Писатель Уильям Сароян больше всего известен своими рассказами, однако он писал и романы, и пьесы, — именно за свои драматургические произведения он получил Пулитцеровскую премию. В СССР отношение к Сарояну менялось в зависимости от происходившего и в жизни писателя, и в мире. Пьесы Сарояна начали ставить в СССР только во времена Оттепели, вместе с другими пьесами американских драматургов. В этой статье редакция Армянского музея рассказывает об истории постановок пьесы Сарояна «В горах мое сердце…» в СССР, в Ереване и Москве.

Уильям Сароян (1908–1981) ― армяно-американский писатель, сын эмигрантов времен Геноцида. Всю жизнь он писал об Армении и армянах: тема была для него одной из самых значимых. Сразу после первого коммерческого успеха своего сборника «Отважный юноша на летящей трапеции» он, несмотря на Великую депрессию 30-х ― тяжелейший экономический кризис в Америке, ― отправился в СССР, а точнее ― в Армению. Всего за жизнь он бывал в СССР трижды (об этом можно подробнее почитать в нашей статье).

Нежелательный писатель: с 30-х до 50-х

Отношение к произведениям Сарояна в СССР было сложным. Он создал свою первую пьесу ― «В горах мое сердце…» ― в 1939 году. Пьеса написана по-английски, как и остальные произведения Сарояна, и в оригинале называется My Heart's in the Highlands ― это первая строка стихотворения шотландского поэта Роберта Бернса. Вот оно в переводе Самуила Маршака:

В горах мое сердце… Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце, а сам я внизу.

Прощай, моя родина! Север, прощай, -
Отечество славы и доблести край.
По белому свету судьбою гоним,
Навеки останусь я сыном твоим!

Прощайте, вершины под кровлей снегов,
Прощайте, долины и скаты лугов,
Прощайте, поникшие в бездну леса,
Прощайте, потоков лесных голоса.

В горах мое сердце… Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам.
Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце, а сам я внизу!

Эта пьеса о том, как в дом к бедным шотландцам, среди которых ― «один из величайших неизвестных поэтов», заходит старик Джаспер Мак-Грегор ― величайший шекспировский актер поколения. Он говорит о том, что его сердце находится в горах, а хозяева дома кормят его на свои последние деньги. В ответ Мак-Грегор играет им прекрасную песню, а потом остается еще на несколько дней. «Сэр, мой дом ― ваш дом», ― говорит ему поэт.

«В горах мое сердце…» ― это, конечно, пьеса не только о Шотландии. Шотландия там появляется в связке с прекрасным стихотворением Бернса, но сама пьеса была написана под влиянием поездки Сарояна в Армению.

Отчасти, «В горах мое сердце…» была идейно близка по духу произведениям, публиковавшимся в СССР в то время: истории, в которых бедняки, в противовес богачам-капиталистам, показаны лучшими и достойными людьми, в целом одобрялись. К тому же, в СССР уже был издан первый сборник рассказов Сарояна. Несмотря на все это, пьесу не переводили и не ставили: а все потому, что в 1936 году в США вышел сборник рассказов «Вдох-Выдох», где Сароян без прикрас описал несколько сцен из своего путешествия в СССР, показывая окружающую разруху и бедность. После выхода этих текстов писателя «предали анафеме» на долгие годы, а «реабилитировали» только во времена Хрущевской Оттепели ― в 60-е годы.

В 1959 Сароян переехал из США в Европу: это было громким событием, и послужило дополнительным стимулом для советской печати. Сарояна стали переводить и публиковать.

В это же время в страну «из-за железного занавеса» стали проникать зарубежные произведения, в том числе и драматургические. В 1962–1963 году в СССР поставили Артура Миллера, Брехта, Де Филиппо, Гибсона, Дюрренматта и других западных авторов. В такой атмосфере свободы и стала возможной постановка Сарояна.

Первая постановка: Армянский драматический театр

В 1960 году писатель сам приехал в Армению, в Ереван. Худруком Армянского драматического театра им. Сундукяна на тот момент был выдающийся режиссер Вардан Аджемян: с ним Сарояна познакомил близкий друг Гурген Маари. Сароян постоянно присутствовал в театре и очень любил его спектакли. В 40-летию АССР было решено поставить «В горах мое сердце…». Автор активно участвовал в подготовке постановки: обсуждал с труппой пьесу, помогал выбирать актеров на роли, а еще настаивал на том, что пьесу оставили одноактной, без антракта. Он влиял и на выбор звукового сопровождения: дружил с Арно Бабаджаняном, который написал музыку для спектакля. Он смог объединить в своей мелодии шотландские и армянские мотивы, тем самым показывая близость духов этих двух народов.

Премьера состоялась 15 апреля 1961 года ― Сароян ее уже не увидел, потому что вернулся в США.

Ереванская постановка вызвала у публики восхищения ― помимо игры актеров и драматургии, там были еще и прекрасно придуманные декорации: вращающаяся сцена, подъемные площадки, на которых семья поднималась вверх, как бы в горы.

Сароян премьеру не увидел, а только посмотрел восстановленный спектакль в 1976 году, во время своего третьего визита. Постановка держалась в ереванском театре больше 20 лет.

Успех в столице: театр Маяковского

Первый спектакль играли на армянском языке, а в тот же 1961 год поставить пьесу решили в Московском театре им. Маяковского, уже на русском. Премьера состоялась в июне 1962 года. Как пишет Максим Гудков в своей статье, выбор пьесы был и обоснованным, и неожиданным одновременно. С одной стороны, на фоне тенденции к абсурдному в театре, реалистичный и романтический Сароян оставался понятным и идеологически близким советской идейной повестке, а с другой ― камерное одноактное произведение, говорящее о личном, входило в серьезное противоречие с монументальными спектаклями Маяковки, сделанными, например, Охлопковым.

Режиссером спектакля по Сарояну стал народный артист Армянской ССР Ян Цициновский. Он учился непосредственно у Охлопкова и был одним из его любимых студентов. Ему доверили сарояновскую пьесу, и он поставил ее прекрасно, несомненно, ориентируясь на ереванскую постановку. Например, он использовал ту же музыку Арно Бабаджаняна, что и Аджемян.

Спектакль открывал пролог. На фоне сцены ― богатые высотки Нью-Йорка, контраст буржуазной роскоши с бедной жизнью простых героев пьесы. При этом забавно то, что в 1914 году, когда происходит действие пьесы, никаких небоскребов на Манхэттене еще не было. Это было сделано, разумеется, чтобы постановка вписывалась хотя бы в какие-то из идеологических требований. Газеты написали, что постановка «антикапиталистическая», а режиссеру и труппе позволили делать то, что захочется.

А хотелось как можно точнее передать сарояновский язык: нежный, печальный, поэтический, всегда немного отстраненный. Действие после пролога начиналось с круглого красного солнца: оно поднималось над сценой. А потом его рукой, подпрыгнув, останавливал мальчик: и в этой сцене ― вся сарояновская интонация.

Спектаклям восхищались многие: от режиссеров до критиков. Высоко оценили и музыкальное сопровождение, и поэтическую форму: лиричную и задумчивую, несвойственную времени. С другой стороны, именно эта форма казалась неуместной другим зрителям. В отличие от спектакля в ереванском театре, в Москве он продержался недолго: всего несколько лет.

Тем не менее его выход ― показатель изменений, первый ясный признак свободы слова на территории СССР.

Источник:

Максим Гудков — «Люди неопределенного бытия»: первые советские постановки пьесы У. Сарояна «В горах мое сердце…» cyberleninka.ru

Обложка:

dalma.news