Оглядывая Париж с высоты своей башни, Квазимодо заметил мерцающий в окне Бастилии огонек свечи. Так Виктор Гюго в романе «Собор Парижской Богоматери» вводит читателя в комнату, получившую название «келья, в которой Людовик Французский читает часослов». Людовик XI — редкий гость в Париже — решил провести ночь в мрачной, но, в отличие от Лувра, надежно защищенной Бастилии.

Люк-Оливье Мерсон. Иллюстрация к роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери», 1881 ǁ wikipedia.org

Король, сидя в пышном кресле, гневно отчитывает своих вельмож за то, что с каждым годом увеличиваются расходы двора. Вся сцена освещена лишь только жалкой восковой свечей. Одна из статей расходов, правда, нисколько не подверглась критике Людовика. Речь идет о выделении средств главному палачу Парижа на покупку меча, ножен и того, что к ним прилагается. «Весьма охотно утверждаю эту сумму. На такого рода расходы я не скуплюсь. На это я никогда не жалел денег», — одобряет король.

Портрет Людовика XI, короля Франции в 1461–1483 годах из династии Валуа. Он считается основателем абсолютной монархии во Франции ǁ wikipedia.org.«Вообразите в этом пышном, обитом колдовской кожей кресле угловатые колени, тощие ляжки в поношенном три… — Портрет Людовика XI, короля Франции в 1461–1483 годах из династии Валуа. Он считается основателем абсолютной монархии во Франции ǁ wikipedia.org.
«Вообразите в этом пышном, обитом колдовской кожей кресле угловатые колени, тощие ляжки в поношенном трико из черной шерсти, туловище, облаченное в фланелевый кафтан, отороченный облезлым мехом, и старую засаленную шляпу из самого скверного черного сукна, с прикрепленными вокруг тульи свинцовыми фигурками. Прибавьте к этому грязную ермолку, почти скрывавшую волосы, — вот и все, что можно было разглядеть на сидевшем человеке. Голова его свесилась на грудь; виден был лишь кончик длинного носа, на который падал луч света. По иссохшим морщинистым рукам нетрудно было догадаться, что в кресле сидит старик. Это и был Людовик XI». Виктор Гюго. «Собор Парижской Богоматери»

Упоминание о большой деревянной клетке, предназначенной для государственных преступников, выводит Людовика XI из некоего оцепенения. С интересом и даже азартом он вместе со своими придворными отправляется взглянуть на нее. В располагавшемся в мрачных стенах Бастилии зале, где была сооружена клетка, король не обратил внимания на жалобные стоны и просьбы ее узника. По возвращении король решает изучить накопившиеся письма и обращения.

И вдруг в келью вбегает придворный: «Государь! Государь! Парижская чернь бунтует!». Народ Парижа поднялся против главного дворцового судьи. Срочно требуется послать людей на помощь судье. Король обещает заняться этим делом… завтра утром. Но посмотреть на нескольких задержанных ему все же интересно. Их приводят к нему. Чем заканчивается это «действо» — кого миловали, а кого приказали казнить — лучше узнать, обратившись к книге.

Среди собравшихся в келье был и придворный врач Жак Куактье, вызванный из-за острого приступа болезни короля. У Людовика «страшно шумит в ушах, а грудь словно раздирают огненные зубья». «Это в самом деле серьезно», — заключает врач, щупая пульс короля. Осматривая Людовика, Куактье не упускал возможности и позаботиться о своем благе. Он не забыл поинтересоваться об освободившемся месте сборщика королевских налогов с епархий и монастырей для своего племянника. «Даю это место твоему племяннику, милый Жак, — ответил король, — только избавь меня от огня в груди».

Воспользовавшись благоприятным моментом, Жак Куактье просит помощи в постройке дома. Ведь нездоровье короля — это неизменный источник его доходов.

— У меня деньги на исходе, — продолжал врач, — а было бы очень жаль оставить такой дом без крыши. <…>

— Палач! — проворчал Людовик XI. — Говори, куда ты клонишь?

— Мне необходима крыша над всей этой росписью, государь. Хоть это пустяки, но у меня нет больше денег.

— Сколько же надо на твою крышу?

— Полагаю… медная крыша с украшениями и позолотой — не больше двух тысяч ливров.

— Ах, разбойник! — воскликнул король. — За каждый вырванный зуб ему приходится платить бриллиантом.

— Будет у меня крыша? — спросил Куактье.

— Будет, черт с тобой, только вылечи меня.

Жак Куактье низко поклонился и сказал:

— Государь! Вас спасет рассасывающее средство. Мы положим вам на поясницу большой пластырь из вощаной мази, армянского болюса, яичного белка, оливкового масла и уксуса. Вы будете продолжать пить настойку, и мы ручаемся за здоровье вашего величества.

Что же это за целебное средство — армянский болюс?

Болюс — бурая или желтая глина с довольно значительным содержанием воды и окиси железа. Встречается преимущественно в трещинах и пустотах базальта. Изначально она добывалась в Персии и Армении, но впоследствии была найдена во многих вулканических странах и преимущественно на архипелагах, например, на Гебридских островах близ западных берегов Шотландии.

Болюс употреблялся в малярном деле, для полировки металлических изделий, мелких гончарных работ, для красных карандашей. Многие художники итальянских школ и преимущественно болонской любили писать на холсте, загрунтованном красным болюсом. Однако со временем обнаружилось, что цвет болюса пробивался сквозь живопись все более и более, нарушая гармонию в колорите картин. Прежде болюс был также лекарством (terra sigillata) и шел на амулеты.

В «Кулинарном словаре» (2002) Вильяма Похлёбкина находим и иное применение болюса.

«БОЛЮС (от греч. βολος — земляная глыба). Особый вид съедобной глины. Представляет собой кремнекислый глинозем, содержащий окись железа. Встречается в форме твердых глыб глубокого, насыщенного красного цвета. Жирный на ощупь, легко растирается, во рту быстро тает. У римлян носил название „terra rubra“ (красная земля), на востоке известен как армянская глина. С древнейших времен употреблялся в кулинарии ряда национальных кухонь (греческой, ассирийской, армянской, египетской, а в новое время — во французской, испанской, португальской) для подкрашивания пищи, а иногда и для усиления вязкости некоторых блюд. До появления синтетических, химических красителей добавлялся в шоколад, а также для подкрашивания саго (в Германии). Представлял собой самую невинную пищевую краску, не только безвредную, но и полезную при некоторых заболеваниях: при расстройстве желудка, слабости, бледной немочи».

Есть краткое описание болюса и в словаре Владимира Даля: «БОЛЮС м. лат. самая тонкая и чистая железистая глина, некогда считавшаяся врачебною; опока, Bolus armenica».

Литература:

1. Болюс ‖ Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — Санкт-Петербург, 1907–1909.

2. Левинсон-Лессинг Ф.Ю. Болюс, глина ‖ Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — Санкт-Петербург, 1890–1907.

3. Петрушевский Ф.Ф. Болюс, краска ‖ Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — Санкт-Петербург, 1890–1907.

4. Болюс ‖ Кулинарный словарь В.В. Похлебкина, 2002.

Шарль Азнавур в роли «неизлечимого» отца Горио