Относительно недавно Армянский музей организовал лекцию «Цветы в творчестве Мартироса Сарьяна». И, конечно же, особое место в этой лекции было уделено его знаменитому «Лотосу». Нет ничего удивительного в том, что в известный цикл восточных мотивов мастера попал и цветочный символ Востока. Удивляет цветовая насыщенность полотна, контраст и многослойность темного и светлого. На Востоке лотос считается символом чистоты и возрождения. Живя во влаге, в болотистых местностях, прекрасный цветок лотоса каждый вечер закрывается, уходит в тину и грязь, чтобы с зарей снова возродиться чистым и незапятнанным. Имя, иносказательные названия лотоса присутствуют во многих индийских, китайских, японских именах собственных, как женских, так и мужских.

Мартирос Сарьян. «Лотос», 1911 — Мартирос Сарьян. «Лотос», 1911

В нашей повседневности лотос всегда воспринимался как символ восточной духовной и материальной культуры. Возрождение духа с восходом солнца и уходом в небытие вместе с закатом. И хотя сегодня в цветочных ларьках всех мегаполисов и просто крупных городов продаются лотосы (их можно встретить также в Ереване), он все равно остается символом другого, не нашего мира. Одно маленькое отступление: по-персидски лотос — «мириам». Долгое время это было распространенным женским именем на Ближнем Востоке, но постепенно имя Богоматери, может, из-за схожести звучания, вытеснило это имя. «Не нашей» считается и северная «сестра» лотоса — кувшинка, «джрашушан», водная лилия по-армянски. А ведь она вовсе не джрашушан, а нунуфар, символ любви и царских побед.

С древних времен она была известна и почитаема в Армении. Еще называлась она hарснаматн («пальцы невесты»), считалась символом богини Астхик. Особо почитался цветок в местностях близ озера Ван и в Тароне — традиционной «вотчине» богини любви.

Народная молва сохранила очень интересное упоминание: цветок нунуфар вырос из крови Давида Сасунского. Когда тот купался в таронской реке Мехрагет, из засады в него была выпущена стрела. Давид спасся, но капли крови на воде превратились в чудесный цветок — нунуфар. Сегодня мы называем его джрашушан, водная лилия (скорее всего, дословный перевод с одного из европейских языков). И так же, как лилия, джрашушан являлась у нас царским символом.

Археология — наука, достойная благодарности. Если бы не археология, мы бы до сих пор спорили, имело армянское войско военный флот до киликийской эпохи или нет? Было ли Ванское озеро судоходным? Была ли морская битва на Севанском озере с арабами или это горячее желание наших историков?

При ванских царях кормовую часть кораблей украшали не воинственные головы морских чудовищ, а изображение цветка нунуфар, как некий оберег и символ возрождения. В более позднее время цветок стал символом киликийского флота. Странный цветок, живущий на воде, являлся олицетворением возможности жизни вдали от родной земли, на воде, в морском бою, без твердой почвы под ногами.

В самой Армении осталась такая легенда: на самой дальней вершине Бингёла, в горном озере цветет золотой цветок нунуфар. Но увидеть цветок могут только посвященные, избранные, они-то и постигнут все премудрости жизни при помощи этого цветка. Эту легенду записал Хачик Даштенц в своем романе «Зов пахарей».

Сандро Боттичелли. «Благовещение Честелло», 1490 — Сандро Боттичелли. «Благовещение Честелло», 1490

Неслучайно нунуфар стал женским именем, как символ красоты и стойкости. Именем собственным стало и название его «земной» сестры-лилии: Шушан, Шушаник. Но мы хотим назвать еще одно упоминание, и не где-нибудь, а в Новом Завете. Архангел Гавриил вместе с Благой Вестью передает Марии цветок лилии (в некоторых текстах — туберозы). В армянском переводе Библии цветок назван брабион. Это слово сегодня тоже очень популярно у любителей цветочных композиций в Армении, но мало кто интересовался, откуда пошло это слово. Словарь армянского языка мхитаристов (Нор Хайказеан Бараран) сообщает, что это шушан, лилия, которая во времена Христа символизировала великую победу. Словарь приводит еще одну удивительную версию — это символ победы исповедника, жертвы. «Стяжать венок из цветков брабион» — принести себя в жертву.

Как женское имя, Брабион особенно популярно было в Западной Армении, в частности, среди городского населения.

Торос Рослин. «Благовещение», XIII век — Торос Рослин. «Благовещение», XIII век

Мы не раз говорили, что имена цветков у многих народов становятся женскими именами. Примеров огромное количество. Сказывалось желание с именем передать ребенку и частичку красоты, нежности цветка. Но если вдуматься, что можно было передать девочке с именами наших лилий? Только ли красоту лотоса, нунуфара, шушана и брабиона? А может, их великую веру в победу своего дела? Умения жить без твердой почвы под ногами? Просыпаться каждое утро обновленной и готовой к новой жизни?

Имена победы — Вероника, Ника, Виктория — на Востоке прозвучали раньше, чем на Западе. Но именно по-восточному: неимоверно красиво, иносказательно, с любовью, с изумительным ароматом неувядающего букета.