Ваагн Амирджанян. Интервью с руководителем армянской диаспоры Австрии

Ваагн Амирджанян — руководитель армянской диаспоры Австрии. Как давно он живет в Вене? Как возникла диаспора? Как она развивается сегодня? Читайте об этом и многом другом в интервью Армянскому музею Москвы и культуры наций.

 — Добрый день, Ваагн. Расскажите, как Вы оказались в Вене?

— Я родился и вырос в Ереване. Окончил Ереванский институт народного хозяйства, в 1991–2008 годах работал в банковской сфере.

В Вене я в первый раз оказался в 1994 году, когда, будучи работником Центрального банка Армении, прошел курс повышения квалификации. Это был шестимесячный курс переподготовки банковских сотрудников, организованный Объединенным венским институтом — подразделением, принадлежащим Мировому банку.

Я провел тогда в Вене шесть месяцев, и тут мне понравилось. Понравилась и армянская община с богатой историей и устойчивой структурой. В тот приезд я провел много времени с представителями общины, которые помогли мне познакомиться с городом.

Поэтому в 2000 году я остановил свой выбор на докторантуре Венского экономического университета.

В 2004 году я защитил докторскую и вернулся в Армению. Проработал на родине 4 года и в 2008 году с семьей перебрался в Австрию. С 2008 года живу здесь.

— Расскажите немного о себе. Вы женаты? Есть ли у Вас дети?

— У меня есть прекрасная жена и двое сыновей. Дети окончили здесь как армянскую воскресную школу, так и австрийскую. Оба сейчас учатся в университете. Старший скоро женится. Невестка моя — армянка. Несмотря на то, что мы уже давно живем за пределами Армении, мы трепетно храним армянские традиции.

— Между армянскими традициями и европейским укладом жизни есть существенные различия. Армянские традиции остаются в вашей семье неизменными, или вы подстраиваете их под внешние условия?

— Тут все зависит от конкретной семьи. Я говорю сейчас о первом поколении эмигрантов. Более чем уверен, что они не только способны сохранить свой язык, культуру, традиции, но и обязаны передать их детям.

К сожалению, опыт проживания за пределами Армении показывает, что проблемы возникают где-то если не на уровне второго поколения, то на уровне третьего точно. Учитывая, что я являюсь эмигрантом первого поколения, могу отметить, что для нас кроме как сохранить армянский язык в семье или армянские традиции другой альтернативы нет, не было и не может быть.

— И все же. Как бы Вы отнеслись к тому, если ваши дети начали бы жить в добрачных отношениях? Можно привести и другие примеры, взгляды на которые различаются в Армении и в Европе.

— Любое общество накладывает отпечаток на формирование мировоззрения живущих в нем людей. Естественно, у каждой страны — свои традиции. Я рад, что мой сын выбрал себе в жены армянку, но, если бы это была не армянка, я точно так же приветствовал бы его выбор. Но сейчас я не хочу этот вариант обсуждать в теоретическом смысле, потому что мы с моей супругой сделали очень много для того, чтобы наши дети воспитывались в духе преданности армянским традициям, армянской семье. Я либерально отношусь к подобным вопросам, но не буду лениться и дальше прикладывать усилия, чтобы мои дети жили в соответствии с армянскими традициями.

— Расскажите об истории армянской общины Австрии.

— Армянская община существует в Австрии уже более 100 лет. Ее корни произрастают из Армянской апостольской церкви. Согласно австрийским историческим данным, армяне здесь появились еще в XVII веке. Но более известными стали в начале XIX века, когда в 1812 году здесь был создан монастырь мхитаристов в Вене, который до сих пор действует и имеет очень хорошую историю.

Сама община при Армянской апостольской церкви сформировалась где-то в начале XX века. В 1930-е годы церковь обрела своего владыку, который занялся объединением общины. В течение столетней истории практически сформировались все структуры, присущие диаспоре. Я имею в виду церковь, воскресную школу, студенческое общество, молодежное общество, спортивное общество. Можно перечислять до бесконечности, сколько у нас здесь есть обществ, и все они играют определенную роль в формировании армянского мировоззрения и продолжения армянских традиций. Поэтому мне, наверное, повезло, что я принял общину, которая практически была уже сформирована. Отмечу, что сейчас численность армянской общины в Австрии насчитывает около 6000 человек.

— Вы рассказали о нескольких волнах миграции. Правильно ли я понимаю, одна уходит корнями в XVII век, вторая связана с Геноцидом армян, третья обусловлена развалом СССР?

— Абсолютно верно.

— Есть ли у Вас проблемы принятия старой и новой общин?

— Естественно. Я думаю, в любой армянской диаспоре, которая сегодня находится за рубежом, есть такая проблема. Ведь люди из разных стран имеют разный менталитет. Пусть они одной национальности. То есть, скажем, ереванские армяне — у них один менталитет, у армян из Западной Армении — другой, из Ирана — третий. Оказавшись в одном обществе, естественно, какие-то разногласия возникают, но я должен отметить, что мы, наверное, определенным образом являемся исключением, потому что каких-то глобальных конфликтов из-за этих различий менталитета или подходов сохранения нашей национальной самобытности у нас нет. При этом мы — единственная община в Европе, где ее руководителем является выходец из Армении, а не армянин из Ирана, Западной Армении или Ливана.

— А такие случаи стандартны для других европейских общин, где лидерами диаспор становятся выходцы не из Армении?

— Нужно учитывать, что выборы руководителя общины у нас проходят с полным соответствием демократическим нормам. Право голоса имеют те члены общины, которые в течение последних трех лет беспрерывно платили свои взносы. Для того, чтобы быть выбранным, есть другие критерии. Значит это, что, если они выбирают армянина из Армении, они исходят не из критерия «выходец из Армении или нет». Выборщики смотрят на реальную программу группы, подавшую заявку на руководство общины.

— Есть какая-то определенная необходимость в изучении этой ситуации в других европейских странах?

— В этом вопросе все связано с несколькими волнами миграции. Если в начале XX века люди покидали свои исторические земли из-за Геноцида, то это большей частью были армяне из Западной Армении. Затем, в 1930–1970 годах был большой поток армян из Ирана. В 1970-х годах из-за войны в Ливане — ливанских армян.

На каком-то этапе выбирались армяне из Ирана, Ливана и Западной Армении. Тогда вообще не было вопроса армян из Армении. В 1990-х годах произошла четвертая волна эмиграции, где превалировали как раз армяне из Армении. Это очень короткий срок, если считать от 1990 года по 2010-й. Если посчитать, сколько живет здесь армян, скажем, выходцев из Ирана, естественно, у них имелось больше шансов быть выбранными и, составлять какие-то связанные с общиной программы.

Есть еще один важный фактор. Армяне из Армении не имеют опыта общинной жизни за рубежом, в диаспоре. Выходцы же из таких стран, как Иран или Ливан, уже имеют такой опыт. У них есть видение того, как руководить общиной, сохраняя национальное самосознание.

— Это очень интересный факт. Вы часто упоминаете, что церковь является связующим звеном, которое объединяет вокруг себя диаспору. Главенствующая роль церкви в этом деле у вас сохраняется до сих пор?

— У нас однозначно эта роль была всегда и сохраняется до сих пор. Поэтому мы так и называемся — община при Армянской апостольской церкви в Австрии.

— Как вы противодействуете злоупотреблениям, которые могут возникнуть на выборах в общине?

— У нас все прозрачно и демократично. Выборы проходят исключительно в соответствии с уставом общины.

— А как часто они проходят?

— Раз в два года.

— Интересно узнать, как вы помогаете армянам, которые только прибыли в Австрию, адаптироваться к новому месту? Какие мероприятия проводятся, какие предоставляются возможности?

— В меру своих возможностей мы, конечно, пытаемся помочь нашим соотечественникам, прибывшим сюда. Это является частью интеграционного процесса, за который мы в определенной степени отвечаем. Например, у нас есть возможность получения бесплатного медицинского обслуживания в общине. Два раза в неделю дежурит врач, который бесплатно принимает армян, беженцев из других стран, у которых нет карточки медицинского страхования. Действуют также различные комитеты, которые ориентируют людей по вопросам, связанным с социальным обеспечением. Мы еще планируем подключить к этой системе юридические услуги. У нас действуют услуги по консультациям, вопросам страховки, в том числе медицинской, действующих в Австрии. Кроме этого, у нас есть программа содействия изучению немецкого языка.

Во всех этих программах задействованы несколько армянских организаций. Это и сама община, при которой действует Армянское благотворительное общество. Есть и другие организации, которые в меру своих возможностей пытаются содействовать интеграционным процессам. Особенно ярко это выразилось на примере сирийских армян. В течение последних двух лет довольно большое количество сирийских армян было вынуждено эмигрировать в Австрию. На их примере могу Вам сказать, что проводимая программа по интеграции имеет положительные результаты. Правда, многие армяне ожидают, что им помогут с работой, но такой помощи у нас нет. Хотя неоднократно мы обращались к армянским и австрийским предпринимателям. Поэтому, если есть возможность чем-то помочь нашему соотечественнику, направить его, то, конечно, мы с удовольствием готовы это сделать.

— Общине уже более ста лет. Естественно, есть несколько поколений. Как отличаются они между собой?

— Очень сильно.

— Сложнее адаптируются, не меняют традиционные привычки?

— Первая волна мигрантов сильно скучает по родине и по всему армянскому. Неважно — они ливанские или иранские армяне. Тяга к формированию национальной общины у них очень высока. У второго поколения мигрантов она уже как минимум на 50 процентов ниже, если не больше. У третьего поколения эта тяга практически составляет 10 процентов. У четвертого — ниже 5 процентов.

— То есть с каждым поколением уменьшается интерес к родине и возрастает интеграция в европейскую культуру?

— Совершенно верно. То же самое касается вопросов, связанных с языком. Наверное, с ним даже чуть больше. Потому что второе поколение на 75 процентов владеет армянским языком. Третье — меньше, на 50 процентов, а четвертое — меньше 20 процентов.

— С этими тенденциями вы сделать ничего не можете?

— Всегда есть, что можно сделать. Для этого нужно иметь средства, возможности и, в первую очередь, время. Мы, не теряя надежду, пытаемся исправить ситуацию.

— Как у вас складываются отношения с общинами в Европейском союзе? Есть какой-то нетворкинг общения, какие-то платформы взаимодействия и встреч?

— В основном мы сотрудничаем посредством Министерства диаспоры Армении. Контакты налаживаются через него. Тем не менее, прямого общения между общинами тоже никто не отменял. Например, в следующем году мы принимаем европейские панармянские игры. Это значит, что наша Армянская спортивная ассоциация сотрудничает со всеми армянскими ассоциациями, действующими в Европе. Контакты под отдельный проект идут именно на уровне тех лиц, которые за это отвечают. Я же, как руководитель общины, общаюсь с другими руководителями.

— Как у вас складываются отношения с российской диаспорой?

— Если честно, каких-то особых отношений с российской диаспорой, к сожалению, у нас нет.

— То есть это те формальные отношения, которые строятся при помощи Министерства диаспоры Армении?

— Отношения, которые мы сформировали с европейскими общинами, находятся под ведением Управления по Европе, которое действует при Министерстве диаспоры. Я предполагаю, что Россия в это управление не входит. Соответственно, это другие контакты. Есть отдельное Управление по России.

— «Союз армян России» — основная армянская организация в России, но при этом она не выполняет своих функций. По этой причине возникает множество других организаций, которые в конкурентной среде борются за то, чтобы стать главенствующей. В Австрии одна организация или их тоже несколько, есть ли какие-то другие объединения армян?

— У нас четкая иерархия объединений. Я имею в виду не только структурную иерархию, но и направления деятельности. Община — она одна. Есть, конечно, католическая община. Армяне-католики имеют право объединяться вокруг Армянской католической церкви. Я буду говорить об общине при Армянской апостольской церкви.

В апостольской части все четко обговорено. У каждой из армянских организаций есть устав. На данный момент мне не известны случаи, где был бы какой-то конфликт интересов из-за того, что деятельность одной организации пересекается с деятельностью другой. То есть, спортивное общество занимается исключительно сферой спорта, благотворительное общество — благотворительностью. Мы же занимаемся своей сферой деятельности.

— Как у вас складываются отношения с государством и Европейским союзом? Как я понимаю, ваша организация официально зарегистрирована в органах юстиции Австрии.

— С 1972 года наша организация зарегистрирована в австрийском управлении по религиозным вопросам. Мы являемся признанной в Австрии церковной общиной, что дает нам право пользоваться всеми предусмотренными для нас австрийским законом льготами и преимуществами.

— А какие это льготы?

— Например, «признавать» Армянскую апостольскую церковь в австрийских школах, где один из обязательных предметов — «Основы религии». Если вы не хотите, чтобы ваш ребенок, посещая австрийскую школу, изучал католицизм, вам просто нужно в начале года объявить о том, что он армянского вероисповедания. Ученик регистрируется у нас в однодневной школе, где по субботам проходит урок религии. Оценки, которые он получает в армянской школе, идут в его аттестат. Более того, ребенок имеет право выбрать этот предмет в качестве выпускного экзамена.

— Финансовая часть строится на членских взносах? Это единственный источник доходов организации?

— Нет, не единственный. А членские взносы у нас очень маленькие.

— Какие они, если не секрет?

— Они составляют примерно 10 евро в месяц. Повторюсь, что я унаследовал общину, имеющую более чем столетнюю историю. За это время находились действительно преданные общине люди, которые оставили определенное наследие. У армянской общины сегодня есть пара зданий — собственность, которую мы сдаем. Доход от аренды идет на нужды общины.

— Интересно, что статус недвижимости сохраняется и никак не изменяется.

— Это не так легко, но мы стараемся.

— Как Вы относитесь к властям Армении? Какова ваша оценка состояния нынешней ситуации?

— Армения — моя родина. Я там родился, вырос. Мне понятны те трудности, которые сегодня стоят перед ней. Если власти Армении предпринимают положительные для страны шаги, это меня может только радовать. Если же нет, естественно, они достойны критики.

Но я не считаю, что проживающие за рубежом должны подвергать критике внутреннюю ситуацию в Армении. Лучше подумать о том, чем мы можем быть полезными. Я буду счастлив, если правительство Армении сможет быть последовательным в такой степени, чтобы любой армянин, проживающий за пределами Армении, хотел бы ей хоть чем-то помочь.

— Следующий мой вопрос связан с движением репатриации. Есть ли оно у вас? Действуют ли институты по репатриации или какие-то подготовительные центры по возвращению на родину?

— Как таковых институтов, связанных с репатриацией, к сожалению, у нас нет. Честно говоря, мы этим не занимаемся.

— Считаете ли Вы, что армяне, проживающие за рубежом, даже если они сохраняют армянский паспорт, все еще не имеют право голосовать на президентских выборах в Армении?

— Я однозначно за то, чтобы проживающие за пределами Армении армяне имели право голоса. Но, к сожалению, учитывая некоторые политические реалии, я понимаю озабоченность армянских властей и их неоднозначные высказывания по поводу предоставления этого права. Возможно, существует некая опасность, например, для тех стран, где проживают большие и политизированные общины.

— В 2015 году Армения вошла в Евразийское экономическое сообщество (ЕАЭС). Сейчас она рассматривает подписание договора о Всеобъемлющей и глубокой интеграции с Европейским союзом. В какую сторону, на ваш взгляд, было бы «интереснее» Армении развиваться?

— Сидя в Австрии, мне трудно сказать, какой экономический курс должно выбрать правительство Армении. В армянском языке есть хорошая поговорка — «Ласковый теленок двух маток сосет». Если сотрудничество с Европой имеет плюсы для нашей страны, естественно, его необходимо налаживать. Почему бы и нет? Только это должно быть решением обдуманным, а не спонтанным.

Любое решение правительства должно приводить к тому, чтобы ситуация в экономике изменялась в лучшую сторону. Если же положение только ухудшается, значит, принятое решение, в результате которого так вышло, сложно назвать обдуманным. Я однозначно за то, чтобы Армения сотрудничала и с пророссийским блоком, и с европейским.

— Еще один вопрос по молодежному сотрудничеству. У вас есть студенческая ассоциация, которая объединяет ВУЗы. Есть ли школьная ассоциация, которая помогает обеспечивать взаимный учет дисциплины по религиозному воспитанию?

— Как таковой школьной организации у нас нет. Есть сама школа.

— А с университетами?

— Задача студенческой молодежной организации состоит в том, чтобы объединить студентов-армян, проживающих в Австрии. Студенты — люди инициативные. Поэтому молодые люди сами налаживают контакты с университетами, в том числе и в зарубежных странах, включая Армении.

Мы не вмешиваемся в их дела. У каждого своя задача. Они выполняют возложенное на них. У нас есть другие задачи, которые мы ставим не только перед молодежной ассоциацией, но и молодежью в целом.