Знакомьтесь. Олег Юзефпольский — одессит, живущий в Гималаях, куратор индивидуальных туров, коуч, путешественник и писатель. С Армянским музеем Москвы Олег Юзефпольский делится остроумными, наполненными искромётным юмором заметками об Армении. Эти записи — рассказ одессита, который не только сравнивает родственные армянский и одесский юмор, но и с большой теплотой отзывается о местных людях, в описании которых каждый, кто побывал в Армении, найдёт знакомый типаж. Рассказ печатается впервые, с незначительными правками. Его оригинальное название — «Будто дышишь золотым воздухом».

Моего папу зовут Ян Юзефпольский, маму — Татьяна Щиголь. Родили они меня в Одессе в 1976 году с моим полным на то согласием. Хотя у меня были варианты родиться в Женеве, Бомбее или Нью-Йорке, я избрал Одессу — потому, что это было смешнее. В начале 80-х мой папа часто и подолгу ездил в командировки в Армению. Будучи ребёнком, я был заинтригован тем, что папа привозил некое съедобное полотно (лаваш), в которое можно было заворачивать всё что угодно и трескать с аппетитом и восхищением. С этим чудом он также привозил необычную для Одессы по вкусу зелень и бастурму.

Но моё первое знакомство с Арменией произошло, когда главный инженер завода в Армении, где папа работал, приехал в Одессу. Ашот Жораевич Мкртчян. Даже произнести это имя было уже событием: 5 согласных букв подряд!!! Меня 7-летнего поразил глубокий тембр его голоса, степенность и умиротворённость в разговоре, доселе мне неизвестная. В Одессе так не говорили, в Одессе стреляли словами без предупреждения, подкидывая гранаты шуток. Ашот Жораевич завораживал своей аурой и ароматом, его серьёзность была всегда рядом с его теплейшей улыбкой.

34 года спустя, в апреле 2017 года, я ехал в Музей Геноцида армян на встречу с Ашотом Жораевичем и его женой — удивительно родной для меня душой, Тётей Людой. Я был впервые в Армении и сидя в такси даже не подозревал, что эта встреча с Арменией — это любовь с первого взгляда. Надеюсь, мои короткие дорожные заметки, приведенные ниже, передадут вам это чувство, за которое я глубоко благодарен Армении и её людям.

Армянское такси

Удивительно жизнерадостный, крепкий и веселый водитель по имени Вреж: «Олег, скажите, вы в Гималаях видели снежного человека — армянина?».

Пассажирка-москвичка: «Врежик, вы здороваетесь с каждым милицейским на дороге. Откуда вы их всех знаете?».

Вреж: «Танечка, я по этой дороге туда-суда каждый день по три раза еду. Я тут каждого суслика вдоль дороги знаю».

Музей Параджанова

Я — таксисту: 
— Мне в музей Параджанова.
Он не знает. Я звоню в музей, таксист с ними говорит по-армянски, кладёт трубку, отдаёт мне телефон и говорит:
 — Что же вы сразу не сказали — это прямо около посольства Лебанана!

Тётя Каринэ

Тётя Каринэ, горничная в маленькой гостинице, срывая свежую мяту для чая:
«Олег, ну скажи мне, зачем ми тебя так любим, зачем?».

Я: Тётя Каринэ, я что-то не видел: вы вообще хоть иногда обедаете?
 — Нет, Олег-джан, что ты! Мы фигуру бережём. Пропорции должны быть идеальные: 900, 60 на 900.

Я: Каринэ-джан, а бастурма из какого мяса?
 — Олег-джан, из корова.
 Менеджер гостиницы, Гаянэ: Нэт Каринэ, что говоришь, не из корова!
 Каринэ: Из барана!
 Гаянэ: Нэт, Каринэ! 
 Каринэ: А, да, да, из мужа коровы! Почти баран!

Флора-джан

Я зашёл в небольшую домашнюю гостиницу и спросил есть ли на ночь комната. На меня пристально посмотрела невысокая, полненькая, несколько квадратненькая женщина с короткой стрижкой в возрасте 65+ и сказала: «Канешна есть! Мы на booking.com — восем с половиной оценка, вот сертификат сам прислал из Голландия, поздравлял!». И тут же принесла в рамке, под стеклом, синий сертификат в 8,5 балов. Быстро взглянув на уютную, аккуратную комнату — я сказал: остаюсь. «Скажите, пожалуйста, а у вас WiFi есть?» — спросил я. Она энергично посмотрела меня и сказала: «Канешна есть! Пароль: 12345FS…FS — Флора Симонян — это я!».

По утрам Флора до сих пор работает учительницей истории в школе, что объясняло её филигранные рассказы об истории региона и огромную брошку на синем платье. К полудню она уже была дома, руководила горничными и поваром, при этом сама же готовила дополнительную, незаказанную (просто, чтоб ты попробовал) еду по своему усмотрению для гостей, и успевала выбежать на крыльцо, чтобы продать сувениры подъехавшим туристическим автобусам. При этом Флора неспешно и бережно ухаживала за мужем после его недавнего инсульта. Он лежал за занавеской в комнате, прямо за фронт-деском гостиницы.

Если в Армении будут перебои с электричеством нужно просто подключить два провода к Флоре Симонян — по количеству энергии она есть Армянская атомная станция. Оторвать глаза от Флоры невозможно и не нужно, но она долго на месте не стоит: вот приехали внуки и очередной автобус с французами, с которыми Флора душевно общается на русском, и французы её понимают.

Вечером, когда мы все вместе пили чай и за день я уже представился, что родом из Одессы, Флора вдруг спросила:

— Олег, скажите, а вы русский или украинец?

Я говорю: Не тот и не тот.

Тут Флора чуть не подпрыгнула и радостно выкрикнула:

— Я сразу увидела: вы — калмык!

Дядя Жора

Седовласый, небритый мужчина лет 60-ти в сапогах и со щёткой в руках каждое утро убирает главный фонтан в самом сердце Еревана — на площади Республики. Я прохожу здесь ежедневно, рано, по дороге к горячим хачапури на костре и чаю с чабрецом. Утром на площади никого — только он и я — город ещё спит.

Обычно, проходя, здороваюсь: «Доброе Утро!» — кричу я из далека. «Барэв Дзез!» — слышу в ответ с середины фонтана. В одно такое утро я присел на скамейку около фонтана, впитать эту утреннюю городскую, уже заряженную на день, тишину. Сел и увидел, что он сидит рядом. «Олег», — и протянул руку для знакомства. «Дядя Жора», — в ответ. Он с особой любовью и теплотой вспомнил доброту и заботу людей под Харьковом, где он служил в армии. Потом я спросил его о работе. И он говорит:
 — Олег-джан, я здесь работаю 18 лет. Олег-джан, такого фонтана нигде нэт! Поедешь по всему миру: такого фонтана нигде нэт! Париж-Мариж, Лондон, Америка — такого фонтана нигде нэт! Лучше — есть, но такого — нэт!

Нора

Ранним утром полубегу в точку, откуда должны отходить такси. Во всяком случае, так я понял из разговора по телефону с Норой, которая говорила по-русски с большим трудом. Издалека, заметив 50-летнюю женщину, стоящую на ступеньках конторы без имени, я подумал: это Нора. Стиль её причёски и макияжа был впечатляющим: Нору можно было увидеть даже из Грузии без бинокля. Она напоминала женщину из фильма Феллини: высоченный начёс чёрных волос был такого размера, что в нём спокойно могла расположиться танковая дивизия. Красная помада — как флаг той же танковой дивизии. Тени над ресницами и черный карандаш вокруг глаз огораживали площадь для взрыва её чёрных-пречёрных глаз. Рядом с Норой, на тротуаре, раскладывала на продажу специи её подруга, и они обменивались новостями. Я подошёл, поздоровался — это была Нора — и уточнил насчёт такси. Нора что-то сказала подруге, а потом мне:
— Тебе сколько лет?

— 40.
—Cмотри, вай, свежий!!!

О меньшинствах

Каким-то образом разговор за столом зашёл о геях и лесбиянках. Обсуждая эту тему, тётя Каринэ, вдруг, вспомнила про какую-то странно поведшую себя гостью. И с волнением в голосе спрашивает:

— Слушай, Олег-джан, ты думаешь она была лискаморка?

Письмо от тёти Каринэ мне в Индию (дословно):

«Олег джян золотой ты сыночик, ты женился, я приду помогу детей растить тебе и твою жену кушать готовлю. Олег джян ты моё русский понимаешь? Одну твою фото посылай мне с ногах до голова, жду дорогой мой сыночик».

Армения — это чувство теплоты и любви, которую ощущаешь благодаря местам, людям и событиям. Чувствуешь редкость и ценность происходящего. Будто дышишь золотым воздухом.

Олег Юзефпольский специально для Армянского музея Москвы

Индия, Гималаи