Армяне на дне Азии
Бангладеш называют легендарной страной в том смысле, что её считают самым дном Азии. Говорят, беднее страны в Азии нет. В стране размером с Ростовскую область живет больше людей, чем во всей России — почти 170 миллионов жителей. Что творится «на дне» и остались ли армяне в этом рое людском? Рассказывает журналист, востоковед и основатель проекта «Антитопор» Вадим Арутюнов.
На честном слове и на одном крыле
Источник: vk.com/@antitopor
Первое знакомство с Бангладеш состоялось у меня еще в Непале, откуда я вылетел в Дакку. Летел бангладешской национальной авиакомпанией Biman Bangladesh. Уже на аэродроме Катманду я заметил, что полуржавый Boeing является долгожителем. Обычно их эксплуатируют много лет европейские авиакомпании, а под конец «жизни» продают странам третьего, а то и четвертого мира — таким, как Бангладеш. Стюардессы в национальной одежде неприветливы, грубы с пассажирами. Кресла в салоне самолета — видавшие виды. Разместившись у иллюминатора, я погрузился в думу — долететь бы до пункта назначения в целости и сохранности. Пока я думу думал, в салоне раздался голос капитана корабля. Вместо приветственного слова пилот протянул дуа [молитву. — Прим. авт.], начав с такбира [возвеличивания Бога. — Прим. авт.]. «Аллаху акбар, Аллаху акбар, Аллаху акбар. Субхан Аллах», — звучало из динамиков. А в конце подытожил: «Инша Аллах совершим посадку в Дакке через час пятнадцать минут». Находящиеся в салоне правоверные громко и дружно повторили «Инша Аллах!». И мы взлетели.
С помощью Аллаха полет проходил плавно. К тому же, слева от меня за окном показались величественные Гималаи и король всех возвышенностей нашей планеты — Эверест. Никогда бы не подумал, что увижу Эверест прямо перед собой, сидя в ветхом самолете бангладешских авиалиний. Но на то и жизнь, чтобы преподносить сюрпризы.
В Международном аэропорту Дакки «Хазрат Шах Джалал» меня уже ждал местный бенгал Хаснат Хуссейн, ставший моим гидом на все время пребывания в стране. На удивление, мужчина встретил меня по-приятельски — обнял и сопроводил к автомобилю. С Хаснатом мы направились сначала в офис аргентино-американского бизнесмена Армена Арсланяна. Именно этот человек с помощью моего зрителя и подписчика Хажака Маркаряна из Находки организовал мне встречу, водителя и гида. К сожалению, ни с Арменом Арсланяном, ни с Хажаком Маркаряном встречаться мне не доводилось. Знаю только, что эти двое прикладывают все усилия, чтобы сохранить армянское наследие в ряде стран Юго-Восточной Азии. Армен лишь изредка бывает в Бангладеш. Здесь у него свои предприятия бумагоперерабатывающей промышленности. Дела ведут менеджеры-бенгалы. Сам же парон Арсланян один-два раза в год, да и прилетает в Дакку. [Парон — почётное именование мужчины в Армении, имеющее два значения — титул и обращение. Термин получил широкое хождение в период Киликийского королевства Армении. Является заимствованием из старофранцузского (baron). — Прим. ред.]. Поэтому эти же самые менеджеры сделали все от них зависящее, чтобы я чувствовал себя в Бангладеш уютно и в безопасности. Хотя, скажу честно, люди в Бангладеш добрейшие, по-детски наивные. Но. Береженого Бог бережет.
Дакка. Фото: webtekno.com
После крепкого кофе в офисе Армена и знакомства с топ-менеджером Рашелем мы отправились в отель. Нужно было отдохнуть после дороги. От офиса до отеля всего-навсего 7 км. Но добирались мы почти три часа. Бангладешские пробки — это отдельная тема, аналогов нигде им в мире нет. Глядя на дорожный простой и сигналящих автобусников, таксистов, тук-туков и т.д., я сказал себе: «Добро пожаловать в Бангладеш!».
Мертвая Буриганга
Буриганга. Фото: debat.me; reachwater.org.uk
Проснулся я на рассвете от утреннего азана [призыв к молитве. — Прим. авт.]. Распахнул окно, за которым были пустые улицы и невероятная тишина. С 03:00 до 04:30 утра — единственный отрезок времени в Дакке, когда можно насладиться тишиной и даже услышать пение экзотических птиц. Примерно к 05:00 Дакка начинает оживляться, а к 09:00 достигает апогея из пробок, техники и людей, так, что в прямом смысле не протолкнуться. Поэтому за час до этого явления Хаснат был уже у меня и мы отправились в самый центр Дакки, где бурлит жизнь. Где-то в районе Найа-Базар мы оставили машину на платной и хорошо охраняемой стоянке, двинулись дальше пешком.
Дакка. Улица. Базар. Фото: avax.news
В Дакке есть много улиц, где автомобилям не проехать в связи с трафиком. Легче дойти пешком или с помощью тук-тука, управляемого рикшей. Если кто из вас бывал в Индии, вспомните индийский трафик и прибавьте к нему людей и машин втрое. Вы получите представление о Дакке. Повторюсь 170 миллионов жителей в стране. Из них коренных жителей Дакки 22 миллиона, плюс приезжих из регионов с целью заработков почти 10 миллионов, плюс недокументированных N-ое количество. И все это в одном городе площадью 815 км², что идентично, например, Волгограду. Теперь представьте Волгоград с населением чуть больше миллиона, но с территориальной площадью Дакки, в котором теснится почти 35 миллиона людей. Представили, каково? Да, кстати, большая часть недокументированных лиц — это дети до 6-7 лет. До этого возраста у них нет никаких свидетельств о рождении. Правительство не торопится документировать их по той причине, что многие детки не доживают до школьного возраста в связи с недоступностью платной медицинской помощи, в то время как в стране распространяется различная тропическая зараза. Порой дети рождаются прямо на дороге, так как родители живут в картонных коробках на улицах Дакки. Бангладеш это та страна, где собаки-дворняжки чувствуют себя куда лучше, чем тысячи людей. Последним нужно что-то украсть или как-то заработать, чтобы прокормить себя и свою семью. Что не всегда удается. Собаки же кормятся и живут при многочисленных торговых лавках, где продают готовую еду. Уникальный случай привилегированности собак по сравнению с людьми.
Улицы Дакки. Фото: maierandmaierphotography.com; tourister.ru
В гуще людей мы с Хаснатом пытались пробиться к главной артерии города, к реке Буриганга, чтобы оттуда отправиться в Ахсан Манзил (Розовый Дворец). По пути к Буриганге на оживленной улице кого мне только не доводилось видеть: взрослых людей, справлявших нужду на глазах у прохожих, прокаженных, валявшихся на полу рядом с экскрементами, чумазых детей и женщин с протянутой рукой, бежавших за мной. Ведь белый человек для них это «ходячий кошелек». Видел и людей с ужасными физическими недостатками. Например, в тесноте проталкивался человек с обвисшим лицом и крупными волдырями (или бородавками?). Я так и не понял. Не медик. Не знаю, что это за болезнь. Но выглядел, мягко говоря, ужасающе. Проталкиваясь вперед, мы оказались у Буриганги. К нам сразу же подбежали лодочники, предлагая услуги. Прогулка на лодке по реке, конечно, заманчивое предложение, но если речь идёт о реке, а не её подобии. Я согласился. Не столько из эстетических соображений, сколько из желания помочь лодочнику немного подзаработать. И мы отправились в лодочное путешествие вдоль берегов Буриганги.
Небольшая справка
Буриганга считается одной из самых загрязненных рек планеты: воду из реки нельзя не только пить, но даже использовать для мытья и технических целей. Ежедневно в Буригангу сливается 1,5 миллиона кубометров промышленных отходов. Река признана биологически мертвой. Вода в ней черная от грязи и тех же отходов. В ней есть все, кроме О2. И, несмотря на все это, местные жители используют реку для купания и стирки одежды. Из-за цвета воды и запаха создается впечатление, что идешь не по реке, а по гигантскому длинному болоту.
Дакка. Розовый дворец. Фото: yandex.ru
Моя положенная часовая прогулка сорвалась из-за смрада. Уже на 25-й минуте я попросил лодочника доставить меня назад к пристани. Буквально в двух шагах от Буриганги, заплатив 1000 бангладешских так (750 руб.), я оказался словно в ином измерении — в саду Розового Дворца бенгальских навабов времен Великих Моголов. [Наваб — титул правителей некоторых провинций Восточной Индии в империи Великих Моголов. — Прим. ред.]. Дворец произвел большое впечатление и архитектурой, и цветом, и растительностью в саду. Здесь, на зеленых лужайках, любят отдыхать семьи, влюбленные пары, студенты. Вход платный и для бангладешцев. Поэтому «людей с улицы» тут нет. Завидев иностранца, — то бишь меня, — студенты стали подходить фотографироваться со мной. Через считанные минуты меня окружала уже целая толпа молодых людей, желающих сделать селфи.
Источник: vk.com/@antitopor
Я начал чувствовать себя обезьянкой в контактном зоопарке. Понимая, что отбиться от селфи мне еще долго не удастся, я решил сделать общее фото для всех. Затем мы разговорились так, что я и не заметил, как уже сидел на траве в окружении двух десятков бенгальцев. Студенты у меня спрашивали о России, о международной политике и прочем. Я понимал, что им все равно, о чем говорить, лишь бы о чем-то говорить в моей компании. Ведь не так часто можно встретить в Бангладеш иностранцев. К тому же вот так открыто, доступно, на свежем воздухе. Именно свежем. Когда речь зашла о том, что я хоть и россиянин, но по национальности армянин, молодые люди вдруг оживились и все как один сказали: «О, а у нас в Дакке есть район Арманитола». На что я ответил: «Я знаю. Именно поэтому я в Дакке». Беседа длилась около часа. Некоторые пытались мне рассказать об истории Арманитолы из того, что знали. Но мне не терпелось самому там побывать. О чем я вам и поведаю в следующей главе.
Династия на службе у армян
Дакка. Арманитола. Источник: vk.com/@antitopor
Итак, как вы поняли, в Дакке есть квартал, названный в честь его прежних жителей Арманитолой [«Армянский Град». — Прим.авт.]. И назван он так неспроста.
До 1947 года современный Бангладеш был частью Индии. В Дакку, как и в Индию вообще, армяне стали массово переезжать во времена Могольской империи из Персии с XII века. Индия была раздольем для армян. Благодаря дипломатическим способностям армяне с легкостью наладили отношения и с индуистскими махараджами, и с мусульманскими навабами, а позже и с английскими генерал-губернаторами Британской Индии. Подробности об армянах Индии написаны мною в главе «В Индию за наследством».
Дакка. Церковь Сурб Арутюн. Фото: ru.armeniasputnik.am
Что касается Восточной Бенгалии, то, как и во всей остальной Индии, армяне зарекомендовали себя талантливыми врачевателями, финансистами и предпринимателями, знающими толк в международной торговле. Уже с XVIII века армяне Бенгалии стали монополистами на соль и джут. А во второй половине этого же столетия стали компактно проживать в самом привилегированном квартале Дакки, который туземцы назвали Арманитолой. Здесь же в 1781 году и была воздвигнута Армянская церковь Сурб Арутюн (Святого Воскресения). Ее отстроили на собственные средства купцы Микаэл Саркис, Аствацатур Геворг, Магар Погос и Ходжа Петрос. Землю под строительство предоставил купец Ага Хачик Минас. Кстати, в настоящее время церковь является одним из самых старых сооружений Дакки. Рукописи и домовые книги, хранящиеся в церкви, говорят о том, что до середины ХХ века в Дакке проживали в разные годы от 80-ти до 100 армянских семей. К середине ХХ века в городе оставалось не больше 40 семей, исход которых начался в 50-х гг., после обретения независимости от «Британской короны». Но несколько семей еще оставалось в городе до XXI века.
Фото: regnum.ru
Насладившись контрастами, мы с Хаснатом взяли тук-тук и отправились на Armenian street — центральную улицу Арманитолы. Внешне улица ничем не отличалась от остальных — всё та же грязь, скопище людей, машин и бродячих животных. А на месте армянских банков и торговых компаний расположились туземцы, превратившие офисы в забегаловки, где постоянно что-то жарили. Проходя вдоль этих лавок, Хаснат время от времени представлял меня знакомым зевакам:
— Салам алейкум! Это армянин из России. Приехал посмотреть на Арманитолу и на свою церковь.
— Маша`Аллах! — отвечали зеваки. — Добро пожаловать!
По дороге в храм мы то и дело останавливались. Хаснат знакомил меня со старожилами квартала Арманитола. Некоторые из них пожимали мне руку, рассказывали о тех армянах, которых им еще удалось застать. Словно соревнуясь в красноречии, пожилые бенгалы рассказывали о каком-то Петросе, Саркисе, Амбарцуме. Мне эти имена ни о чем не говорили. Но, как я понял, это были «последние» из Арманитолы. Чуть дальше Хаснат указал мне на развалины двухэтажных строений, от которых остался лишь каркас и части забора.
— Эти дома принадлежали армянским купцам, — сказал мой проводник. — Раньше туда могли войти только сами хозяева и их друзья британцы. Нам, мусульманам, запрещалось находиться в домах у белых господ. Теперь в них живут бездомные.
— А как же прислуга? — поинтересовался я
— Армяне не содержали прислуги. Этим они отличались от англичан. Армянские женщины сами справлялись с хозяйством, готовкой и детьми.
У ворот территории храма стоял молодой полицейский, отворивший нам дверь. Едва перешагнули порог, к нам навстречу поспешили девушка с парнем и женщина с мужчиной.
— Салам алейкум, сахаб [господин. — Прим. авт.]. Добро пожаловать домой! — широко улыбнувшись, сказал мужчина.
Девушка скромно опустив голову, согласно традициям, протянула мне поднос с кисло-сладким прохладительным напитком. После знакомства с этими людьми я задал вполне резонный вопрос:
— Скажите, а остались ли армяне? Могу ли я кого-нибудь увидеть, поговорить?
Мужчина, видимо, глава семьи, ответил:
— К сожалению, поговорить не сможете. Но можете увидеть их могилы. Не осталось никого.
В это время вмешалась женщина:
— У меня предложение: давайте вы пока прогуляетесь по парку, посмотрите на надгробия, на храм, а я пойду готовить бириани [острый бенгальский плов. — Прим. авт.]. Мой сын Шахин покажет и расскажет вам обо всем.
Дакка. Армянское кладбище при церкви Сурб Арутюн. Источник: dialogorg.ru
Бенгалка словно прочитала мои мысли. Меня одновременно одолевали и любопытство, и голод. Ведь с утра ни крошки во рту. В предвкушении удовлетворения того и другого я двинулся вперед за Шахином к некрополю. Шахин знал историю каждого захороненного. Причем в деталях.
— Вот Маркар. Мореплаватель. Умер в 1832 году. Был большим бабником. Привозил из заморских стран себе наложниц, содержал их, а жене лгал, что эти девушки — его делопроизводители. Когда его жена, Нуник, узнала об измене мужа, — вот, кстати, она рядом похоронена, — хотела разорвать с ним отношения. Возможно, она так бы и сделала. Но их помирил несчастный случай. Когда супруги были в ссоре, скончался их сын Тарон. Он похоронен слева от матери. Утонул в Буриганге, спасая какого-то ребенка. Тарону было 18 лет.
Указывая на другой могильный камень, Шахин продолжил:
— А это мистер Сатур. Был женат на англичанке. Дама была такой же богатой и знатной, как и он сам. Даже более чем. Происходила из британского королевского семейства. Все у них было при жизни — власть, деньги. Сатур был джутовым монополистом и крупнейшим бизнесменом страны второй половины XVIII века. Деньги, конечно, творят чудеса и на них можно купить все, кроме здоровья. И когда Бенгалию охватила эпидемия дифтерии, болезнь забрала всех его четверых детей. Самому старшему было 12 лет. Врачи не смогли их спасти. Ни деньги, ни королевская кровь не спасла детей. Они похоронены рядом. Только их могилы хуже сохранились от времени.
Я шел за Шахином и думал: «А ведь и впрямь все это не просто могильные плиты с эпитафиями, но и безумно интересные человеческие истории, зарытые в могилах истории жизни, секреты, грехи и достоинства. Ни деньги, ни золото человек не уносит с собой в могилу. Только свою виртуальную книгу жизни».
Источник: vk.com/@antitopor
Шахин продолжал:
— Обратите внимание на эти два надгробия с резными черепами и скрещенными костями. Эти два армянина-купца погибли в открытом море. Их убили пираты. Тела нашли позже у берегов Андаманских островов и привезли сюда в 1783 году.
— А где последние захоронения? — спросил я у Шахина.
— Пойдем, покажу.
Могила последней армянки Бангладеш. Источник: vk.com/@antitopor
Я последовал за Шахином. Он привел меня к могиле Вероники Мартин, скончавшейся в 2005 году.
— Это последняя армянка Бангладеш, — с грустью заметил Шахин. — Похоронив жену, ее супруг и дети эмигрировали в Канаду. Больше в Бангладеш нет армян.
Могильная плита Вероники Мартин привела нас к самой церкви. Я много раз видел этот храм на фотографиях и был очарован красотой. Но вблизи это сооружение еще краше. Мне много раз приходилось видеть армянские храмы в разных концах земного шара. Но такого! Церковь Сурб Арутюн действительно не имеет аналогов своим архитектурным исполнением не только среди армянских храмов, но и вообще христианских вместе взятых. Здесь нет куполов, стремящихся ввысь. Храм раскинут в длину, имитируя белоснежный корабль с мачтой и носом. Даже на крыше чувствуешь себя на палубе корабля, идущего по земле. Как оказалось, такое строение изначально было задумано: армянские купцы Бенгалии месяцами находились в море. Их корабли служили им вторым домом. Поэтому, закладывая идею строительства церкви, местные армяне решили сотворить себе храм в виде корабля — основного кормильца купцов.
Сурб Арутюн, центральный фасад. Источник: vk.com/@antitopor
— Это гордость Дакки, — протянул Шахин, заметив мой восхищенный взгляд на все это великолепие. — Сюда часто заглядывают иностранцы. Я им рассказываю об истории этого храма и нашем квартале Арманитола.
В это время из сада послышался женский голос. Звали на ужин.
— Пойдемте, — сказал Шахин. — Поужинаем и познакомим вас с моим дедом.
Стол был полон яств бенгальской кухни, уставлен фруктами, сладостями. Наконец мне представили, кто есть кто: мужчина и женщина, встречавшие меня у ворот — супруги. Шахин их сын. А девушка, угостившая напитком, — сестра Шахина и, соответственно, дочь супругов. Семья живет в доме на территории храма, который оставил им в наследство последний армянин Майкл Овсеп Мартин, уехавший в Канаду после смерти жены. В то время, когда мы знакомились, в дверь гостиной вошли старик со старушкой, поддерживая друг друга. Это были родители хозяйки, бабушка и дедушка Шахина. Обоим по 95 лет. Все встали поприветствовать глав семьи. Дедушку усадили рядом со мной. Он оценил меня единственным глазом с головы до ног и вдруг спросил:
— Им ануны Хариподо. Кхо анунт вонц э? (арм.: Меня зовут Хариподо. А как тебя зовут?).
Я опешил от армянского языка старого бенгальца. Не сдерживая свое удивление, вместо ответа я задал встречный вопрос: «Дук хайерен хасканумек?» (арм. Вы понимаете по-армянски?). На что получил ответ: «Байц ес кхо хет хайерен эм хосум» (арм. Так я же с тобой по-армянски говорю).
Присутствующие сидели и наблюдали за нами. Заметив мое растерянное лицо, Шахин вмешался:
— Дед свободно говорит на вашем языке. Возможно, он единственный в мире бенгалец, говорящий по-армянски.
Старик расспрашивал меня о каких-то людях, о которых я понятия не имел. Наверняка ему казалось, что все армяне знают друг друга: «А жив ли парон Богосян?», «А не знаешь ли, когда приедет Саркис, сын Галуста и Мариам?». Слово за слово, я узнал подробности об этом странном семействе бенгальцев, с которыми разделял в настоящий момент бириани.
Дедушка Хариподо. Источник: vk.com/@antitopor
Все началось с позапрошлого века. Дед старика Хариподо поступил на службу управляющим к армянскому предпринимателю и «сахарному королю» Бенгалии Аратуну Мануку в далеком 1876 году. После его смерти отец старика Хариподо приступил к делам. А когда не стало отца в 1957-м, Хариподо сохранил преемственность поколений и также стал служить армянам — тем оставшимся, что продолжали здесь жить. В это время Восточная Бенгалия вместе с Пакистаном были одним государством, независимыми от Индии. В 1970-м здесь, в Восточной Бенгалии, начались беспорядки. Бенгалы требовали независимости от Пакистана. В ответ на массовые волнения Карачи ввел на контролируемую территорию военных. Вместе с ними в Дакку проникли и исламистские группировки, которые стали бесчинствовать в Дакке и устанавливать свои порядки. Дело дошло до того, что исламисты собрались разрушить Армянскую церковь. По их словам, не подобает христианскому храму располагаться в сердце мусульманской Дакки. Молодой Хариподо вместе с товарищами ринулись в бой и отстояли храм. В то время Хариподо и получил ранение в глаз, из-за чего, уже позже, потерял его. В 1971 году Восточная Бенгалия все же стала независимой страной. Хариподо продолжал верно служить одной из последних армянских семей и оставался главным хранителем храма на Армянской улице Дакки. И делал он это на протяжении 50-ти лет. До того момента, покуда не покинул Бангладеш последний армянин Майкл Овсеп Мартин. Тот самый супруг покойной Вероники Мартин. После проводов хозяина Хариподо тоже ушел на покой. Но династия на службе у армян не оборвалась. За постройкой и сейчас присматривают дочь и зять Хариподо, а также внук и внучка. Они и являются гидами для всех, кто заходит полюбоваться храмом.
После того, как я узнал подробности семьи, с которой сидел за столом, я чуть ли не пал ниц перед каждым из них. Семья Гхош не просто бенгальцы, смотрящие за храмом, но воистину герои армянского народа. Не Армении, а именно армянского народа. Ведь из поколения в поколение они служат верой и правдой армянам и являются главными защитниками армянского культурного наследия в далеком Бангладеш — бедной мусульманской стране, где жизнь, мягко говоря, не сахар. Семейство Гхош заботится не только о церкви, но и могилах, рукописях и книгах армян Бенгалии. Каждый цветок, каждый куст, произрастающий на территории храма, выращен руками этих людей. Сами же армяне — гости довольно редкие в этих краях. Если кто и бывает, то это — Армен Арсланян. Они вместе с семьей Гхош и являются главными хранителями негаснущего очага армянского наследия «дна Азии».
Востоковед, журналист, автор проекта Антитопор Вадим Арутюнов
Дакка. Бангладеш
Обложка: triip.me
Источник: АНТИТОПОР (ИАПС)