Поэзия Виталия Айрияна: "Смотреть на блёстки мёртвых звёзд"
Армянский музей Москвы уже знакомил вас с поэзией Виталия Айрияна. Сегодня мы предлагаем вам новую подборку стихов из его книги "Баку-Ереван-Москва-Транзит".
"Когда Айрияну поставят памятник, лучшим местом для него станет, конечно, бакинская набережная. Выглядеть это будет примерно так: бронзовый поэт, сидящий за бронзовым столиком кафе: кофе, коньяк, отвёрстая пачка цехового «Мальборо», томик Пруста, небрежно листаемый ветром, взгляд обращён к морю и полон тоски. Возможно, это будет первый Памятник Армянину, Покинувшему Баку. Также возможно, что будущие погромщики отнесутся к новшеству с должным почтением и не станут осквернять его в первую же ночь, а подождут хотя бы до тех пор, пока груда металла заново сроднится с Родиной-изменницей и кликнет из немыслимых глубин неба блудную душу. Покорная зову, та слетит и широко улыбнётся схожести прежнего и нового обиталищ. Зажмурится… и чайкой залива кувыркнётся в воздухе от счастья и горя", - писал в предисловии к книге Виталия Айрияна "Баку-Ереван-Москва-транзит" поэт, публицист Сергей Арутюнов.
Смотреть на блёстки мёртвых звёзд,
и лечь костьми, воздав мощами
врагу, что принимал всерьёз,
подругам, что всерьёз прощали,
чтобы у входа в небо снять,
как говорил поэт, погоны,
пройдя на выдохе по снам
летучих лет, что ныне оны,
в которых ты ещё хранил
щербинки отчего порога,
там, где в периметр могил
вписалась камера острога,
и прорасти как трын-трава,
блажен, что лицезреть не можешь
как носят маску божества
физиономии убожеств.
Не знаю, что ты делаешь сейчас…
Быть может куришь в форточку небрежно.
Ребенок спит, а за окном погас
остаток дня. Грусть также неизбежна,
как эта жизнь, как спелая луна,
слепая тень, немытая посуда,
прусак, шмыгнувший в никуда и на
твоей щеке слезинка ниоткуда.
Летит окурок розовой дугой,
тебя от ночи отделяя пеплом.
Здесь твой покой, живительный покой,
и к черту память, чтоб она ослепла…
Сверчком в углу полощется белье,
и грусть твоя уходит понемногу,
поняв, что не подставят под нее
другую, незаплаканную щёку.
Русский ноябрь
Здесь поздняя осень - зима всё равно.
Застыли дворы меж домов домино,
где холод впервые накинул руно
на редкие пяди.
И мельком застанешь с утра, на бегу,
как свет фонаря уползает в дугу,
и ворон роняет следы на снегу
рядами распятий.
Здесь дикие пляски таятся в золе,
заморской махоркою пахнет елей,
и храмом вознёсся Христу мавзолей,
холодный, как смета.
И зреет Востоком единое "за",
успение сменит всегда ураза,
и выйдя из дома, встречаешь глаза
таджика Рахмета.
Здесь быстро усвоишь, взирая на Русь,
откуда у бога вселенская грусть -
славянской душе обязательно груз
на совести нужен.
Здесь вместо народа немые снега
на тысячи, тысячи, тысячи га,
а вместо орла в небесах пустельга
без устали кружит.