Морган Филипс Прайс: «Как революция пришла на Кавказ»
Армянский музей Москвы предлагает очерк британского политического деятеля, члена парламента от лейбористов Моргана Филипса Прайса (1885-1973), о революционной ситуации в Тифлисе в апреле 1917 года.
Объявление 11 марта о перерыве в работе Думы стало сигналом к восстанию. Новости достигли Кавказа на следующий день. Железнодорожники Тифлиса и нефтяники Баку приготовились ко всеобщей забастовке. Быстрое развитие событий в Петрограде, однако, привело в течение четырех дней к отречению императора и созданию Временного правительства, что сделало всеобщую забастовку в провинциях ненужной. По всему Кавказу преобладало полное внешнее спокойствие вкупе с мощным подавленным восторгом. Как только были установлены связи между провинциальными властями, местными рабочими организациями и Временным правительством, началась подготовка к массовому митингу в Тифлисе в воскресенье, 18 марта. Сегодня утром в Тифлисе были получены телеграммы о ликвидации тайной полиции, освобождении политзаключенных и передаче всех гражданских дел в ведение местных властей и сельских советов. Назначение великого князя Николая главнокомандующим русской армией также было подтверждено Временным правительством. Кавказское наместничество прекратило существовать с 18 марта. Вся власть, за исключением зоны действующей армии в Армении, перешла в руки гражданской администрации.
Утром сего дня я прошелся по улицам Тифлиса, перешел мост через Куру на окраине города. Улицы были полны молчаливых и серьезных людей, шедших в том же направлении. Все они шли на массовый митинг жителей Кавказа, чтобы поприветствовать великий день в истории империи, сынами которой они все являются. На пустыре я увидал множество собравшихся. В шести местах были установлены трибуны. Мне это напомнило всеобщие выборы в Англии, но даже в самых смелых мечтах я не мог подумать, что буду свидетелем такого зрелища на Кавказе. Здесь можно было видеть представителей почти всех из множества народов, населяющих эту часть империи. Здесь были представители горных диких племен, лезгины, аварцы, чеченцы, сваны в своих длинных черных бурках и овечьих шапках. В отрогах Кавказских гор, где располагаются их дома, пронеслись вихри революции. Погруженные до недавних пор в патриархальный феодализм, многие из этих людей не знали, чьи они подданные, царя России или султана Турции. И все же они прошли много миль по горным тропам, чтобы скромно поприветствовать великую Русскую Революцию.
Там были колоритные крестьяне из отдаленных провинций Грузии, приехавшие в город на повозках, запряженных молодыми бычками. Грузины в политическом отношении, возможно, самый передовой из всех народов Кавказа. Ранее подавляемые своей прогнившей и выродившейся аристократией, они уже не менее 20 лет как знакомы с политической мыслью Запада. Марксизм, коллективизм, интернационализм, движение социалистов-революционеров — приверженцы всего этого есть среди них. Много лет их уши были направлены в сторону Европы. Они терпеливо вслушивались в каждый отзвук политического конфликта. Там были армянские торговцы из Тифлиса, типичные буржуа, убежденные сторонники всех прогрессивных движений России. Там были крестьяне-татары с Восточного Кавказа, которые очень сильно помогали революционному движению в Персии в 1908-9 годах. Там были представители городского пролетариата, от работников железной дороги Тифлиса до работников нефтепромыслов Баку, — этих измызганных грязью порождений западного индустриального мира, медленно пробирающихся на Восток. Был русский студент-интеллектуал, грузинский поэт и армянский врач, которые до сегодняшнего дня высвобождения вынуждены были скрывать таланты своих мозгов. В громадной толпе кавказцев стояли плечом к плечу самые примитивные и самые прогрессивные представители рода человеческого. Много лет они пребывали в апатии, фатализме и скептицизме, а их межнациональные конфликты намеренно раздувались старым правительством. Теперь поток их общего интеллекта и энергии прорвал и поломал прогнившую запруду из привилегий и угнетения. Глядя на эту толпу, я ощущал, что вижу уникальный психологический феномен. Дух свободного народа неожиданно воспарил над множеством угнетенных людей и обрел форму громадной толпы, состоящей из средневековых горцев и пролетариата двадцатого столетия. Все они были вдохновлены одной идеей — братства и свободы.
Зрелище было незабываемым. Первыми на трибуну поднялись лидеры социал-демократов, ранее проводившие свои встречи в тайных местах. Они призвали народ соблюдать порядок, пригласили присоединиться к их федерациям и создавать их отделения по всему Кавказу. Во время их речи к пустырю подошел один из полков Тифлисского гарнизона, впереди скакал полковник. Он подъехал к трибуне и снял фуражку. «Я здесь, — сказал он, — чтобы от имени гарнизона, которым я командую, попросить о том, чтобы принять участие в этом собрании, и заявить, что мы передаем себя в безоговорочное распоряжение Временного правительства». Под восторженный рев толпы он поднялся на трибуну и произнес речь, приветствуя зарю нового дня их родины. «Да здравствует великая Россия! — воскликнул он. — Да здравствуют народы Кавказа! Да здравствует наше братство! Да здравствуют все участники нашего великого дела!» После него на трибуну поднялись несколько солдат его полка, и один из них сказал: «Товарищи, не забывайте, что в Германии наши товарищи страдают от такой же тирании, как та, что мы сейчас сокрушили. Пусть Бог поможет им, чтобы настал час их освобождения». Другие ораторы из числа солдат выступали в том же духе. Затем подъехал в автомобиле начальник штаба Кавказской армии, который поднялся на трибуну и зачитал послание от великого князя, в котором было сказано, что тот осознал, что старый режим должен уйти, но просил людей сохранять спокойствие, а армию не ввязываться в политическую борьбу.
После радостных криков, от которых закладывало уши, появились 20 политических заключенных, которые с 1906 года томились в казематах Тифлисской тюрьмы за поддержку прошлой революции. Сидя на плечах своих товарищей, они со слезами радости на глазах обратились к собравшимся. Также выступили женщины, представители Почтамта и Лиги женского образования. Звучали речи на грузинском, армянском, татарском, горных наречиях. Выступавших не объединял язык, их объединял общий порыв человеческой симпатии к великому русскому народу.
Последнее и, может, самое замечательное. На пустырь маршем вошел еще один полк гарнизона, оркестр которого играл «Марсельезу». Все обнажили головы, горец снял свою мохнатую меховую шапку, длинные волосы русского студента вились на ветру, а войска, три дня назад певшие «Боже, царя храни», теперь присягали французскому революционному гимну. Он был сыгран три раза под неистовые аплодисменты. Затем встал молодой офицер. Он сказал: «Как один из тех, кто участвовал в прошлой революции и пострадал, я знаю, что она потерпела поражение потому, что армия не была едина. Не повторим эту ошибку. Давайте все, офицеры и солдаты, поддерживая самую крепкую дисциплину, прочный союз, встанем за революцию, не щадя своих жизней».
Затем громадная толпа медленно разошлась. Горцы отправились в свои далекие долины, крестьяне — в свои деревни, а горожане — по своим домам. Так прошел один из величайших дней в истории Кавказа.
Морганс Филипс Прайс