Художник и хейтеры: кто и за что не любил Айвазовского?
В армянской культурологической журналистике есть свои любимцы: Фрунзик Мкртчян, Шарль Азнавур, Иван Айвазовский. Мы тоже много про них писали. Сейчас пришло время взглянуть на известных «любимчиков» под новым углом. Разбираемся, кто не любил или критиковал Айвазовского и за что.
И.К. Айвазовский. Автопортрет (1874) | wikimedia.org
В нашей публикации «Айвазовский и Индо-Европейский телеграф» говорилось об Иване Михайловиче Саркизове-Серазини. Назвать его человеком, не любившим художника, нельзя. Но тут есть свои нюансы.
Саркизов-Серазини был удивительной личностью. С 1892 года жил в Феодосии, где закончил училище, затем плавал юнгой на шхуне «Святой Николай» и на сухогрузе «Юпитер». В 1923 году поступил на работу в институт физкультуры в Москве (позже — Государственный центральный институт физической культуры, ныне — Российский государственный университет физической культуры, спорта, молодёжи и туризма), а в 1944-1964 годах заведовал кафедрой лечебной физкультуры и спортивного массажа.
Саркизов-Серазини дружил с художником Константином Богаевским, был на похоронах Ивана Айвазовского. Богаевский, один из замечательных художников киммерийской школы, мог бы тоже недолюбливать Айвазовского. За что? За то, что тот мало уделял ему внимания, когда он начинал входить в мир искусства. Айвазовский заставлял его копировать свои работы вместо того, чтобы полноценно учительствовать. Но Богаевский всю жизнь преклонялся и почитал дар мариниста. Потому что считал, что его как художника формировала во многом феодосийская среда, а тут Айвазовскому не было равных.
Башня Святого Константина в Феодосии | jalita.com
В книге воспоминаний Саркисова-Серазини «Старая Феодосия» с горечью и обидой говорится, что начинавшийся от башни Святого Константина чудесный береговой пляж был уничтожен Айвазовским. Руины этого памятника средневековой архитектуры, построенного в 1382 году, жители и гости Феодосии очень любят посещать. Среди многих башен в оборонительной системе Каффы эта была одной из ключевых.
«До сих пор мне малопонятный парадокс! Гениальный художник, тонкий эстет, любивший свою Феодосию, как никто никогда до него не любил родной город, — пишет Иван Михайлович. — Один из немногих, увлеченный до конца жизни красками моря, находивший созвучные своим юношеским мечтам переливчатые гаммы в глубинах замечательного по красоте и обширности Феодосийского залива, и этот маэстро, как называли его — "Рафаэль морей", сделал все возможное, чтобы уничтожить красоту несравненного пейзажа и превратить Феодосию в типичный портовый городишко».
Иван Михайлович Саркизов-Серазини
В чем же дело? Саркизов считал, что художник и меценат напрасно не передвинул строительство порта за пределы дачи журналиста, издателя, театрального критика и драматурга Алексея Суворина на место теперешней станции Сарыголь. Так Феодосия не потеряла бы своего первоклассного значения купального курорта. Айвазовский, по мнению Саркизова, лишил Феодосию ее чудесного берега, неповторимого больше нигде в Крыму по обширности пляжа, а главное — уютной и красочной бухты, нарядил берег в каменные одежды грязного мола и этим положил предел дальнейшему развитию Феодосии как всероссийского курорта.
Другой легендарный «отец Крыма» поэт, критик, художник Максимилиан Волошин относился к творчеству Айвазовского, конечно, с большим уважением. Что не мешало ему критиковать его за избыточность. В статье «Культура, искусство, памятники Крыма» Максимилиан Александрович пишет о художниках киммерийской школы:
«Но напрасно гость, приезжающий с севера, станет искать в Крыму произведений этих художников: в Феодосию он найдет только галлерею [старое написание слова — прим. авт.] Айвазовского, составленную из произведений художника, не проданных им при жизни. А так как тот распродавал все мало-мальски порядочное, выходившее из рук, то галлерея, составленная по такому обратному подбору, не может дать представления о положительных сторонах его искусства. Богаевский представлен в Феодосийском музее несколькими этюдами с натуры, не дающими никакого понятия о его творческих пейзажах-галлюцинациях. Во всем Крыму не найти мазка кисти Куинжи. Чтобы понять киммерийское искусство, его надо разыскивать в галлереях Москвы и Ленинграда».
И еще: «Айвазовского не следует судить по произведениям второй половины его творчества, когда он фабрично повторял самого себя; славой своей он обязан не этим олеографиям. Он действительно передавал когда-то живой трепет великолепного моря, по которому к пьяцетта Догале его родного города подходили вспарусненные корабли "надменной" и "лукавой" Генуи. Врожденное чувство этой пышности озолотило колорит его ранних произведений».
«Девятый вал» (1850) | shkolazhizni.ru
Этой же точки зрения придерживался и русский писатель, критик Всеволод Михайлович Гаршин. Все его замечательное прозаическое наследие помещается в один том. Гаршин известен рядом отчетов о выставках. Суть его взгляда выражена в рассказе «Художники», где противопоставляются Дедов, который рисует пейзажи и занимается «искусством для искусства», и Рябинин, пытающийся выразить в своих картинах страдания народа. Симпатии Гаршина полностью на стороне последнего. В отчетах о выставках он также судит о картинах в первую очередь исходя из их содержания, отказывая в какой-либо художественной ценности, например, пейзажам Айвазовского. Характерен презрительный отзыв Гаршина об этом художнике: «Наш маститый корифей г. Айвазовский выставил шесть (почему бы не шестьдесят?) картин, если можно назвать этим именем продукты творчества уважаемого профессора. Все та же прозрачная водица, те же туманы над нею, и все такое розовенькое, голубенькое, красивенькое…»
Разумеется, Гаршин чрезмерно пристрастен. Да, произведения Айвазовского никогда не носили социального пафоса. Мало того, он отказался участвовать в различных художественных объединениях, в том числе и в выставках «передвижников», которым для раскрутки были нужны большие имена. Бурлаков он писать не хотел — его искусство было иным. Это обстоятельство, по свидетельству директора Феодосийской галереи Татьяны Викторовны Гайдук, привело к тому, что она в ленинградской Академии искусств о творчестве Ивана Константиновича в годы ее обучения можно было написать только реферат, и то — на начальном курсе. Защищать диплом по Айвазовскому в те годы было невозможно. Хотя у него много заслуг — огромные деньги он тратил на инфраструктуру не только родного города, но и Крыма. Перечислим лишь несколько его проектов: археологический музей, картинная галерея, Субашский водопровод. Годы спустя Иван Николаевич Крамской напишет: «Айвазовский есть звезда первой величины, во всяком случае, не только у нас, а в истории искусства вообще».