Семья

Для традиционного армянского быта были характерны большие патриархальные семейные общины — гердастан, объединявшие до пятидесяти и более родственников нескольких поколений, с четко выраженной половозрастной регламентацией прав и обязанностей их членов. Перевод слова энтаник, обозначающего семью, означает «под кровлей», то есть имеются в виду живущие в одном доме, под одной крышей. Но в народе для обозначения семьи чаще употребляли другие слова, среди которых, например, оджах (очаг), мец оджах (большой очаг).

В больших семейных общинах вместе жили родители и взрослые сыновья, в свою очередь имевшие детей и даже внуков. Во главе такой общины стоял пользовавшийся неограниченной властью старший в доме мужчина — тантер, хозяин дома, который единолично распоряжался как движимым и недвижимым имуществом гердастана, так и личными судьбами членов семьи. В его функции входили организация семейного хозяйства, руководство мужскими хозяйственными работами, главным образом земледельческими и скотоводческими, контроль над всеми доходами семьи, в том числе и заработками отдельных ее членов. В то же время при решении самых важных вопросов он советовался со старшими членами семьи, особенно со своими братьями, если они жили вместе с ним.

По отношению к главе семьи были приняты определенные нормы этикета: при его появлении все вставали, его указания выслушивали стоя, в его присутствии нельзя было громко разговаривать и курить; тантер первым садился за стол, занимая центральное место у очага, и первым ложился спать.

Тантируи (тантикин) — старшая в доме женщина, пользовавшаяся большим авторитетом в семье. Обычно это была жена главы семьи, но если она умирала раньше мужа, то ее права переходили к жене следующего по старшинству мужчины — старшего брата или сына. В этом случае ее авторитет признавался всеми родными и был выше авторитета ее мужа, который при живом старшем брате или отце оставался подчиненным членом семьи. Тантикин руководила всеми женскими работами в семье — домашним хозяйством, переработкой сельскохозяйственных продуктов и животноводческого сырья, распределяла работы между другими женщинами, следила за их выполнением, за чистотой и порядком в доме, сама пекла хлеб, варила обед, распределяла его большой деревянной разливательной ложкой (шереп) между членами семьи. В ее ведении были все материальные ценности дома и ключи от него, продукты, без ее разрешения никто не мог ничего взять. Статус тантикин подчеркивался правилами семейного этикета. Тантер, переступив порог дома, обращался с ней уважительно и сам во всем подчинялся порядку, установленному ею. Недаром народная поговорка гласила «Муж — наружная стена дома, а жена — внутренняя». Мнение тантикин было решающим при выборе жены для сына, к ней в первую очередь обращались сваты, когда дело касалось замужества ее дочери. Только тантикин могла обращаться к тантеру по всем домашним вопросам и была единственной из женщин семьи, которая имела право садиться за стол вместе с мужчинами. Подчинение остальных в доме женщин тантируи подчеркивалось их обязанностью не только всячески угождать ей, но и обслуживать ее в быту. Каждая пришедшая в дом младшая невестка должна была ухаживать за свекровью: приводить в порядок ее одежду, мыть ей ноги, стелить постель, помогать укладываться спать и т.п. В случае смерти мужа тантируи нередко становилась главой семьи, принимая участие и в общественных делах, представляя свою семью в сельской общине.

На особое положение старшей в армянской семье женщины не раз обращалось внимание в исторической и этнографической литературе. Впервые на это обратил внимание Август фон Гакстгаузен (прусский чиновник, экономист, писатель по аграрным вопросам, исследователь России и Кавказа), который отметил, что эту женщину «слушаются с таким же уважением, как отца, патриарха дома… Положение ее не может быть сравнено с положением женщин на Востоке, ибо она пользуется большим уважением, нежели женщины в Европе». При этом он указал не только на почетное положение старшей в доме женщины, но и на относительно независимое положение всех армянских женщин по сравнению с женщинами Востока. По его словам, «армяне в одном отношении существенно отличаются от других азиатских народов, а именно — в отношении к положению женского пола, признания его самостоятельности: равенства прав и достоинства выказываются в семейном устройстве и в личности женщин».

В традиционных больших армянских семьях, в соответствии с нормами обычного права, строго придерживались принципа половозрастного разделения труда. Мужчины трудились в поле, по уходу за скотом, закладывали сад, занимались виноделием и винокурением, пчеловодством, охотой, различными кустарными промыслами и ремеслами, удовлетворяющими не только потребности семьи, уходили на сезонные работы и т.п. Женщины доили коров, заквашивали молоко, готовили сыр, масло, творог, горячую еду, пекли хлеб, приносили воду, убирали, стирали, ухаживали за детьми и стариками, шили одежду, занимались обработкой шерсти и изготовлением шерстяных, реже – хлопчатобумажных и шелковых тканей, ткали грубые сукна, ворсовые и безворсовые ковры, хурджины, чувалы, мафраши и другие изделия, шили постельные принадлежности — наполненные шерстью одеяла и тюфяки, вязали шерстяные носки, ухаживали за шелковичными червями, помогали мужчинам в сельскохозяйственных работах, приносили им в поле еду и т.п. Большинство мальчиков, начиная с 10–12-летнего возраста, пасли вместе с отцом скот, были подпасками во время пахоты, участвовали в жатве и обмолоте, помогали обрабатывать сад и огород. Незамужние дочери были более свободны. По мере надобности они помогали невесткам по хозяйству, но в основном были заняты рукоделием и приготовлением своего будущего приданого.

Взаимоотношения членов традиционной семьи во многом регламентировались одним из широко распространенных в мире архаических обычаев — обычаем избегания. Под этим термином понимается совокупность различных запретов, соблюдаемых супругами в отношении друг друга, своих детей и определенного круга родственников и свойственников. Эти же нормы избегания были характерны и для армян, но сохранились они в разной степени. Так, материалы XIX века показывают, что избегание мужчиной родственников его жены носило к этому времени чисто реликтовый характер, проявляясь только в некоторых свадебных обрядах, но не в повседневной жизни. Дольше всего у армян сохранялось избегание женщиной старших родственников ее мужа, что объяснялось патриархальностью их семьи и положением в ней женщины, несмотря на ее активную роль в ведении хозяйства.

В традиционной семье у армян стойко сохранялся запрет даже произносить имя жены или мужа, для супругов считалось «особым стыдом» называть друг друга по имени, сказать «мой муж», «моя жена». Эти слова заменяли другими, например, муж называл жену ахчи («девушка»), жена мужа — мард («человек»), а в присутствии посторонних — «сын» или «брат» либо соответственно «дочь» или «сестра» такого-то. Если мужу нужно было что-то передать жене, он обращался к ней обычно через свою мать, говоря: «Скажи ей, что…». При обращении к свекрови невестка, не называя имени мужа, говорила: «Твой сын», а в разговоре с матерью или отцом — «Твой зять». Избегание в отношениях между родителями и детьми в армянской семье в большей степени касалось отца, чем матери. Отец в присутствии не только посторонних лиц, но даже при своих старших родственниках не должен был брать ребенка на руки, играть с ним и т.д. Родители старались не показывать, что этот ребенок принадлежит им. Если их спрашивали, чей это ребенок, отвечали так: «К стыду сказать, наш», и тут избегая произнести «мой».

В литературе встречается немало сообщений об избегании армянкой старших родственников мужа. Например, Гакстгаузен в свое время заметил, что замужняя армянка «ни с кем не должна говорить… она разговаривает с мужем — и то тогда, когда она с ним наедине; со всеми прочими она объясняется только жестами».

Для армян всегда были характерны тесные родственные связи. Кровные родственники входили в одну большую родственную группу — азг. Азг образовывался путем деления разросшейся семейной общины на малые и большие дочерние семьи, которые, став самостоятельными, продолжали сохранять определенные хозяйственные, территориальные и духовные связи. Со временем эти семьи, разрастаясь, вновь распадались, и в результате такой последовательной сегментации образовывался коллектив родственных семей, насчитывающих в своем составе до 7–8 поколений, ведущих свое происхождение от одного общего предка и связанных между собой главным образом духовными интересами.

Прямыми наследниками считались только мужчины. В то же время дочери — до замужества, вдова — до второго замужества (что бывало нечасто) не теряли права пользования землей покойного тантера. Когда в семье не было наследников ни по мужской, ни по женской линии, пашни и сенокосы переходили в собственность сельской общины, а остальную недвижимость (сады, мельницы, хозяйственные постройки) и движимое имущество наследовали ближайшие родственники. После смерти одного из братьев его доля переходила к другому брату вместе с обязательством содержать вдову и ее детей до замужества дочерей и до наступления совершеннолетия сыновей, после чего последние вступали во владение имуществом отца. Обычно это право опеки над семьей покойного брата оформлялось через сельского старшину.

Отсутствие наследника для семьи считалось большим несчастьем. В этом случае обычно прибегали к усыновлению, как правило, дальних родственников. Обряд усыновления символически означал превращение усыновленного в кровного родственника и сводился к ряду процедур. Усыновленный пользовался всеми правами кровного родственника.

В традиционном быту было обязательным строгое соблюдение обычая гостеприимства. «Гость от бога», — говорили в народе, и поэтому каждому путнику, постучавшемуся в дом, должны были оказать почет — патив тал, то есть принять его в дом, предоставить кров и пищу, а его коню — овес и воду. При этом считалось приличным, в случае необходимости, попросить еду для гостя у соседа, поскольку гость считался как бы общим. С особым почетом относились к гостям, прибывшим издалека. По этикету полагалось, чтобы такой гость был в центре внимания семьи и не оставался в одиночестве. Его сажали на почетное место, с ним беседовали, для него приглашали родственников и соседей, его развлекали, дарили подарки и всячески старались угодить.

Во многих историко-этнографических областях Армении, особенно в отдаленных горных районах Западной Армении (Дерсим, Сасун и др.), большие семейные общины сохранялись в течение долгого времени, порой до начала XX века.

Источник:

Тер-Саркисянц А.Е. Армяне Нагорного Карабаха: История. Культура. Традиции / А.Е. Тер-Саркисянц ; Институт политических и социальных исследований Черноморско-Каспийского региона. — Москва : НП ИД «Русская панорама», 2015.