Ваан Арцруни — один из самых интересных, успешных и востребованных современных армянских композиторов, его имя известно во многих музыкальных сферах — от современного рока до армянской духовной музыки. Его путь необычен и своеобразен, а музыка является для него подлинным призванием и отдохновением. По просьбе Армянского музея Москвы с Вааном Арцруни побеседовала музыковед Гаянэ Мелконян.

— C чего начался ваш путь в музыке?

Все началось с моего увлечения рок-музыкой и музыкой «Битлз»: я начал играть на гитаре и петь, лет с семнадцати стал сам сочинять рок-н-ролл на тарабарском языке, затем у меня появился интерес к фолк-музыке, к академической музыке, затем увлекся поэзией поэта Размика Давояна и написал цикл песен на его стихи. После чего я очень увлекся сферой духовной музыки и написал интересную работу по священным текстам Ассирийской церкви Востока, «Литургию». Далее у меня возникло желание изучать раннехристианскую восточную музыку: от арамейской до арабской, а затем пришел и к армянской. Этот этап привел меня к Месропу Маштоцу.

— Это Маштоц в преломлении вашего мировоззрения?

Да, конечно в моем. Я переосмыслил музыкально одиннадцать его шараканов и гармонизировал их, назвав цикл «Священные жемчужины». Он был завершен в 2010 году.

Концепция цикла сводится к следующему: не нужно метать бисер перед свиньями, под бисером и подразумеваются «Священные жемчужины». Я придал мелодиям шараканов Маштоца «гармоническое обрамление». Еще до Маштоца я заинтересовался творчеством Комитаса, особенно его поэзией, и создал произведение «Комитас. Десять откровений», этот цикл я закончил в 1989 году. Проект Маштоц — Комитас — это Альфа и Омега, в случае с Маштоцем я — аранжировщик, а в случае с Комитасом — автор музыки к стихам.

— Ваши произведения довольно часто и активно звучат в музыкальном мире, ваши «Десять откровений» выдержали три переиздания, считаете ли вы, что ваши слушатели — это узкий круг рафинированных музыкантов?

Нет, я бы не назвал моих слушателей «узким кругом», это люди самых разных предпочтений.

— У вас довольно необычная биография, вы ведь заканчивали медицинский институт?

Да, по первой профессии я врач, как и большинство членов моей семьи. Мой дед и тезка Ваан Арцруни был основателем медицинского факультета Ереванского госуниверситета, а затем и Медицинского института. Но любовь к музыке победила.

— Вы учились в консерватории?

Да, я учился в классе Гоар Гаспарян вокалу.

— Кто был вашим учителем по классу композиции?

Никто, я не учился композиции в общепринятом понимании, моя музыка — это результат моих внутренних ощущений и переживаний.

— Как к вам приходят творческие идеи?

Они приходят постоянно, и я не успокаиваюсь, пока не воплощу их в жизнь. Например, в 1994-1996 годах я с соратниками организовал студенческий фестиваль «Гаудеамус». Сейчас, являясь с 2019 года председателем попечительского совета медицинского университета, я очень хочу возродить этот проект уже на уровне глобального студенческого фестиваля. Также я предложил создать программу «Культура для студентов», организовывать концерты, творческие встречи и другие мероприятия.

— Вы считаете, что будущим врачам это необходимо?

Я в этом уверен. Врач должен образован во многих областях, потому что будет иметь дело с самыми разными людьми.

— Ваан, какие у вас интересы кроме музыки?

Кроме музыки у меня нет других интересов.

— Может быть, театр?

Нет, я не понимаю театра. Мне кажется, что между автором и слушателем не должно быть никаких посредников, а в театре они есть: это актер и режиссер. Добавьте к этому различные интерпретации и получите довольно сомнительный результат.

— Ваан, вы ведь знакомы с композитором Артуром Месчяном, расскажите о вашем знакомстве и дальнейшем сотрудничестве.

Да, конечно. С Месчяном мы познакомились на концерте на биофаке в университете, где выступал он и Рубен Ахвердян. Это был 1983 год. Мы с Гургеном Меликяном его попросили послушать наши песни, после чего Месчян предложил к нему присоединиться и начать играть концерты. Я сотрудничал с Артуром до 2009 года, вплоть до окончания его концертной деятельности. Мы отыграли несколько концертных туров и в Армении, и в России, и в США в знаменитом зале «Кодак», концерт назывался «Месчян и друзья».

— Опишите, пожалуйста, ваше видение того, что происходит с рок-музыкой в постсоветской Армении.

Так как искусство описывается алгоритмом содержательности, то поводов говорить о постсоветской рок-музыке не очень много. Я бы остановился на творчестве коллектива «Аракялнер» и группы «Востан Айоц».

— Что вы думаете о состоянии современного музыкального искусства Армении?

Современная музыкальная Армения находится в неутешительном состоянии. В основном на сцене представлены госдотационные артисты и коллективы, качество и контингент которых не меняется на протяжении нескольких лет. Это не очень хорошая тенденция, и говорить об этом скучно. Новое время требует свежих решений. Что касается области свободного искусства, здесь мы имеем дело с постоянной утечкой талантливой молодежи за рубеж. Эти люди обогащают культуру тех стран, куда эмигрируют. Примеров более чем достаточно — от Асмик Папян до Тиграна Амасяна и Сергея Хачатуряна. Есть, конечно, и третий контингент принципиально «упертых товарищей» вроде меня, но это скорее исключения, подтверждающие правила.

— А что скажете о развитии классической музыки в Армении?

Классическая музыка закончилась с эпохой классицизма. Если же говорить об академической музыке, то она не очень-то и представлена на армянской сцене. В основном все наши современные композиторы работают за рубежом, а те, кто не уехал, находятся в незавидном положении. Государство их никак не финансирует и не поддерживает.

— Почему так произошло?

Все дело в нашем несовершенном законодательстве и в политике, проводимой Министерством культуры. Я — музыкант, а не предприниматель, творчество и предпринимательство — вещи несовместимые. Сейчас проблема моих коллег и моя проблема состоит в том, что стало очень сложно представлять свое искусство на концертных подмостках по причине безумных расходов, которые вынужден покрывать сам композитор или организатор. Государство в лице Министерства культуры заинтересовано лишь в изъятии налогов с данного мероприятия, однако не поддерживает ни в организационном, ни в информационном сегментах. Как хотите выкручивайтесь, но налоги — платите. Поэтому многие исполнители не заинтересованы в организации концертов, так как они очень затратны и не приносят сколько-нибудь ощутимой прибыли.

— Какие концерты запланированы у вас на 2019 год?

К сожалению, никаких концертов пока не планирую, так как иметь прибыль со своего концерта даже теоретически сейчас невозможно. Пользуясь случаем, хочу призвать Министерство культуры к пересмотру законодательства, особенно касательно организации музыкальной концертной деятельности.

— Расскажите о Центре Нарекаци, вы ведь являетесь одним из его основателей?

— Несмотря на то, что я являюсь одним из его основателей, к деятельности центра сейчас не имею никакого отношения. Мы хорошо сотрудничали до 2004 года, затем у нас случились разногласия, и я ушел.

— Что вам интересно в музыке?

Мне в музыке все интересно, особенно делать новые проекты. У меня очень много идей, которые я хочу воплотить в жизнь. Моя музыка постоянно звучит в Матенадаране, хранилище древних рукописей. Когда в Армению приезжали рок-музыкант Иэн Гиллан и основатель Rock Aid Armenia Джон Ди — они услышали эту музыку и заинтересовались ею, более того, Джон Ди связался со мной и попросил выложить в интернет «Священные жемчужины», а вырученные от продаж средства передать музыкальной школе Гюмри — на развитие и закупку музыкальных инструментов.

— Каким вы видите будущее армянской классической музыки?

Все, что зарождается в музыке — делается в области свободного искусства. Во всем мире искусство — доходно. В Армении с этим плачевная ситуация. Должны быть созданы условия. Государство должно принимать активное участие в развитии музыкальной жизни страны. Музыка предполагает участие автора, коллектива и слушателя. Только в этом случае можно говорить о процессе развития. Когда одни и те же исполнители на протяжении тридцати лет играют одно и то же, интерес у адекватного слушателя пропадает, образуются пустоты. А пустоты заполняет ширпотреб типа рабиса, к которому я очень негативно отношусь.

К сожалению, наше государство не заинтересовано авторских проектах, но за ними будущее.

— Спасибо вам за интервью.

Фотографии предоставлены Вааном Арцруни.

Гаянэ Мелконян,
музыковед, педагог, музыкальный критик
специально для Армянского музея Москвы