западные течения и неоспоримую популярность Сезанна и его творчества, оно в разных культурах воспринималось совершенно по-разному. В случае Армении сезаннизм стал прекрасным способом для художников создать собирательный образ своей родины. Теплый климат и бурный темперамент армян способствовали не только раскрытию предмета в философском плане, но и его эмоциональному осмыслению, где любой образ не сводится к геометрическим формам, как говорил Сезанн, – в нем ощущалась пульсирующая жизнь, потому что каждый кусок природы носит в себе всю ее силу.

Искусствовед Рузанна Лазарян (Ереван) специально для Армянского музея Москвы

В оформлении обложки использована картина Ерануи Асламазян «В горах: на крыше» 1960 г. из коллекции галереи сестер Асламазян в Гюмри