Вадим Арутюнов: «Гоар Мамбрикян из Индии выглядит как обычная Зита из сериала»

Блиц-интервью с востоковедом, автором проекта «Антитопор» Вадимом Арутюновым. Известный журналист искренне рассказал Армянскому музею Москвы о том, что значит для него Восток, как он отыскивает армян на карте мира и в чём, на его взгляд, заключается предназначение человека.

© Вадим Арутюнов

О том, кем бы Вадим работал, если бы жил в Великой Армении

Если бы я оказался сейчас в стране, которая исторически называлась Великая Армения, я не знаю, кем бы работал. А как в те времена назывались журналисты? Летописцы? Ну вот кем-то таким. Или почтальоном. Потому что я не люблю на одном месте сидеть. Сегодня я в Сисе, завтра в каком-нибудь другом городе, послезавтра в Селевкии. Хотя это от эпохи зависит. Ведь тогда, наверное, были другие специальности, были какие-то нужные люди — совсем другие. Не такие, как сегодня. Сейчас другое время. Мне сложно сказать, кем бы я был тогда. И, честно говоря, я бы не хотел бы жить в то время. Мне хочется жить сейчас. Быть собой.

О тяге к перемене мест

Путешествия мои. Что это? Это любовь к цивилизации. Это любовь к прошлому и настоящему человечества и животного мира, в том числе. Потому что животных я просто обожаю.

Казахстан в двух строках

Закат юности я провёл в Казахстане, а в 18 лет меня забрали в армию. 

О предназначении в жизни

Я отслужил и приехал в Москву. Тут должен быть флешбэк — над моей детской кроваткой на стене вместо коврика висела политическая карта мира. Я со школьной скамьи испытывал страсть к географии и уже в первом классе знал все столицы государств и мог очертить контуры каждой страны на бумаге. Очевидно, что география по мне «плакала», и я решил поступить на геофак в МГУ. Намерения мои были тверды, но тут кто-то из знакомых испугал меня — сказал, что при поступлении на геофак нужно сдавать математику. Я с математикой не дружил, и я даже не стал проверять — нужно ли, действительно, сдавать эту точную науку. Я  просто отказался от мысли поступать на геофак из-за алгебры с геометрией и поступил на отделение востоковедения. Специализация — индология, институт стран Азии и Африки. Я поступил туда только потому, что это тоже своего рода география.

О своей работе в журналистике 

Я ни дня не работал востоковедом — только отучился. Я всю жизнь работал журналистом. Сначала на одном из федеральных каналов, потом в «Московском Комсомольце», потом были LifeNews и газета «Жизнь». 

Востоковедение осталось в качестве хобби. Я обожал народы Востока, языки народов Востока, их культуру, религию. И до сих пор уважаю и люблю. Это моя жизнь.    

О первой и второй заграничных поездках и журналистском чутье

Первой страной, которую я посетил, была Индия, потому что я индолог. Я прилетел в Дели. А второй страной стал Пакистан. И, кстати, когда убили Беназир Бхутто — женщину премьер-министра Пакистана, я находился как раз в Исламабаде. Меня вообще на эти случаи, как на чёрные страницы мировой истории, как-то везёт. Это, наверное, журналистский нюх, что ли? Ещё случай — в аэропорту Куала-Лумпура в 2017 году. Когда убили брата Ким Чен Ына. Я как раз находился там. Только я уже был в дьюти-фри, а он еще где-то внизу. Что там происходило, я уже не знаю. Об этом я узнал позднее из газет. Репортер бы из меня вышел хороший. Тем более, материал сам Бог подкидывает. 

© Вадим Арутюнов

О том, почему выпускник МГУ обосновался в Ростове-на-Дону 

Климат. Я до сих пор в Москве болею. Болел все эти годы, что учился здесь, и потом, когда жил у своей тетушки, эмигрировавшей в Соединенные Штаты. И оставаться здесь у меня изначально не было никаких предпосылок. Я хотел работать за рубежом. Потом мама моя из Казахстана переехала в Ростов-на-Дону, и я поехал к ней. Всё-таки она одна, а далеко её от себя «держать» не хотелось. Я начал работать уже из Ростова и помогал делать программу «Жди меня». Снимали мы репортажи по югу России. Заодно занимался концертами. И ещё был аккредитован как корреспондент газеты «Московский Комсомолец». Так что, вполне меня там всё удовлетворяло, пока эти должности у меня были.  

О том, как найти «армянскую изюминку» в каждой стране во время путешествий 

В путешествии я ищу изюминку, и чаще всего она — армянская. Я ведь еду именно по армянским следам. Вот, если бы я захотел поехать по японским следам, может быть, я изюминки и японские находил бы, да. Но армянское, знаете, уникально. Это связано с народами постсоветского пространства. Например, если я захочу поехать по грузинским следам, при всём уважении, естественно, я меньше найду изюминок, потому что, в отличие от грузин, армяне — диаспоральная нация. Они веками живут практически во всех странах мира. Поэтому эти изюминки разбросаны по миру. Они есть и на Дальнем Востоке, и на Среднем Западе, и даже в Африке. Как и у евреев. Когда я езжу в разные страны по армянским следам, я часто там нахожу и еврейские следы.    

Источник: yandex.ru

О том, как найти за границей армян

В Москве не на поверхности идентичность армян — они растворились в среде. Их просто не видно. А когда едешь в Мьянму, в Бангладеш, в Индию — там уже видно. Ты смотришь на человека — ничем не отличается от местного, на первый взгляд. Например, беседуешь с женщиной, которую зовут Гоар с условной фамилией Мамбрикян. Да, она говорит по-армянски, в отличие от меня, кстати. Она ходит в армянскую церковь, в отличие от меня. Но она давно выглядит как обычная индийская женщина из сериала «Зита и Гита». Такая же чернявая, ходит в сари, сидит на полу, ест руками. От индийских женщин среднестатистических её просто не отличить. А когда начинаешь с ней разговаривать — она говорит, что у неё прадед был армянином. И это причина, по которой она себя считает армянкой.

Об армянах с монголоидным компонентом

Армянская кровь на Востоке в них играет, и они стараются сохраниться. То же самое в Мьянме и странах с монголоидным населением. Там встречаются армяне удивительные — с чуть суженными глазами. И у них тоже какая-то часть армянская, какая-то китайская, вьетнамская и мьянмарская. И они себя считают армянами. И первое, что они начинают делать, — это учить армянский язык. Причём я хочу сказать, что не родители их к этому подталкивают, нет. Они сами знают, что у них в городе есть армянская церковь, где при церкви имеется имеется небольшой колледж с возможностью посещать уроки армянского языка. И делают они это не для того, чтобы знать родной язык, а прежде всего, чтобы читать Евангелие на армянском языке. Религия возвращает их к корням.

Об армянах в России

В России не все армяне знают родной язык. А где сейчас московские армяне, скажем? Вот такие, прожженные. Сто лет назад жили. А сейчас их нет. Сейчас можно встретить москвичей — Осиповых, Бебутовых и так далее. Это армянские фамилии. Но в этих семьях только фамилии остались, больше ничего. Они как-то растворились уже в социуме. Стали просто частью интеллигенции. У них есть возможность прикоснуться к культуре Армении — на русском языке. Всё доступно. А у Гоар Мамбрикян из Индии — только через религию. Через Евангелие на родном языке. Через язык её предков.

О путешествиях по армянских следам

Это удивительные поездки. Смысл моей жизни. Как пазл, в который складывается красочный армянский мир во всём мире. Я никогда не перестану этот пазл собирать.

Журналист, искусствовед Ольга Казак специально для Армянского музея Москвы

Фото обложки © Вадим Арутюнов