«Сколько лет прошло, а война всё ещё сидит в нас», ― говорит один из героев советского фильма «Вдовы», режиссёр которого сам знал о войне не понаслышке. Сергею Микаэляну ещё не исполнилось 18 лет, когда началась Великая Отечественная. Будущий режиссёр, народный артист РСФСР (1983), ушёл на фронт добровольцем, был тяжело ранен в боях подо Ржевом. В дальнейшем тема войны не раз получала отражение в его фильмах, в том числе и в известной серьёзной кинокомедии «Влюблён по собственному желанию». В статье, посвящённой советскому и российскому режиссёру Сергею Герасимовичу Микаэляну, рассказываем о пройденной им войне и работах в кино, а также о том, кем был его отец и какой след оставил в истории армянской литературы.

КАРЕН МИКАЭЛЯН: КАК НАЧИНАЛАСЬ «ПОЭЗИЯ АРМЕНИИ» ВАЛЕРИЯ БРЮСОВА

Сергей Микаэлян родился 1 ноября 1923 года в Москве в семье Карена Саркисовича (Герасима Сергеевича) и Арфеник Аветовны Микаэлян. О своём детстве Сергей Герасимович рассказал в автобиографической книге «Влюблён по собственному желанию», разделившей название с одноимённым фильмом и изданной в 1989-м Союзом кинематографистов СССР. «Из детства и из войны унёс с собой в будущее то, что было видено и пережито лично», ― делился Сергей Микаэлян в главе «Безмятежная юность».

Режиссёр пишет, что отца он лишился рано. В 1937 году в результате козней и доносов недоброжелателей армянского писателя Карена Микаэляна арестовали по обвинению в «национализме» и «антисоветской деятельности». Аресту предшествовала насыщенная и плодотворная литературно-общественная работа, после ― имя писателя на долгие годы было предано забвению.

Карен Микаэлян родился в 1883 году в нахичеванском селе Верин Агулис. Учился в Нерсесяновской семинарии в Тифлисе. Продолжая образование, в 1905 году стал вольнослушателем в Московском университете, затем поступил на философский факультет Йенского университета в Германии. «Рабочее движение в Европе в те годы было на подъёме, Микаэлян оказался в водовороте социал-демократического движения. Не забывая свою родину, он посылает отсюда в армянские социал-демократические печатные органы статьи о рабочем движении в Германии за подписью „К. Гзорян“ [Կ. Հզորյան, от арм. Հզոր [hzor] ― могучий, мощный. ― Прим.]. В 1907 году Микаэлян участвует в работе Международного социалистического конгресса в Штутгарте, в фракционных заседаниях Российской социал-демократической партии. Возвратившись в 1909 году в Москву, молодой Микаэлян оказывается в среде российских социал-демократов, в частности московских армян. Отсюда и становится понятным столь явное тяготение Микаэляна-прозаика к общественно-политической и социальной тематике в дореволюционный период творчества, т. е. в 1904–1913 годах, когда были созданы первые, но уже художественно значимые и содержательные произведения», ― пишет доктор филологических наук, литературовед Роберт Багдасарян в статье «Литературно-общественная деятельность Карена Микаэляна» (2003).

В окружение Карена Микаэляна, обосновавшегося в Москве, входили «видные представители армянской интеллигенции, получившие образование нередко в европейских и российских университетах, а также приезжавшие с Кавказа армянские поэты, писатели, художники». Говоря о его круге общения, Роберт Багдасарян называет Ованеса Туманяна, Аветика Исаакяна, Ваана Терьяна, Левона Шанта, Смбата Шахазиза, Аветиса Агароняна, Стефана Зорьяна, Дереника Демирчяна, Аршака Чопаняна и Александра Мясникяна.

В Москве Карен Микаэлян вместе с Вааном Терьяном и Погосом Макинцяном участвовал в издании литературно-художественного альманаха «Гарун» (арм. «Весна»). Он выходил с 1910-го по 1912 год, за это время свет увидели три тома альманаха. На его страницах публиковались произведения как восточно-, так и западноармянских писателей и поэтов. В числе авторов альманаха были Аветик Исаакян, Александр Цатурян, Дереник Демирчян, Александр Ширванзаде, Левон Шант, Рубен Севак.

Активную редакционно-издательскую работу Карен Микаэлян совмещал с творческой жизнью. Роберт Багдасарян в статье «Дорогой славы и опалы» (2008) пишет о его литературных произведениях: «…творческое наследие Микаэляна-прозаика (а оно включает около 200 рассказов, пьес, очерков, путевых заметок и эссе) в различные периоды жизни ― дореволюционный и советский ― свидетельствует о неординарности художественных решений и идеологических подходов писателя как к тематике, так и стилистико-языковому раскрытию самых различных коллизий, коими изобиловала духовная и общественно-политическая жизнь огромной страны ― вначале Российской империи, а затем и СССР. Рассказы Карена Микаэляна (сборники „Из мира лишений“, „Зимний вечер“, „Борьба цветов“ и др.) ― это своеобразная летопись человеческих страданий, раздумий, надежд, разочарований, порывов вдохновения, разбитых судеб и счастливых мгновений героев быстротечной реальности, т. е. всего того, что отражает глубокий и трепетный духовный мир армянского народа, самых разных слоёв современного писателю армянского и российского общества. Лучшие рассказы Микаэляна по мастерству, эмоциональности и воздействию на духовный мир читателя не уступают, пожалуй, произведениям в жанре „малой прозы“ самых маститых представителей литературы Армении ХХ века. Писателя по праву можно отнести к ряду творцов, рельефно и чётко определивших „профиль“ армянского общества столетия».

Цикл рассказов Карена Микаэляна «Истерзанная Армения» принадлежит к числу произведений армянской литературы, в которых получили отражение страшные события Геноцида армян в Османской империи. Рассказы основаны на записанных Микаэляном в 1916 году в приютах закавказских городов ужасающих свидетельствах армянских беженцев, детей-сирот. Отдельные рассказы цикла были опубликованы в 1917-м в Баку в армянском журнале «Горц» (арм. «Дело»), а в переводе армянской писательницы Забел Есаян на французский ― в парижской прессе [Роберт Багдасарян. Литературно-общественная деятельность Карена Микаэляна, 2003].

Карен Микаэлян ― один из главных инициаторов создания знаменитой антологии «Поэзия Армении с древнейших времён до наших дней», изданной в 1916 году под редакцией Валерия Брюсова. Идея подготовки книги возникла в 1914-м и была поддержана Московским Армянским комитетом. Карен Микаэлян сообщал Ваану Терьяну, что мысль о создании сборника армянской поэзии на русском языке «подал он» и воодушевление «старших товарищей» по этому поводу было «большое». Также он отмечал, что цель намеченного к изданию сборника ― «дать русской общественности представление о культурном уровне армян», что следует «издать роскошный сборник на русском языке, в который войдут все жемчужины нашей литературы в отменных переводах» [Роберт Багдасарян. Литературно-общественная деятельность Карена Микаэляна, 2003]. В работе по организации издания антологии вместе с Кареном Микаэляном были задействованы Александр Цатурян, Ваан Терьян и Погос Макинцян.

Поручить поэтические переводы Карен Микаэлян намеревался исключительно «самым лучшим русским поэтам». В письме Терьяну от 2 декабря 1914 года Микаэлян отмечал конкретных поэтов ― Валерия Брюсова, Александра Блока, Константина Бальмонта и Ивана Бунина. С предложением выступить в качестве редактора сборника армянские литераторы по совету Максима Горького обратились к Валерию Брюсову (Горький считал Брюсова «самым культурным писателем на Руси»). Поэт Сергей Шервинский, участвовавший в переводах для сборника, позже вспоминал: «Армянские литераторы ― среди них в первую очередь мне вспоминается Карен Микаэлян, верный, честный ревнитель армянской культуры, жизнь которого была так трагически оборвана, ― делали всё возможное, чтобы Брюсов мог войти в мир армянской поэзии. И Брюсов вошёл в этот мир, вошёл глубже, чем даже могли предполагать инициаторы намеченного издания» [С. Шервинский. Ранние встречи с Валерием Брюсовым ‖ Брюсовские чтения 1963 года. Ереван, 1964].

Валерий Брюсов взял на себя общую редакцию русских переводов, участвовал в окончательном выборе произведений для перевода, написал открывающий сборник историко-литературный очерк «Поэзия Армении и её единство на протяжении веков», осуществил часть переводов (преимущественно произведения поэзии народной, средневековой и ашугов, а также отдельные произведения новой поэзии, в том числе поэму Аветика Исаакяна «Абул Ала Маари»). В переводах для антологии «Поэзия Армении с древнейших времён до наших дней» также приняли участие Вячеслав Иванов, Константин Бальмонт, Фёдор Сологуб, Александр Блок, Юргис Балтрушайтис, Владислав Ходасевич. Иван Бунин и Юрий Веселовский дали разрешение перепечатать ранее выполненные ими переводы.

Увидевшая свет «Поэзия Армении» стала важным и ярким явлением в истории русско-армянских литературных связей. В знак благодарности Карен Микаэлян преподнёс Валерию Брюсову свой сборник «Зимний вечер», сопроводив его трогательной дарственной надписью: «Дорогому Валерию Яковлевичу Брюсову, чьё слово утешало в дни испытаний судьбы скорбные сердца всех армян, чьё дело воодушевило всех работников пера окровавленной Армении. От признательного и вечно благодарного Карена Микаэляна. Москва. 1916» [цитата воспроизводится по книге: Роберт Багдасарян. Карен Микаэлян. Творчество и вклад в русско-армянские литературно-культурные взаимосвязи. Ереван, 2010].

С приходом советской власти Карен Микаэлян направил силы на возрождение Армении. «В годы советской власти К. Микаэлян, прекрасно понимая необходимость укрепления исторической родины и закрепления армянского народа на своей исконной земле (пусть и всего лишь на одной десятой её части!), возрождения духа созидания в армянском народе, почти сломленном геноцидом 1915 года, активно включается в общественно-политическую и культурную жизнь новой великой страны ― СССР», ― пишет Роберт Багдасарян (Литературно-общественная деятельность Карена Микаэляна, 2003). Карен Микаэлян в 1925–1927 годах посещал страны Европы, Америки и Ближнего Востока, укрепляя связи Армении с диаспорой и привлекая финансовую помощь для возрождающейся республики. Активно занимаясь общественной работой, Микаэлян не оставлял литературу. В середине 1930-х он участвовал в создании сборника «Антология армянской поэзии», готовившегося при поддержке Максима Горького. Книга вышла в 1940 году, уже после злополучного ареста Карена Микаэляна.

Вслед за арестом летом 1937-го последовали допросы в московских и ереванских органах НКВД. В защиту писателя выступали Мариэтта Шагинян, Мартирос Сарьян, Павел Антокольский, Наири Зарьян и Иоанна Брюсова ― вдова Валерия Брюсова. Вопреки всем стараниям жены и друзей его приговорили к пяти годам заключения в одном из лагерей на Вологодчине. В 1941-м Карен Микаэлян умер. Писатель был полностью реабилитирован в «хрущёвскую оттепель», в 1956 году.

Роберт Багдасарян ― исследователь наследия Карена Микаэляна, автор посвящённой ему монографии «Карен Микаэлян. Творчество и вклад в русско-армянские литературно-культурные взаимосвязи» (2010), впервые представившей его творческую и литературно-общественную деятельность, ― в статье «Дорогой славы и опалы» пишет, что в 2002 году в одном из российских изданий ему попалась заметка, в которой упоминалось имя Карена Микаэляна. В ней говорилось, рассказывает Роберт Багдасарян, что петербургский режиссёр Сергей Микаэлян во время творческой командировки кинобригады на Вологодчину вновь заинтересовался обстоятельствами смерти своего отца и решил найти его могилу. Благодаря усилиям местных органов режиссёр узнал, что его отец умер в поезде по пути в город Киров при переезде в пересыльную тюрьму, но точное место захоронения неизвестно.

В этой же статье Роберт Багдасарян приводит отрывок из письма Сергея Микаэляна, написанного ему в 2006 году. Об отце в своём письме режиссёр говорит: «Из бесед отца со мной врезались в память слова его о том, что при Советской власти впервые в истории Армении не грозит физическое уничтожение и истребление населения. „После революции, ― сказал он мне, ― в Армении было семьсот тысяч человек, а теперь три миллиона“. Эту его фразу через много лет я вложил в уста солдатика-армянина в фильме „Сто солдат и две девушки“. Да, помню (но плохо) бывавших в доме Антокольского, Тихонова, Наири Зарьяна, Камсаракана, Мартироса Сарьяна, Чаренца, Мариэтту Шагинян… Часть архива отца, который матери удалось востребовать из НКВД, она отослала в Армению. У меня есть лишь несколько фотографий, справки о реабилитации да машинописная копия рукописи на армянском языке книги „Бессмертие“, которую отец написал в тюрьме в апреле-июле 1941 года. Это ― сказки-новеллы (их 24) ― как он сам писал в предисловии к книге ― „…я использовал добытые мною у истоков народного творчества богатые материалы, относящиеся к Востоку в прошлом (Армения, Грузия, Иран, Турция, Аравия, Индия)“… Два года назад я был в Вологде, обратился в областной КГБ, и меня ознакомили с делом отца. И впервые я узнал о месте и причине смерти отца. Мне (очень вежливо и уважительно) скопировали несколько документов… копию свидетельства о смерти, страшную своей будничностью. Станция Зуевка находится на территории Кировской области. При помощи друзей-кинематографистов я связался с Кировским УВД. Оттуда мне пришло письмо с рассказом о захоронениях около Зуевки умерших в госпиталях солдат и умерших заключённых из лагерей, о том, что там есть холмики безымянных общих могил, и о том, что там собираются воздвигнуть часовню…». Так, армянский писатель нашёл свой последний покой вдали от семьи и дома, вдали от Армении.

ВОЙНА: НЕ УБИТ ПОДО РЖЕВОМ

«Когда-то в Армении было 15 миллионов. Армян убивали, резали. К двадцатому году осталось всего семьсот тысяч, а теперь увеличивается…» ― говорит солдат-армянин из фильма «Сто солдат и две девушки» (1989), в словах которого режиссёр Сергей Микаэлян отдаёт дань памяти своему отцу Карену Микаэляну. Об этой военной киноповести Энциклопедия кино (2010) написала: «Основываясь на собственных юношеских воспоминаниях, режиссёр Сергей Микаэлян создал сценарий, действие которого разворачивается в первые месяцы Великой Отечественной войны. Микаэлян хотел рассказать о войне без надоевшей аффектации, без приукрашивания ― но и без нарочитого нагнетания беспросветного драматизма. Он стремился показать не солдат и командиров, а людей, которым волею судеб выпало на долю испытание войной. Лиризм и пафос, грубый солдатский юмор и трогательная нежность влюблённых не просто соседствуют в кинорассказе. Они слиты и нерасторжимы в нём так же, как были слиты и нерасторжимы на реальной, неплакатной войне. В фильме нет знаменитых актёров ― и это тоже существенная деталь замысла. Кинозвёзды непременно разрушили бы иллюзию подлинности, поэтому все роли исполняют либо начинающие артисты, либо непрофессионалы».

О пережитом на войне и участии в Ржевской битве Сергей Микаэлян рассказал в автобиографической повести «Не убит подо Ржевом». Впервые повесть-быль (таким образом автор определил жанр своих воспоминаний) была опубликована в 2015 году в литературном журнале «Нева». Название повести Микаэляна отсылает к стихотворению Александра Твардовского «Я убит подо Ржевом» (1946), посвящённому одному из самых кровопролитных сражений Великой Отечественной войны ― Ржевской битве, продолжавшейся с января 1942-го по март 1943 года. Главная задача битвы заключалась в уничтожении немецких войск в районе ржевско-вяземского выступа и предотвращении их продвижения в сторону Москвы (от линии фронта до столицы было около 150 км). В ходе Ржевско-Вяземской наступательной операции к концу марта 1943-го выступ был ликвидирован ― линия фронта отодвинулась от Москвы ещё на 130–160 км. Советские войска освободили города Ржев, Гжатск, Сычёвка, Белый и Вязьма.

Повествование Сергей Микаэлян начинает с описания авианалётов на Москву. Ему тогда было 17 лет. «Немцы начали бомбить Москву ровно через месяц после начала войны, а именно ― 22 июля 1941 года. Мы, старшие ребята нашего большого четырёхэтажного дома-колодца (неподалёку от Покровки и Чистых прудов), дежурили на чердаках, где для тушения зажигательных бомб были заготовлены бочки с водой, ящики с песком, лопаты, клещи да брезентовые рукавицы», ― вспоминал режиссёр.

До ухода на фронт Сергей Микаэлян в тридцати километрах от Москвы в сторону Можайска копал противотанковые рвы с работниками фабрики имени Калинина, куда поступил учеником электромонтёра. Решение пойти в добровольцы принял твёрдо: «…завтра же иду в армию и буду защищать Москву до последнего. Но помалкивал: не хотелось волновать маму». Последовала подготовка, после которой его определили в группу будущих связистов. Преодолевая походные трудности, солдат-доброволец успел выучить наизусть поэму Лермонтова «Демон».

По прибытии в регулярную часть Красной армии, на Волховский фронт, Сергея Микаэляна зачислили в 60-й полк 65-й Краснознамённой стрелковой дивизии. «В районе Демянска окружены части 16-й немецкой армии. Наша задача ― отбить их попытки выбраться из котла», ― сообщил новоприбывшим солдатам начальник штаба. 16 марта 1942 года Микаэлян получил первое боевое ранение, передавая в штаб срочное донесение. Отправили в эвакогоспиталь в Боровичах, затем ― в госпиталь в Иванове, куда к нему на один день из Москвы приехала мать. После выздоровления направили на учёбу в зенитно-пулемётное училище младшего командного состава, неподалёку от Калинина (ныне Тверь).

К Ржевской битве Сергей Микаэлян обращается в третьей части своей повести. Вернувшийся после ранения и учёбы в строй, он был принят во Вторую гвардейскую мотострелковую дивизию, затем, волею судьбы, оказался в гвардейском танковом полку. «Танков в полку было мало, и мы оказались в стрелковом батальоне. <…> Нас назначили командирами стрелковых отделений, дали из прибывшего пополнения по десять солдат, в основном ― казахов, и вручили по новенькому автомату ППШ. Увидев подчинённых и взяв в руки автомат, с волнением осознал, что отныне я командую людьми. Мы оказались на передовой, в длинной линии окопов по опушке леса, перед огромным полем. За полем виднелось далёкое полуразрушенное строение, прозванное мельницей, а правее ― далёкая деревня, занятая немцами», ― рассказывает Микаэлян.

Вскоре Сергею Микаэляну удалось изучить методику немецких бомбардировок, что однажды помогло ему вывести своих бойцов из-под огня. «30 июля 1942 года в шесть утра загромыхали наши орудия ― началось наступление на Ржев», ― пишет Микаэлян, вспоминая пулемёты, снаряды, мины, треск очередей, грохот взрывов, крики, ранения, смерти («И увиделось невыносимое. Часть поля, кою мы смогли пробежать, была сплошь покрыта телами убитых и раненых»). Вспоминает он и чувство, объединявшее солдат: «Нас вело вперёд чувство долга. Не ДОЛГ в понятии „должен! обязан! давал присягу!“ ― а ЧУВСТВО ДОЛГА. Это чувство вмещало в себя нечто большее ― и собственную совесть, и преданность солдатскому братству, и боль за страдания миллионов людей. Оно отождествлялось с любовью к Родине. Это было в крови. Это было неистребимо».

13 августа 1942 года во время обстрела Сергей Микаэлян был тяжело ранен: «Хорошо, что вовремя услышал нарастающий свист снаряда и успел плюхнуться оземь. Небольшой осколок от близкого взрыва всё же попал в голень. Ранка небольшая, но кровь сильной струёй била вверх, пульсируя, как фонтанчик воды для питья в Парке культуры».

С резкой болью в ноге и кровотечением Микаэлян пытался соорудить костыль ― неудачно, решил передвигаться ползком. Тогда и довелось ему увидеть «долину смерти»: «Поле было огромным ― от края до края. Тут стоял сладковато-пряный запах, солдаты разных возрастов и национальностей лежали так тесно, что пришлось переползать их. <…> И близко-близко видел их глаза! Глаза мирно закрытые, стиснутые от предсмертной боли, широко распахнутые, бесплотно смотрящие в неведомую даль и глядевшие на меня, будто что-то спрашивающие, пронизывающие насквозь, залезающие в самую душу. <…> С тех пор смотрю на жизнь глазами тех мёртвых солдат, глазами миллионов, погибших за нашу страну, глазами всего моего поколения. Не мог забыть то поле. Оно было со мной, оно помогало в тяжёлых ситуациях, оно ободряло меня, оно стыдило, многому научило, от многого избавило, оно заставило ценить каждый день жизни, как радостный, так и печальный».

Наконец удалось добраться до своих. Из медсанбата Сергея Микаэляна увезли в госпиталь города Калинин (Тверь). Раненую ногу, которую хотели сначала ампутировать из-за развившейся гангрены, врачи сумели спасти. После операции на медкомиссии дали «нестроевую» и отправили на месяц в отпуск. «Через месяц отпуска военкомат подтвердил „нестроевую“ и с большой группой таких же „отвоевавшихся“ направил на Московский автозавод ЗИС [Завод имени Сталина, с 1956 года ― Завод имени Лихачёва (ЗИЛ). ― Прим. ред.], где в первом инструментальном цехе я стал работать шлифовщиком», ― рассказывает о конце своего боевого пути Сергей Микаэлян, демобилизованный в звании старшего сержанта. Спустя два года после победы в Великой Отечественной войне, в 1947-м, будущий режиссёр был награждён орденом Славы III степени.

В мирной жизни Сергея Микаэляна ждали встречи с фронтовыми товарищами и оставшиеся навсегда воспоминания о войне. Не раз он приезжал на годовщины освобождения Ржева. «Война осталась позади. И как потом оказалось, это были хотя и самые трагические, но лучшие мои годы, когда я был смелее и честнее, когда люди были добрее и светлее, когда обращались друг к другу со словом „товарищ“, когда пожилые называли меня „сынок“, а я их ― „папаша“ и „мамаша“, когда ровесники звались „браток“, „братишка“, „сестрёнка“, „сестричка“ и когда я жил великой Мечтой со всем народом и со всей страной. И когда верил, что больше никогда нигде на Земле никакой войны не будет…» ― завершает Сергей Герасимович свою повесть-быль.

«АРМЯНИН. ПРИЧЁМ ЧИСТОКРОВНЫЙ!»

В повести «Не убит подо Ржевом» Сергей Микаэлян не раз вспоминает своего отца и говорит о матери, которой пришлось очень трудно после его ареста: «Когда мама осталась одна, я старался помогать ей, как мог. Видел, как тяжело ей было „поднять“ двух сыновей, а потом и жену брата, студентку медицинского института. Мать брала на дом любую работу: и трафаретила по тканям, и разукрашивала магазинные этикетки, и плела маскировочные сети, и по заказам женщин, из их старых шерстяных шмоток, распуская, перематывая, перекрашивая, вязала на ручной машинке совершенно новые прекрасные кофты…». Пишет он и о погибшем на войне в июле 1941-го (вероятно, под Могилёвом) старшем брате.

«Я хорошо помнил тридцать седьмой год, июль, когда, загорелый, тринадцатилетний, счастливый, вернулся домой из первого в жизни пионерского лагеря; путёвку туда мне взял в своём союзе отец, армянский писатель Микаэлян Карен (Герасим) Сергеевич», ― пишет Микаэлян, переносясь в своё детство. После ареста отца с ним перестали общаться новые друзья по пионерлагерю. Ребята же во дворе поступили совсем иначе ― дружба для них оказалась намного важнее: «…все играли со мной в футбол, в шахматы, менялись марками, вместе ездили за город по грибы и купаться и устраивали соревнования на храбрость. <…> И никогда нигде ни от кого во дворе (как, кстати, ни от кого за всю свою жизнь) не услышал ни слова, ни намёка, не заметил ни единого косого взгляда в мою сторону ― как к сыну „врага народа“. Я был благодарен двору, его бесшабашному оптимизму, его вере в светлую жизни даль!».

Сергей Герасимович запомнил, что никогда не слышал от своей матери ни одного слова проклятия или ненависти: «Она ждала отца, хлопотала, ходила в прокуратуру, писала письма в Армению, куда его отвезли, верила, что это страшное недоразумение вот-вот исчезнет. Брат и я не выросли озлобленными».

Однажды во время войны Сергею Микаэляну, попавшему в дозор, повстречался солдат-ездовой, оказавшийся армянином. У них завязался разговор, который годы спустя режиссёр воспроизвёл в своей повести:

― Хай эс? ― спросил он.
Я знал по-армянски всего несколько слов, в том числе это, что означало «ты армянин?», и смог утвердительно ответить:
― Хай эм! ― означавшее «я армянин».
Мужик радостно облапил меня, быстро заговорил на родном языке, задавая какие-то вопросы и, не получая ответов, недоверчиво переспросил:
― Хай эс?
― Хай эм!
Тот, благодарно сжав мою руку, затараторил ещё громче, потом снова пытливо заглянул в глаза:
― Хай эс??
― Армянского языка не знаю, ― пояснил я по-русски.
― Значит, ты не армянин? ― спросил он тоже по-русски.
― Нет, армянин, ― и с гордостью добавил: ― Причём чистокровный!
― А-а-а… Хай эс? ― он смотрел уже подозрительно.
― Хай эм! Хай эм! ― я начал раздражаться. ― Родился в Москве, дома на родном не разговаривали, я не знаю языка…

Ездовой, поняв, что его собеседник не знает армянского языка, «совершенно убитый, побрёл к своей повозке». Свидетелем встречи двух армян стал солдат, с которым Сергей Микаэлян был в дозоре. До этого предпочитавший молчать, он сказал: «Земляки ― это когда два незнакомых человека, поговорив, выясняют, что они почти дальние родственники… <…>  Солдат решил, что ты его обманываешь. Потому что армян, не знающих родного языка, не бывает. <…> Извини, пожалуйста, ты должен выучить язык!».

Микаэлян дал слово, но сдержать его не получилось, о чём он с сожалением пишет: «Языка не выучил. Много работал и учился, занимался английским ― он казался важнее, ― тоже не выучил, бездарь, и вечно стесняюсь этого. И вечно стыдно перед отцом. Он-то владел несколькими языками, почти энциклопедически знал историю и культуру народов Востока, имел много друзей и обожал свою Армению. А я посетил впервые Армению в сорок пять лет. Тут же стали знакомить с дальними и с очень дальними родственниками. Один за другим приходили самые разные люди, старые и молодые, говорили по-русски и радовались нашей встрече ― девятнадцать человек. И тогда мне безумно захотелось, чтобы чудесным образом открылась дверь и вошёл тот самый громадный, глазастый солдат-ездовой, мой однополчанин. Но он не вошёл».

ПУТЬ В КИНО. ЛУЧШИЕ ФИЛЬМЫ: «ПРЕМИЯ», «ВДОВЫ», «ВЛЮБЛЁН ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ»

Работая после демобилизации на автозаводе, Сергей Микаэлян участвовал в самодеятельности, пел в цеховом ансамбле военной песни, поступил в вечерний автомеханический институт. «И получился бы из меня нормальный добротный инженер, начальник цеха, может быть, и конструктор… <…> Но одно неожиданное событие резко изменило всю мою дальнейшую жизнь», ― пишет режиссёр в книге «Влюблён по собственному желанию».

Этим событием стала случайная встреча Сергея Микаэляна со школьным и фронтовым товарищем Борисом Бодровым летом 1945 года на углу Покровки и Чистопрудного бульвара. За оживлённой беседой Бодров уговорил Микаэляна поступить на режиссёрский факультет ГИТИСа, где и сам учился. «…всё решило вдруг возникшее желание оказаться вместе с фронтовым другом Борькой в одном учебном заведении. Поскольку был убеждён, что меня всё равно не примут, со спокойной душой начал готовиться: читал книги по театру, по режиссуре. Постепенно увлёкся и к моменту экзаменов уже робко надеялся на поступление. Неожиданно приняли. Потом передали: единственное, чем понравился, ― наблюдательностью. Удивился ― вслушиваться в посторонние разговоры полагал неприличным, расспрашивать и „лезть в душу“ считал невежливым, не старался ничего запоминать или записывать. А на экзамене, при собеседовании, просто искренне рассказывал о том, что помнил, что происходило со мной или вокруг меня», ― делится Микаэлян в последнем эпизоде повести «Не убит подо Ржевом» («Последний поворот судьбы»).

Став студентом театрального института в 22 года, Сергей Микаэлян с рвением погрузился в учёбу. Среди его учителей были Борис Захава, Алексей Попов и Мария Кнебель. Премьера дипломного спектакля «Где-то в Сибири» состоялась в Саратовском ТЮЗе. После окончания ГИТИСа в 1951 году молодого режиссёра направили в Горьковский государственный драматический театр, где он проработал три года и поставил восемь спектаклей («Сон на Волге» Островского, «Отелло» Шекспира» и др.). В 1954-м получил приглашение стать главным режиссёром в Ташкентском государственном русском драматическом театре. За два года работы в Ташкенте Микаэлян поставил шесть спектаклей, из которых наиболее заметными сам режиссёр называл «Повесть о настоящем человеке» по Борису Полевому и «Искатели» по Даниилу Гранину.

Карьера Сергея Микаэляна складывалась успешно: поступали новые предложения возглавить другие театры, в их числе было и письмо из Ленинградского театра имени Ленсовета. Но на смену театру в жизни режиссёра пришло кино. О ещё одном повороте в своей судьбе Микаэлян рассказывает: «Не могу толком объяснить, почему я решил бросить удачно складывавшуюся театральную стезю и собрался поступать на курсы кинорежиссёров. Может, потянуло к высшему реализму кинематографа, к его большим возможностям, а может, проявилась тяга к неизведанному, охота к перемене мест. Наверное, поступил неправильно. Всё-таки в театре я чувствовал себя как рыба в воде и, возможно, вырос бы в первоклассного режиссёра, а в кино до сих пор не обрёл той уверенности, какая была на сцене, до сих пор не овладел всеми компонентами фильмотворчества. <…> Я попрощался с театром, с замечательным периодом, совпавшим с моей молодостью. Унёс от него в кинематограф знание основ драматургического действа. Я на „ты“ с главными его компонентами ― с сюжетом, характером и словом» [Влюблён по собственному желанию, 1989].

В 1956 году на киностудии «Мосфильм» по инициативе и под руководством Ивана Пырьева были созданы Высшие режиссёрские курсы. Одним из первых студентов этих курсов и стал Сергей Микаэлян, вместе с ним учились будущие известные режиссёры Георгий Данелия и Игорь Таланкин. Как отмечает Микаэлян в воспоминаниях, первый набор вели Михаил Ромм, Юлий Райзман, Леонид Трауберг и Сергей Юткевич.

По окончании курсов в 1959 году Сергей Микаэлян был направлен на Киностудию имени М. Горького, где ему предложили поставить фильм по рассказу Сергея Антонова «Разноцветные камешки» ― о командире Красной армии, во время войны спасшем девочку и спустя время встретившем её вновь. Свою первую самостоятельную киноработу Микаэлян в книге «Влюблён по собственному желанию» назвал «дебютом, которого не было». Руководство студии распорядилось снять фильм в стереоскопическом (трёхмерном) варианте: в результате показывали его только в специально оборудованных кинотеатрах, а вариант картины для обычных экранов решили не производить. «И хотя „Разноцветные камешки“ чуть ли не 15 лет шли в единственных стереокинотеатрах пяти крупнейших городов страны, друзья-режиссёры и критики фильма не увидели. Лишь во время просмотра на студии С. Герасимов и режиссёры его объединения похвалили картину и вскоре о ней забыли. Мнения о фильме не существует», ― сожалел режиссёр. Но всё же «Разноцветные камешки» не были забыты: в мае 2023-го, спустя 63 года после выхода фильма, в московском кинотеатре «Иллюзион» была показана его отреставрированная версия.

Следующая работа, по словам Сергея Микаэляна, стала «вторым дебютом, которого тоже не было». Писатель Алексей Каплер предложил Микаэляну снять на киностудии «Ленфильм» картину по его сценарию «Мечтатели», «про чистого наивного заводского комсомольца, защитившего честь любимой девушки и погибшего в драке с хулиганами». Фильм ждало непростое будущее: требовали снимать в «романтическом духе», а не так, как хотел режиссёр, ― реалистично и правдоподобно, потом же и вовсе назвали картину антисоветской. Не понравилось и название «Мечтатели», и в попытках спасти фильм поменяли его на «Принимаю бой». Несмотря на все старания, картину, снятую в 1963 году, не приняли, и она легла на полку. «Мы обратились за помощью в только что организованный Союз кинематографистов, но и это ни к чему не привело. Каплер произнёс потом странную фразу, что все неприятности с картиной связаны с одним очень крупным начальником, который элементарно мстит ему за прошлые дела, что сопротивляться бесполезно, что следует просто дожить до лучших времён», ― вспоминал Микаэлян. Лучшие времена наступили через три года ― фильм «Принимаю бой» сняли с полки и выпустили на экраны, уже после выхода другой картины режиссёра.

Первым настоящим дебютом Сергея Микаэляна стал двухсерийный фильм «Иду на грозу», снятый в 1965 году на «Ленфильме» по одноимённому роману Даниила Гранина о двух молодых учёных-физиках, исследующих природу грозы. В фильме снимались актёры Александр Белявский, Василий Лановой, Ростислав Плятт и Анатолий Папанов. О своём состоявшемся дебюте Микаэлян, которому тогда был 41 год, писал: «Картина имела большой зрительский успех, стояли очереди у кинотеатров (вероятно, и из-за популярности романа), появились многочисленные благожелательные рецензии, и я был уверен, что фильм в основном удался. Очень нравились обсуждения во время поездок по стране, когда выступающие зрители говорили, что картина и образ Крылова вдохновляют их на альтруистические поступки, на битву с карьеристами. Я был горд ― стало быть, с высокой „кафедры“ нашего кинофильма было „сказано много добра“».

После первого успеха в кино режиссёру предстояло взяться за советско-норвежский фильм «Всего одна жизнь» (1968) о выдающемся полярном исследователе Фритьофе Нансене, в 1921 году ставшем верховным комиссаром Лиги Наций по вопросам беженцев. «О Нансене я знал немного: что он популярный исследователь и что он когда-то написал два письма моему отцу о положении армян в мире», ― пишет Микаэлян, вспоминая о начале работы над фильмом.

Большим успехом у зрителей пользовался фильм «Расскажи мне о себе», вышедший на экраны в 1972 году. Картина, снятая Сергеем Микаэляном по сценарию Будимира Метальникова, рассказывает о судьбе одной женщины, на войне потерявшей возлюбленного и после долгих лет неудачного брака и одиночества вновь обретшей любовь. Музыку к фильму написал композитор Исаак Шварц, текст и исполнение песни «В нашем доме война отгремела…» принадлежат Булату Окуджаве. В фильме снимались Тамара Сёмина, Армен Джигарханян, Виталий Соломин и Виктор Павлов.

Следующей работой на студии «Ленфильм» стала картина о шахматистах «Гроссмейстер» (1972). Сценарий Леонид Зорин написал специально для Сергея Микаэляна, с которым был знаком «по театральной юности». Главную роль ― шахматиста Сергея Хлебникова, увлечённого красотой шахматных партий и вышедшего на международный уровень, ― исполнил замечательный актёр Андрей Мягков. В фильме также снимались Эммануил Виторган, Людмила Касаткина, Михаил Козаков, Ефим Копелян и Анатолий Солоницын. Интересно, что для участия в съёмках фильма были приглашены настоящие гроссмейстеры, среди которых были Виктор Корчной, Михаил Таль, Марк Тайманов, Юрий Авербах, Александр Котов. В кадре зритель может увидеть и 9-го чемпиона мира по шахматам Тиграна Петросяна. «…как удались шахматные сцены! Не было ни одной неточности в ходах, в позициях, в положении стрелок на шахматных часах. Помогло знание этой игры и помогли гроссмейстеры-консультанты и гроссмейстеры-артисты. Вопреки опасениям скептиков, что сражения на шахматной доске некинематографичны и будут скучны, эти сцены волновали конечным исходом борьбы», ― делился Микаэлян. В 1973 году на VI Всесоюзном кинофестивале картина получила два приза, а 1974-м ― премии на фестивалях спортивных фильмов в Таллине (Эстония) и Кранье (Югославия). Однако в 1976-м после отъезда из СССР Виктора Корчного, сыгравшего роль тренера, фильм сняли с экранов.

«Премия»: честность и уважение к труду

В 1974 году Сергей Микаэлян по сценарию Александра Гельмана снял производственную драму «Премия». Сюжет фильма, как в классическом драматургическом произведении, строится по принципу трёх единств ― единство действия, единство места и единство времени. Действие картины разворачивается вокруг необычного для строительного треста события: работники одной из бригад отказываются получать премию. Все, включая руководство, обескуражены. Решают провести заседание парткома, на которое приглашают бригадира Василия Потапова. Выяснение обстоятельств отказа бригады от премии приводит к выявлению серьёзных проблем на производстве. Потапов утверждает и обосновывает, что из-за беспорядка и ненадлежащей организации труда происходят простои в работе и, как следствие, сокращение изначально установленных планов. Простои становятся ещё и причиной вычета из зарплаты работников. Премию же за перевыполнение уже скорректированного плана бригадир считает незаслуженной. Потапов убеждён, что в работе нужна слаженность, а вознаграждаться должны действительные трудовые достижения. «А ведь у меня, товарищи, половина бригады пацаны. Их же надо как-то воспитывать, прививать уважение к ремеслу, к труду», ― обращается он к собравшимся руководителям на парткоме.

Практически всё действие «Премии» происходит в одном помещении ― его вовсе нельзя назвать динамичным, но при этом фильм держит зрителя в напряжении. Во многом это достигнуто благодаря хорошо выстроенным диалогам и блестящему актёрскому составу. В картине Микаэляна роли исполнили Евгений Леонов, Владимир Самойлов, Олег Янковский, Михаил Глузский, Армен Джигарханян, Нина Ургант, Светлана Крючкова, Борислав Брондуков. Поднятая в фильме проблема более остра и актуальна для советского периода, когда действовала плановая экономика. И всё же её моральная сторона легко проецируется на любую другую сферу жизни человека ― и тогда, и сегодня. Кульминацией развития сюжета, смело и критически отображавшего реальность, можно назвать монолог героя, роль которого исполнил Армен Джигарханян: «Я не понимаю, как, когда всё это произошло, но ведь мы же ненормальное считаем нормальным, неположенное ― положенным, необоснованное ― обоснованным. Но как же так?».

Фильм «Премия» ждал успех. В 1975 году он получил Большой приз Всесоюзного кинофестиваля в Кишинёве, а год спустя удостоен Государственной премии СССР. Востребованной картина оказалась и за рубежом, особенно во Франции.

«Вдовы»: память и благодарность

«Вдовы» (1976) ― важнейшая работа Сергея Микаэляна, в которой он, сам прошедший войну, обращается к теме памяти. «…фильм „Вдовы“ ― один из самых талантливых, значительных и подлинно народных кинопроизведений, который мог прославить советское кино не менее, чем „Баллада о солдате“, „Летят журавли“ или „Отец солдата“. <…> Эта строгая, простая, неспешная картина <…> настолько человечна и поднимает столь весомую и важную тему ― социальной памяти, ― что кажется мне переросшей рамки обычной репертуарной киноленты…» ― писал Сергей Юткевич, бывший учителем Микаэляна на режиссёрских курсах, в книге «Поэтика режиссуры».

По сюжету фильма две бабушки, потерявшие в войну всех своих родных, вместе живут в одном доме и поддерживают друг друга. В 1941-м Александра Матвеевна и Елизавета Егоровна (роли исполнили Галина Макарова и Галина Скоробогатова) нашли двух погибших в бою недалеко от их деревни солдат. Документов у бойцов при себе не было, и их имена остались неизвестны. Вместе женщины похоронили солдат и вот уже тридцать лет заботливо ухаживают за их могилой. Но однажды районное начальство решает перезахоронить останки воинов в райцентре и к 30-летию Победы торжественно открыть мемориал. В газете рассказывают об Александре Матвеевне и Елизавете Егоровне и публикуют плохо сохранившуюся фотокарточку одного из солдат в надежде, что он будет узнан родными. Бабушкам со всей страны начинают приходить письма со словами благодарности…

Фильм «Вдовы» основан на реальных событиях. В конце 1960-х Сергей Микаэлян прочёл в газете «Труд» очерк писателя и журналиста Льва Аркадьева о двух пожилых женщинах, во время войны потерявших своих мужей и сыновей и долгие годы ухаживавших за могилой двух неизвестных красноармейцев. В газету, которая опубликовала уцелевшую фотографию одного из солдат и попросила откликнуться возможных родственников, пришло более 500 писем. Писавшие признавали на фотографии своего отца, сына, брата или мужа. Но все они ошибались, и установить имя погибшего не удалось. Неизвестных солдат из глухого села торжественно перезахоронили в братскую могилу районного центра.

О том, как создавался сценарий, Микаэлян вспоминал: «Более всего волновали эти 500 писем! Рассматривая фотографии предполагаемого погибшего, присланные для сличения и установления родства, я в большинстве случаев не обнаруживал ничего схожего с фотографией красноармейца из газеты. Какая же сила заставляла людей ошибаться? И, читая письма, понял, что узнать о захоронении своего родственника ― это… великое счастье! Да! Счастьем было узнать, что он покоится в родной земле, узнать, что он погиб в бою, а не в фашистском плену, счастьем стала бы возможность приехать на могилку и поклониться родному человеку, счастьем было бы распрощаться с этой тоскливо-неопределённой формулировкой военкомата „пропал без вести“… <…> Мы с Аркадьевым долго не решались подступиться к этой кровоточащей теме, пока не придумали ход, драматургическое действие: вдовы не должны отдавать своих солдатиков в районный центр для перезахоронения. Всё стало на место. Сценарий написали. На студии в него не поверили, говорили, что кощунственно устраивать споры вокруг могил. Да и в литературном отношении сценарий был небезупречен. В общем, он „застрял“. Это было до „Премии“. Через полтора года мы попытались возродить его. В силу ряда причин мы решили найти автора, который довёл бы сценарий до совершенства. Согласились на такое дело Дунский и Фрид (впоследствии себя из титров мы убрали). С нежностью вспоминаю их вдохновенное отношение к работе. Им была близка главная тема ― чтим мёртвых и забываем живых. Сценарий на студии приняли. В Госкино сказали: „Разрешаем только потому, что это ― после „Премии“».

Фильм «Вдовы» хвалили коллеги-режиссёры, он хорошо был принят на «Ленфильме» и в Госкино, но не получил одобрения в Ленинградском обкоме (не нравилось, что показаны тяжёлые условия быта старушек). Сразу после окончания съёмок выход картины отложили. Помог фильму председатель Госкино Филипп Ермаш, который показал «Вдов» Леониду Брежневу. В одном из своих интервью Сергей Микаэлян рассказал об этом эпизоде: «Он показал „Вдов“ Брежневу, тот расчувствовался и заплакал. А потом, кстати, в каком-то докладе сказал, что надо получше относиться к женщинам, которые похоронили своих мужей. И всем вдовам прибавили пять рублей к пенсии…».

Только в 1978 году «Вдовы» появились на экранах. Критики обошли фильм стороной, но посмотрели его около пятнадцати миллионов человек. Главное признание картина получила именно от зрителей, после чего уже самому Сергею Микаэляну стали приходить многочисленные письма со словами благодарности.

«Влюблён по собственному желанию»: начало новой жизни

Серьёзная кинокомедия ― так определили жанр фильма «Влюблён по собственному желанию» его создатели, сообщив об этом зрителю в начальных титрах. Фильм вызовет улыбку и предложит задуматься ― о жизни и её ценности, об ощущении себя и окружающих в ней, о ходе времени и возможности видеть счастье рядом.

«Сотвори самого себя! В замысле будущего фильма всё стало на места. Должен быть человек, активно пропагандирующий свои мысли, заражающий ими другого человека. Конечно, мысли эти парадоксальны, в них сразу трудно поверить, однако… Люди, обогащайте свои чувства! Вы станете как бы миллионерами, коль сохраните в памяти миллионы хороших жизненных впечатлений. Вы сможете обнаружить в себе драгоценный клад ― душевное богатство. У вас появятся дивные духовные награды, присуждённые собственной совестью, честью, гордостью. Если научитесь любить жизнь ― вам легче будет сносить её тяготы. Вы ощутите себя богаче, чем вам думается, красивее, чем вы есть, счастливее, чем вам кажется!» ― писал об идее своей картины Сергей Микаэлян, работавший над её созданием не только в качестве режиссёра, но и сценариста (вместе с журналистом «Известий» Александром Васинским).

Главные роли в фильме «Влюблён по собственному желанию», поставленном на «Ленфильме» в 1982 году, восхитительно исполнили прекрасные актёры Олег Янковский и Евгения Глушенко. Героев картины зовут Игорь и Вера, и их пути однажды пересеклись в московском метро. Он ― бывший спортсмен-велогонщик, которому никак не удавалось подняться выше второго места, хоть и было стремление к высоким результатам. Отчаявшись и оставив спорт, Игорь потерял смысл жизни, теперь служит на заводе заточником и выпивает. Она ― библиотекарь, отзывчивая, добрая, много читает, старается радоваться обыденному, работать над собой и управлять своими чувствами. Вера уверена, что человек может найти счастье в себе самом.

Обаятельный, общительный Игорь и скромная, неприметная Вера ― очень разные, но тем не менее они постепенно сближаются. Вера утверждает, что стоит только захотеть ― и жизнь изменится к лучшему: можно увлечься неинтересной работой, найти хобби, воспитать в себе альтруизм и даже влюбиться. Игорь ко всему этому относится скептически, но всё же заключает с Верой соглашение ― влюбиться друг в друга с помощью методик аутотренинга (самовнушения и самовоспитания).

«Знаешь, один писатель сказал, что люди напоминают собой стадо дикобразов, бредущих по холодной ледяной равнине. Им холодно, они жмутся друг к другу и колют друг друга своими иглами», ― рассказывает Игорю Вера. Бредущие по жизни герои, как дикобразы, поначалу колют друг друга, но со временем «иглы» сменяют на неравнодушие и симпатию. Жизнь получает возможность начать новый отсчёт.

В фильме не раз поднимается тема памяти о войне. Игорь говорит Вере, что его отец вернулся с войны инвалидом и двенадцать лет мучился позвоночником. Очень бережно прописана сюжетная линия, по которой герои вместе ищут братскую могилу, где похоронен без вести пропавший солдат, а затем приводят к ней его родственников. В эпизодах с поисками прослеживается связь с фильмом «Вдовы»: важно знать, где родной человек нашёл последний покой. Здесь также нельзя не вспомнить и историю поисков Сергеем Герасимовичем могилы своего отца Карена Микаэляна.

«Влюблён по собственному желанию» ― наиболее известная работа Сергея Микаэляна. После выхода на экраны фильм посмотрели 28 миллионов зрителей. В 1983-м картина была удостоена Главного приза Всесоюзного кинофестиваля в Ленинграде. Тогда же на Берлинском международном кинофестивале (Западный Берлин) Евгения Глушенко получила приз «Серебряный медведь» за лучшее исполнение женской роли. Игра Олега Янковского в фильме была высоко оценена зрителями: по опросу журнала «Советский экран» он был назван лучшим актёром 1983 года.

***

Фильмография Сергея Микаэляна с середины 1980-х по начало 2000-х отмечена картинами «Рейс 222», «Сто солдат и две девушки», «Разборчивый жених», «Французский вальс» и «Звёздочка моя ненаглядная». Прожив долгую жизнь, 93 года, режиссёр посвятил искусству ― сначала театру, затем кино ― полвека.

В книге «Влюблён по собственному желанию», осмысливая уже созданные фильмы, Сергей Герасимович писал: «Много лет спустя, пытаясь ответить на вопрос о главной теме моих фильмов, неожиданно обнаружил, что, оказывается, всегда стремился снимать картины о „своих“. О тех, чьими жизнями была вымощена дорога победы, о тех, кто окружал меня в самые тяжёлые дни, о тех, с кем вкалывал на заводе, о тех, которые „пашут“ от зари до зари, о тех, кому не ставят памятников».

Творчество режиссёра с 1956 года, с самого начала его работы в кино, было неразрывно связано с киностудией «Ленфильм», а Ленинград он называл городом, ставшим ему родным. «Его запомнили как очень скромного и совестливого человека. <…> Сергей Герасимович Микаэлян всю жизнь служил людям и помогал, чем только мог, прежде всего, своими фильмами. <…> …фильм „Влюблён по собственному желанию“ уже многие годы дарит людям веру в жизнь и веру в себя», ― вспоминала студия «Ленфильм» в анонсе памятных мероприятий, приуроченных к 100-летию Сергея Герасимовича в 2023 году.

Журналист, редактор Рипсиме Галстян

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА:

1. Багдасарян Р. Литературно-общественная деятельность Карена Микаэляна ǁ Историко-филологический журнал. ― № 2. ― 2003. ― С. 84–96.

2. Багдасарян Р. Дорогой славы и опалы ǁ Литературная Армения. ― № 3. ― 2008. ― С. 186–191.

3. Багдасарян Р. Карен Микаэлян. Творчество и вклад в русско-армянские литературно-культурные взаимосвязи / Р. Багдасарян ; Национальная академия наук Республики Армения ; Институт литературы им. М. Абегяна ; Ереванский государственный лингвистический университет им. В. Брюсова. ― Ереван : Лингва, 2010.

4. Микаэлян С. Влюблён по собственному желанию / С. Микаэлян ; Союз кинематографистов СССР. ― Москва : Всесоюзное творческо-производственное объединение «Киноцентр», 1989.

5. Микаэлян С. Не убит подо Ржевом ǁ Нева. ― № 2. ― 2015. ― С. 89–137.

6. Поэзия Армении с древнейших времён до наших дней [факсимильное издание антологии 1916 года] / под редакцией В.Я. Брюсова. ― Ереван : Лингва : Антарес, 2016.

7. Шервинский С. Ранние встречи с Валерием Брюсовым ‖ Брюсовские чтения 1963 года. ― Ереван, 1964. ― С. 493–509.