Велимир Хлебников (настоящее имя: Виктор, 1885-1922) 9 ноября 2015 года исполнилось 130 лет со дня рождения великого поэта, философа, орнитолога и математика, чья деятельность не регистрируются в пределах своего времени.

Армянский музей Москвы представляет нашим читателям главу "Велимир Хлебников" из автобиографической книги "Моя родословная", над которой работает Александр Геронян - латвийский журналист, писатель и общественный деятель.

- Витюша был в Баку и к нам даже не зашел, - жаловалась моя прабабушка Такуи. - Странный он стал, совсем странный...

Речь шла о сыне ее астраханского то ли двоюродного, то ли троюродного брата Владимира - Викторе, больше известном как Велимир Хлебников. И в самом деле, это был странный человек. Наверное, как все гениальные поэты...

У него со мной один день рождения – 9 ноября. Именно в этот день (по новому стилю) 1885 года в селе Малые Дербеты Астраханской губернии на свет божий появился будущий великий русский поэт. Правда, в метриках почему-то записан городок с труднопроизносимым названием Тундктов. В этих экзотичных степных местах, которые также по старинке именовались «ханской ставкой», прошло раннее детство поэта - до 5 лет.

Как и моя прабабушка Такуи, отец поэта Владимир Алексеевич Хлебников происходил из старинного армянского рода Алабовых. Это был образованнейший и, к сожалению, совсем обрусевший человек. Но о своих корнях он помнил всегда.Ученый-естествоиспытатель, знаток царства птиц. Хлебникова уважало все местное население, не случайно он был попечителем целого улуса в калмыцкой степи, где и родился его знаменитый сын.

Мать поэта - Екатерина Николаевна (урожденная Вербицкая) происходила из запорожских казаков, историк по образованию. В семье росли еще четверо детей (Виктор был третьим) - Борис, Екатерина, Александр и Вера. Кстати говоря, Вера Владимировна Хлебникова (1891-1941) - талантливая художница, иллюстрировала произведения своего брата, писала воспоминания о нем. Об остальных, братьях Борисе и Александре и сестре Екатерине, мало что известно.

Велимир Хлебников принимал участие в нескольких экспедициях по Уралу и Дагестану с группой ученых, результатом стали статьи по орнитологии (1903-1905). — Велимир Хлебников принимал участие в нескольких экспедициях по Уралу и Дагестану с группой ученых, результатом стали статьи по орнитологии (1903-1905).

Их мать, выпускница Смольного института, дала детям блестящее домашнее образование. Виктор научился читать по-русски и по-французски в четыре годика. С помощью отца, ученого-естественника и одного из основателей первого в России Астраханского заповедника, будущий поэт в детстве изучал растительный и животный мир, особенно птиц:

"Сверчки свистели и трещали

И прелесть жизни обещали".

Армянская кровь Алабовых была очевидна в облике главы семейства Владимира Алексеевича. Но особенно кавказские черты и смуглость проявились во внешности его дочери Веры. Виктор же был больше в мать, со светло-серыми, почти водянистыми глазами.

" В моих жилах есть армянская кровь (Алабовы) и кровь запорожцев (Вербицкие)", - писал поэт в "Автобиографических заметках 1914 года" ("Творения", Москва, "Советский писатель", 1986 год, стр. 641). И еще одна любопытная цитата оттуда же: "При поездке Петра Великого по Волге мой предок угощал его кубком с червонцами разбойничьего происхождения".

Александр Геронян - латвийский журналист, писатель и общественный деятель.

Хлебников – не псевдоним поэта, а фамилия по паспорту, так сказать. Его прадед Иван Матвеевич Хлебников (Алабов) был купцом 1 гильдии и потомственным почетным гражданином Астрахани. Он прославился как меценат и финансировал строительство всех 5 армянских церквей (кроме них, в Астрахани действовали 34 православных храма, 8 татарских мечетей, 2 костела и 2 синагоги - вот такой дореволюционный интернационал и религиозный плюрализм!). Горожане григорианского вероисповедования, понятное дело, его уважали. Алабовы всегда пользовались в Астрахани авторитетом. И странно, почему Иван Матвеевич, который успешно занимался хлеботорговлей, решился заменить свою славную родовую фамилию Алабов на "профессиональную" и чисто русскую. Так и появились Хлебниковы...

Дед поэта Алексей Иванович Хлебников владел морскими "парусными судами (шхунами), которые ликвидировал за несколько лет до своей смерти" (из "Жизнеописания гр. Хлебникова Владимира Алексеевича"). Его странный и отчаянный поступок трудно чем-то объяснить. Вероятно, у старика были на то свои основания.

Вот в таком славном волжском городе, где вольготно чувствовали себя переселившиеся из Крыма армяне, родился мой самый знаменитый предок - Велимир Хлебников, о котором литературный критик Лев Аннинский написал: "Урарты древние в нем жили".

Его называли поэтом для избранных, для посвященных, для "немногих", "трудным поэтом". Но именно поэзия таилась в невнятице и косноязычии его стихов. Вот почему не мудрено, что Хлебников, этот "блудный сын" русской поэзии и "Председатель Земного шара", как он сам себя величал, стал одним из основоположников русского футуризма.

Это был великий революционер русского стиха, один из последних гениев поэзии, искатель магической силы слова... Хлебникову посвящен персональный музей в Астрахани.

По рождению он был Виктором. Велимиром назовет себя позднее, в духе славянского корнетворчества. Как и Ленин, учился в Казанском университете. Увлекался математикой и естественными науками. Был даровитым художником. Однако университет он почти не посещал, хотя переводился несколько раз на разные отделения.

Затем в жизни поэта в 1908 году появилась столица Российской империи. В Петербурге он, выросший в волжских кочевьях, слыл нелюдимым и странным провинциалом. Застенчивый, сторонился в столичных салонах снобов и барышень. Все вокруг его считали юродивым, блаженным. Но истинные ценители поэзии величали его гением.

Армянского в его творчестве не было ничего. Ни одной поэтической строчки он не посвятил своему древнему роду. Напротив, он, анархист, глобалист и космополит, стал автором "Воззвания Председателей Земного шара" - декларации тотального отрицания государств и наций во имя космических судеб человечества. Вот так-то, долой нации и государства!

К братьям-армянам Хлебников относился равнодушно, хотя как человек, выросший в образованной и интеллигентной семье, прекрасно знал о своих корнях, о двух своих половинках и наверняка был знаком с историей как Армении, так и запорожского казачества. Славянофилы считали его своим знаменем. Зато сам поэт очень любил кочевников Азии. И вообще относился к Азии с трепетом, как к прародине человечества. Ему было суждено самой судьбой вести кочевой образ жизни.

Поэт-скиталец никогда не был женат, много странствовал. Он был наивным, как ребенок. Но это была наивность мудреца...

Маяковский сказал, что "поэтическая слава Хлебникова неизмеримо меньше его значения". Он называл его "честнейшим рыцарем поэзии". "Председателя" любили Ахматова и Мандельштам. Марина Цветаева восторженно писала о "школе Хлебникова соловьином стоне".

Хлебникова всегда что-то тяготило. Возможно, он предчувствовал свой скорый уход из жизни. Вся его короткая жизнь - сплошные странствия. Он бродил по полям и весям России, ходил в персидский поход с Красной Армией. Родители в Астрахани с ужасом наблюдали за скитаниями сына, но почему-то ничего не предпринимали, чтобы вернуть этого большого ребенка, этого блудного сына домой, в лоно дружной семьи.

С августа 1918 до весны 1919 года он жил у родителей в Астрахани. Много болел. Семья не смогла остановить «Витюшу», и он вскоре отправился в Харьков, откуда в августе 1920 года выехал в Баку, где погрузился в среду революционного русского поэтического авангарда. Он встречался там с Вяч. Ивановым, С. Городецким, А. Крученых, с которыми до хрипоты спорил об искусстве, читал им свои поэтические строки. Жить на что-то надо было, и Хлебников пошел на службу в КавРОСТА, затем в политико-просветительный отдел Каспийского флота. Он активно участвовал в литературно-художественной жизни недавно советизированного Баку, печатался в газетах. Потом поэта потянуло делать мировую революцию в соседней Персии. Восток его вообще пленил. В апреле 1921 года отправился в поход с Красной Армией под командованием М. Фрунзе.

Рассеянный и непрактичный, он отстал там от своих, военных, и потерялся. В Персии Хлебников превратился в классического бродягу. Голодный и раздетый, «урус дервиш» скитался по чужому каспийскому побережью, слушал чтение муллами корана.

В поисках еды заходил в первый попавшийся дом. Как и в России, никогда не стучал в дверь, просто переступал порог. И никогда не здоровался. Но персы, как правило, его жалели, давали поесть. И только в конце июля, через три месяца, поэт вернулся в Баку, где чужакам не очень сильно удивлялись, даже таким длинноволосым беззубым оборванцам, как этот опустившийся русский. От него по-прежнему плохо пахло. А в знойный полдень он предпочитал носить не шляпу, а чехол от пишущей машинки…

В Баку Хлебников снимал угол в Морском общежитии. Долго бродил по холмам мыса Баилов. Длинный, он ходил ссутулившись, пружинящей походкой, с опущенной головой, спрятанной в немытых космах. При встрече со случайными прохожими отдавал честь. Прохожие удивлялись и в ответ кланялись. От этой вечной прогулки, растянувшейся на всю оставшуюся жизнь, у поэта опухли ноги: сам был тощим, а ноги-столбы имел.

Хлебников сильно уставал, поэтому мог неделями отлеживаться в четырех стенах. Рядом на тумбочке лежали тетрадки с черновиками и сборник стихов Уитмена.

Он был сумасшедшим, как и все гении. Впрочем, легкое расстройство рассудка помогло ему спастись от мобилизации в армию еще в 1916 году. Войну он, убежденный пацифист, хотел «переждать» в астраханской клинике для душевнобольных. В гражданскую удалось улизнуть и от деникинского призыва в Добровольческую армию.

Велимир Хлебников был одинок. До «бродяжьего периода», в молодости, он был хорош собой, нравился женщинам, но при этом сторонился их. Он не умел ухаживать за барышнями, вел себя диковато с ними. Да и какой нормальной девушке мог понравиться малахольный?! Жил литературой, а толком двух слов про любовь и чувства связать не мог… Он говорил как-то странно, кратко, мямлил что-то себе под нос. Или же коротко приказывал – цену себе знал. Он так и не обзавелся семьей, не сложилось. Не имел ни жены, ни детей, ни дома своего. Скитался по свету, жил у друзей, знакомых, в гостиницах и общежитиях. У него ничего в быту не было – был только божий дар гениального поэта.

В октябре 1921 года Хлебников уехал в Железноводск и Пятигорск. Здоровье поэта резко ухудшилось. 27 декабря тяжело больным он приехал в Москву, где много писал. Из-под его пера выходили все более непонятные для простых смертных строки. Он торопился, предчувствуя скорый уход из жизни…

Участились приступы малярии, и Хлебников собирался уехать к родным в Астрахань на лечение. Однако вместо этого в мае 1922 года почему-то отправился со своим другом художником П. Митуричем в деревню Санталова. Там он вновь тяжело заболел, окончательно слег. У него стали отниматься ноги. 28 июня сердце поэта перестало биться. Его похоронили там же, на погосте Ручьи. Но в 1960 году прах великого поэта был перевезен в Москву и захоронен на Новодевичьем кладбище. Но нет никаких доказательств, что это прах Хлебникова. По сути дела на деревенском погосте была общая могила, и сельчане не могли припомнить, где похоронили того чужака…
Конечной целью цивилизации, считал Велимир Хлебников, должно стать воскрешение всех мертвых….

Всего 37 лет (роковое число для многих поэтов!) прожил на этой бренной земле Велимир Хлебников. Он родился в дельте Волги, а умер в валдайской деревушке Санталово под Новгородом, где Волга берет свой исток. Именно по Каспию и великой русской реке впервые приплыли армянские купцы из Персии и обрели здесь новую родину.

Александр Геронян