Гаяне Тавризян о концепциях кризиса культуры Шпенглера и Хёйзинги
Дочь дирижера Михаила Тавризяна и его супруги, балерины Русуданы Тавризян (Романовой) Гаяне Тавризян была выдающимся специалистом по европейской философии XX века. О своем отце она написала книгу «Микаэл Тавризиан: жизнь и смерть дирижера».
Освальд Шпенглер | laphamsquarterly.org
Гаяне Михайловна — автор многочисленных книг, посвященных философии. Рассмотрим ее фундаментальный труд «О. Шпенглер, И. Хёйзинга: две концепции кризиса культуры» (М., 1988). В ней она рассматривает творчество двух мыслителей — немецкого историософа, представителя философии жизни Освальда Шпенглера и нидерландского философа, историка, исследователя культуры Йохана Хёйзинги.
Исследование Гаяне Тавризян имеет очень большую ценность для историков, культурологов, философов. Во введении автор называет тему общего кризиса западной культуры одной из главенствующих и наиболее устойчивых в философии и истории XX века. Мало, кто знает, что «Закат Европы» Шпенглера существует в двух томах. И если первое издание в 1918 году стимулировано или ускорено опытом Первой мировой войны, то второе, появившееся в 1920-1930-е годы, показало реакционность взглядов Шпенглера. Речь идет также о работе «Человек и техника». Некоторые идеи Шпенглера были положительно восприняты фашистами, но надо помнить, что в 1933 году он отказался сотрудничать с нацистами и даже высмеивал их «тевтонские» устремления. В итоге Шпенглер оказался в опале.
В 1920-е годы сама идея «заката» Запада вызывала негативные оценки, Томас Манн резко осудил труд Шпенглера с моральной и гуманитарной позиции.
Гаяне Тавризян считает, что не случайно в 1970-1980-е годы в ФРГ реакционное ядро его учения взяли на вооружение неоконсерваторы, мотивируя это кризисом демократии. В целом, новаторский труд немецкого гения ставил не только философские проблемы, он говорил и об экологическом кризисе, и об опасности переизбытка техницизма. Общая философская формула «Заката Европы» — взаимодействие многовековой культуры с развернутыми формами научно-технической цивилизации.
Вся немецкая историография поддерживала индивидуализирующее начало, а Шпенглер, напротив, обезличивал процессы, явления и эпохи. «Индивидами» с его точки зрения были только тысячелетние «культуры». Ему принадлежит идея множественности и равнозначности культур. При этом за чрезмерный догматизм его критиковал британский историк, философ истории, культуролог и социолог, как он себя называл «эмпирик» Арнольд Тойнби.
И все же большая заслуга немецкого мыслителя в том, что он выступил против принятой в европейской историографии трехчленной периодизации истории, против самой концепции всемирно-исторического процесса. «Предпочтения самого Шпенглера, — пишет Гаяне Тавризян, — отданы в первую очередь не морфологии культур как таковых, но той "логике" истории, согласно которой возникают и исчезают эти миры культур». Из них он выделяет для анализа в большей мере египетскую, античную, западноевропейскую и магическую (арабскую).
Парадоксальным образом Шпенглер не признает никакой преемственности в сфере искусства: символы культуры отделены друг от друга, невоспроизводимы. Например, нет ничего общего между античной и западноевропейской скульптурой. «Былое искусство, уменье не подхватывается, оно утеряно где-то на дорогах Эллады, виды искусства теснят друг друга, гибнут, взамен расцветают другие, ни один вид в истории не узнает себя…»
Йохан Хёйзинга | laphamsquarterly.org
Нет у Шпенглера преемственности и «возрождения», но есть предопределенное повторение, ритм судьбы. Шпенглер фактически не может «выбросить» идею определенного единства мирового исторического процесса, его развития, но у философа есть свои «круги». Здесь тоже возможно возвращение на новой, более высокой ступени уже бывшего в другой культуре: «но для сегодняшней Европы это не эллинство, а "практический", деловой, "империалистический" мир».
Философско-культурологический трактат голландского автора Йохана Хёйзинги «Осень Средневековья» вышел с «Закатом Европы» почти одновременно: опубликован на нидерландском языке в 1919 году. Трактат описывает духовную ситуацию во Франции и Нидерландах в XIV-XV веках.
Гаяне Тавризян выделяет глубокие противоречия средневекового общества, так как они носят универсальный характер. В XV веке произошел конфликт между характерами, психологией людей и социально-этической регламентацией их жизни, между идеалами (главным образом рыцарства) и политической реальностью. Хёйзинга скрупулезно изучает многие источники, приходит к выводу, что в XX веке взгляд на Средневековье меняется, становится более объективным. Да, было кровопролитие, хроническое отсутствие безопасности, но и свои коллективные радости тоже были (музыка, живопись). Был у средневекового человека даже порой и мир в душе. Общество двигалось к гибели главным образом из-за внутреннего кризиса. Произошло истощение духовного потенциала.
В 1935 году Хейзинга пишет книгу «В тени завтрашнего дня», звучат его обвинения в адрес милитаризма, расизма, шовинизма.
Самую большую опасность для культуры Запада ученый видит в поворотах мысли к иррационализму, интуиции, инстинкту. С его точки зрения, «исчезновение стиля» — основной момент всякой культурной проблемы. Выражается это в деградации форм, эпигонстве, эклектизме. То есть у эпохи отсутствует собственное лицо. Видел он опасность в развитии общественных наук, поскольку они, в отличие от точных, ограничены национальными рамками, границами страны: здесь больше простора для произвола, предубеждений. Один из главных факторов дезинтеграции культуры — поворот общественных наук, философии к антиинтеллектуализму, отказу от традиционного для культуры идеала познания, истины.
Хёйзингу не удалось заставить замолчать. Он работает в концлагере и в ссылке: так появляется труд «Поруганный мир». По мысли Тавризян, историк в значительной мере предвосхитил суждения прогрессивных ученых Запада наших дней. Среди выдвинутых им положений — призывы к созданию новой этики, которая бы строилась на общечеловеческих ценностях.