Параджанов и Украина. Власть и рабочий метод

Часть 3.  Власть и рабочий метод.

Лесь Танюк вспоминал, что Параджанов часто иронизировал над  властью. Однажды  он заявил, что на Украине две национальных беды – Бабий Яр и Ростислав  Бабийчук (советский и украинский партийный и государственный деятель, министр культуры Украинской ССР  в 1956-1971гг.). Разумеется, многие ненавидели Параджанова. Ровно полвека назад премьера кинодрамы «Тени забытых предков» состоялась в киевском кинотеатре «Украина». Стандартный показ неожиданно перерос в национальное выступление писателя Ивана Дзюбы и поэта Василия Стуса, которое, по сути, спровоцировало волну репрессий  и погромов против украинской интеллигенции, дав старт 20-летней эпохе цензурных запретов и арестов. Параджанов часто первым подписывал бумаги и протесты в защиту коллег. Многие так же поддерживали его. Когда началась травля со стороны Михаила Блеймана, написавшего статью «Архаисты или новаторы?», где  он резко критиковал «школу» Параджанова, то на защиту режиссера встал Иван Михайлович Дзюба. Он шаг за шагом опроверг все упреки и нападки Блеймана, который видел главные принципы поэтики фильма в «лаконизме сюжета, в усечении психологических характеристик, в  выделении этнографических, фольклорных, экзотических мотивов, в концентрации основного внимания на зрелищных моментах кинематографа, в пренебрежении диалогами и вообще речевой выразительностью». Дзюба написал статью, где ответил оппоненту, что главной движущей силой «Теней…» является не  психологическая интрига, но  «весь фильм – есть история душевных состояний героев. Человек, его страсти, надежды, любовь, горе и внутренняя борьба и отчаяние – вот, что живет на экране». Сам Дзюба в 1972 году пострадал — после публикации статьи «Империализм или русификация?» он надолго лишился права печататься. Защита творчества Параджанова  в столичных журналах также была отложена на десятилетие.

Очень содержательные очерки об украинском периоде Параджанова написаны журналистом, киноведом Кареном Калантаром. В исследовании «Взлет «Тени забытых предков»  он говорит о том, что природа в повести Михаила Коцюбинского  – не фон, а действующее лицо, более того – главный герой. Воодушевленный  Параджанов  строил кадр, опираясь на драматургию цвета. Этим отличаясь от  Андрея Тарковского, который подходил к цвету как к элементу фактуры, цвет для него и  был средством для выявления фактуры. Калантар также утверждает, что Параджанов порой отказывается от чисто фольклорной коллизии. Так, он  выбирает для героя Ивана Миколайчука смерть, естественную по гуцульским обычаям: Иван, как и его отец, сражен ударом топорика в голову.

Вспоминая работу над «Тенями…», Параджанов говорил, что Игорь Савченко учил студентов всасываться в материал, чтобы затем можно было отобрать, организовать самое главное. «Кино – мужское искусство. Правда жизни глубже и нужнее, чем вымысел», — добавлял уже от себя Параджанов.

Говоря о своем творческом методе, Параджанов признавался, что может песенный материал превратить в действительный, и наоборот. Он мог этнографический, религиозный материал перевести в самый обыденный, обиходный. Потому что считал, что источник у них – один и тот же. Его могли бы упрекнуть в некотором отступлении от этнографичности. Гуцулы надевают «меланки» (маски) не на Рождество, а на Пасху. У них нет обряда «ярма» — Параджанов нарушил точность, но его подсказали сами гуцулы. Он услышал песню – коломыйку – про то, как муж жену захомутал в ярмо.