“Поскреби армянина и увидишь высящийся внутри него Арарат”

“Поскреби армянина и увидишь высящийся внутри него Арарат”

Армянский музей Москвы публикует заключительную часть размышлений Рачья Арзуманян о выдающемся мыслителе Костане Заряне. Напоминаем, что эссе "Странник" было опубликовано в журнале "АНИВ"  26.12.2006 №4 (7)

Рачья Арзуманян родился в Арцахе. Получил высшее образование и закончил аспирантуру в России - специальность системология, сложные системы. В 1994-95 защита кандидатской диссертации в Санкт-Петербурге и возвращение в Арцах. В 1995-2001 действительная служба в рядах Армии Обороны НКР. В настоящее время эксперт официальных структур по проблемам национальной безопасности и информационных технологий. Преподает в Арцахском государственном университете. 

 

КОСТАН.jpg

По Заряну одно из принципиальных отличий армянского и европейского миров заключается в том, что Армянский мир не замирает, завороженный неизбежностью смерти, а преодолевает ее идеей возрождения. Здесь Мгер-младший выходит из камня, возрождается Ара Прекрасный, а Крест из символа смерти и страдания превращается в плодоносящее древо жизни. 

Закат и дряхление проявленного Армянского мира, сопровождается смертью не только старых богов, но и господствующих мифов. Зарян и другие деятели несостоявшегося армянского Возрождения констатировали, что старые мифы мертвы. Попытки сохранить застывшие формы или вернуться вспять, реанимировав архаичные мифы, обречены на неудачу и могут быть смертельно опасными, что доказали фашизм и большевизм. Когда мир проявленного безнадежно искорежен и искажен, единственным незамутненным источником вдохновения и творчества остается мир непроявленного, уходящий корнями в коллективное бессознательное народа. 

Свобода есть движущая сила любой культуры. Будучи безусловной и вечной, свобода изначально выступала в качестве атрибута, свойства движения личности по своему духовному пути. В европейском мире понятие свободы из атрибута трансформировалось в самостоятельную ценность — абсолютную личную свободу, когда любые обязательства и связи, в том числе духовные, превратились в оковы. Такое общество неизбежно движется к утрате Традиции. 

Армянскому миру, не противопоставляющему, но тесно увязывающему духовное и материальное, чужда проблема абсолютной личной свободы. Здесь она по-прежнему остается атрибутом — свободой для ежедневного и ежечасного творчества и созидания. Даже сегодня, когда Армения превратилась в небольшой светоносный осколок, когда с растерянной улыбкой потерявшегося старика-ребенка Армянство пытается разглядеть сквозь туман забвения путь к некогда безграничному солнечному Армянскому миру, в каждом армянине по-прежнему живет творческое начало. За что бы не брался потомок Айка и наследник солнечного мира, — приготовление кофе или проектирование ракетной техники, ремонт квартиры или дизайн одежды, — внутренний свет наследия пробивается сквозь наслоения времен и культур. “Поскреби армянина и увидишь высящийся внутри него Арарат”, — утверждал Зарян. 

Армянство пытается разглядеть сквозь туман забвения путь к некогда безграничному солнечному Армянскому миру Фото about-planet.ru

Армянство пытается разглядеть сквозь туман забвения путь к некогда безграничному солнечному Армянскому миру Фото about-planet.ru

Свобода в Армянском мире — обоюдоострое оружие, оно позволяет принимать активное участие в своем будущем и нести за него ответственность, что в итоге ведет к общей ответственности за судьбу своего мира, его разворачивание в истории. У народов “магической культуры” разительно иной образ мира, их судьба и миссия предопределены верховными силами. Данное различие ярко видно на примере Торы, Корана, некоторых других священных текстов, где заветы и заповеди спускаются человеку свыше, подлежа безусловному и беспрекословному выполнению. Взаимоотношения между миром духовного и миром человеческого здесь жестко иерархичны. Априори считается, что человек, народ не в состоянии справиться со своей судьбой и, будучи предоставлены сами себе, опустятся, потеряют связь с миром духовного.


Согласно Заряну, Армянский мир обладает способностью влиять на формирование отношений и связь между миром духовного и человеческого и представляет собой особую реальность. Армянство выполняло функции Прометея грядущей эпохи. Когда умирал классический языческий мир, именно Армянский мир удержал распадающуюся связь времен, сохранив для новой эпохи наследие уходящей. Армянскому миру оказались близкими, как восточная традиция созерцательности и внутренней духовной работы, так и западные динамизм, овладение материальным миром. Особая роль и статус Армянского мира нашли свое отражение, как в армянской мифологии, так и в догматике ААЦ. К несчастью, это величие соизмеримо только с глубиной зияющих провалов нашей памяти. 

Уже не одно столетие, как утеряны ключи к тайнам боговдохновенного армянского алфавита. Еще Шнорали с глубокой печалью писал, что не может найти ни одного достойного армянина, дабы передать ему ключи и печати маштоцевских букв. Что несут с собой ноты-хазы, онемевшие свидетели высот армянского духа, возвращенные спустя столетия гением Комитаса, но все еще неразгаданные до конца? Умолкли шараканы, трава проросла на островерхих монастырских куполах. Мы не в состоянии вчитаться и понять “Сасна црер”, не разобрались с посланиями в будущее хачкара и матаха, не вгляделись пристально в узоры хоранов на ветхих страницах, не ощупали, благоговейно затаив дыхание, камень Звартноца. Не ради подробной музейной справки, но ради рывка в будущее, который станет одновременно возвращением на круги своя. 

Современное Армянство практически полностью утратило ощущение ответственности за мир, который оно творит. Вероятно, прав был Зарян, говоря что Армянство пока не готово познать себя и оценить ту мощь, которая заложена в Армянском мире. Двадцатый век стал апофеозом слабости, духовной слепоты и деградации Армянского мира, армяне утратили понимание того, что они сами выстраивают свой мир и определяют свою судьбу. Попытки искать во внешнем мире и внешних силах причины катастрофы, постигшей Армянство в начале века, стали ярким симптомом этой опасной духовной болезни. Не случайно все творческие гении Армянского мира всегда и во все времена говорили о необходимости искать смысл и силы внутри своего мира, строить его с опорой на собственные духовные ресурсы, которые при этом становятся поистине неисчерпаемыми. 

В Армяском некрополе Москвы. Фото Валерии Олюниной

В Армяском некрополе Москвы. Фото Валерии Олюниной

С высоты пройденных лет мы смотрим не вниз, а вверх из глубин забвения. Нам просто не верится в собственное наследие. Оно выглядит как деяния исполинов, титанов, легендарных и канувших в Лету великих народов. Слава строителей канала “Шамирам” и ванской крепости отдается кому угодно, только бы уйти от ставшей невыносимой мысли — это наше наследие и дела Армянского духа. Горит негасимый факел Армянского духа в руке ушедшего в камень предка, ожидая того часа, когда потомок подхватит его, зажжет огонь нового армянского времени. 

Ответственность за связь духовного и человеческого миров предполагает особые отношения с движением и временем. Армянский мир ощущает и познает себя только в развитии и непрерывном изменении, когда статичность равносильна духовной а затем и физической смерти народа. Армянскому миру удается избежать дурно понятого релятивизма, свойственного современному западному миру, поскольку сохраняется абсолютная точка, полюс — Армянское Нагорье. Несмотря на временную физическую утрату большей части Нагорья, именно оно является незыблемой и вневременной основой армянского бытия, вокруг которого раз за разом возрождается и оформляется Армянский мир. Армянин связан с Нагорьем глубоко личными и невыразимыми отношениями, когда любая боль, непредвиденные события, связанные с Нагорьем отзываются в его душе, заставляют вздрогнуть и пусть на мгновенье, но вырваться из потока времени, почувствовать себя частицей единого целого, — Армянского мира. И неспроста все армянские дети во все времена с трепетом ждут встречи с Араратом, рисовали и будут рисовать его, загоняя в тупик психоаналитиков, пытающихся найти объяснение иррациональной и необъяснимой тяге наших детей к Горе и Нагорью. В допотопные времена первого проявления Армянского мира и появления армянина его душа слилась с Нагорьем в единое целое. Для современного армянства этот факт во многом оказался вытесненным в коллективное бессознательное. Однако очередное возрождение Армянского мира через творение новых мифов и преображение богов неизбежно вновь проявит и оформит армянское восприятие Нагорья. 

Арарат. Фотография, сделанная космонавтом Сергеем Рязанским. 

Арарат. Фотография, сделанная космонавтом Сергеем Рязанским. 

“Наше небо, наша беспредельность покоятся на вершинах наших гор, — напоминает нам Зарян. — Там, где еще обитают наши Боги. Где они ждут. Ждут великих духовных свершений, великой духовной эпической песни, к которой армянин еще не готов, но вдохновением которой пишется его история”. 

 

“Поскреби армянина и увидишь высящийся внутри него Арарат”