«Задача музыканта сделать так, чтобы зритель почувствовал себя как дома. А ещё лучше — в храме». Музыкант Валерий Толстов рассказал культурному обозревателю Армянского музея Москвы Алисе Поплавской о джазе, категориях слушателей и Армении. 

Валерий Толстов — лидер всемирно известного коллектива «Authentic Light Orchestra», музыкальный продюсер, композитор и мультиинструменталист. «Когда живешь в разных странах, то границы расширяются в прямом и переносном смысле. Но, Армения — место особенное. Может прозвучит напыщенно, но там под ногами чувствуется энергия земли, а воздух пронизан вечностью. Армения — страна с нелегкой судьбой, но туда всегда тянет за вдохновением», — так начинает разговор Валерий.

Алиса Поплавская: Какая недавняя новость или событие вас удивили?

Валерий Толстов: Я удивляюсь всякий раз, когда выясняется, что человек не наврал, если, конечно, удается отличить правду от вымысла. Современного человека сложно шокировать, ведь мы живём под непрерывным информационным шквалом, который наш мозг с трудом успевает переваривать. Вероятно, скоро мы вообще перестанем удивляться и даже «марсианская высадка» Герберта Уэллса не вызовет реакции. Вероятно, срабатывает некий защитный механизм, что делает нас малочувствительными и к трагическим известиям. Иначе представьте ваше состояние, если вы будете одинаково бурно реагировать на каждое происшествие в мире? Да, человек крайне избирателен в том, что касается сочувствия.  Кроме того, мы находимся под перекрестным огнем «экспертных» мнений. Нам кажется, что мы становимся информированными в то время, как мы ещё больше погружаемся в мир  иллюзий и заблуждений, поскольку ум человека устроен таким образом, что может быть одновременно другом и врагом. Человек находится в состоянии перманентного когнитивного диссонанса и становится идеальной жертвой для манипуляций извне. 

Но если вернуться к вопросу, то недавние события в Армении стали для меня сильным потрясением.  

А.П.: А музыка спасает в таких ситуациях? С ней легче жить, анализировать и принимать этот мир?

В.Т.: Музыка погружает в особое состояние. Начинаешь замечать процессы, происходящие не только «извне», но и «внутри», и человек раскрывается для понимания более тонких смыслов. Речь идёт, конечно, о высокой музыке. Большая часть современной музыки — это вредный просроченный фастфуд. Но и одной музыки тут недостаточно. Множество примеров того, как одаренный музыкант может быть весьма сомнителен в своих иных проявлениях.

Валерий Толстов начинал свой путь в творчестве классическим музыкантом, учился в швейцарской консерватории, а после окончания решил открыть новую главу своей жизни и попробовать что-то новое — душа требовала.Так Валерий плавно перешел в другое музыкальное, не классическое, направление. Двенадцать лет назад Валерий собрал вокруг себя замечательных музыкантов, с которыми изначально просто музицировал вместе, а в итоге создал коллектив. «Authentic Light Orchestra» исполняет аутентичную, современную импровизационную музыку с элементами джаза, основанную на армянском фольклоре. Группа постоянно экспериментирует и, придавая армянской музыке новое звучание, дарит ей новую жизнь и знакомит с ней весь мир.

А.П.: В одном из интервью вы рассказывали, что в детстве, прежде чем начать учиться в музыкальной школе, вы хотели рисовать. Это желание в итоге осуществилось или плавно сошло на нет?

В.Т.: Реализовать не удалось, а вот любовь к живописи так никуда и не делась. Возможно, когда-нибудь жизнь человека будет продлена при помощи науки, что даст возможность овладевать за одну жизнь сразу несколькими профессиями. Музыка слишком сложное занятие, а жизнь коротка, и тут ничего не поделать. Я не знаю, каким будет будущее, но полагаю, что искусство выживет по той причине, что творить — это естественно. 

А.П.: Вы родились в семье классических музыкантов и сами изначально являлись «классиком». Как перешли в джазовое направление?  

В.Т.: Переход был многолетним. Хотя я до сих пор чувствую себя больше классическим музыкантом, а любимое музыкальное занятие — игра на церковном органе.

А.П.: А если бы вам, тогда еще классику, неожиданно пришлось играть импровизацию, как, наверное, и бывает в джазе, как бы вы с этим справились морально и профессионально? Было бы трудно? 

В.Т.: У меня был подобный «неожиданный» опыт, и он оказался совершенно провальным. Как-то давно я зашёл в джазовый клуб. В тот вечер играл один мой приятель, и он каким-то образом прилюдно уговорил меня выйти на сцену, хотя я на тот момент не умел импровизировать. Я был готов провалиться под землю и решил, что так быть не должно и музыкант должен уметь хоть как-то импровизировать.

А.П.: Поменялось ли восприятие жизни с переходом на джазовую музыку?

В.Т.: О восприятии жизни отвечу словами Платона, который утверждал, что приоткрыть дверь в таинство сущего может «красота великого искусства, нашептывающая на ушко зрителю тайны непостижимого…». Что касается перехода, то я словно вздохнул. В каком-то смысле, это был глоток свежего воздуха. В мире классической музыки с некоторых пор довлеет атмосфера музейной догмы и напыщенности, а мне всегда нравилась расслабленная атмосфера роковых и джазовых концертов, хотя для того чтобы играть джаз, нужно серьезное образование и одаренность.  В классической музыке можно укрыть себя в тени гениальной музыки прошлого, а в джазе ты буквально под софитами и вся твоя «креативность» моментально считывается.

А.П.: В одном из интервью вы сказали, что «джаз — сложная музыка, она требует интеллектуальной подготовленности, требует усилия, чтобы её воспринимать».  Почему? Разве музыка воспринимается не на эмоциональном уровне или речь о некой музыкальной наслушанности.

В.Т.: Да, у джазовых слушателей под это заточены уши. Джазовый «конструктор» устроен довольно изощренно и порой напоминает «игру в бисер». Можно, конечно, не вникать в теорию музыки, а наслаждаться «интуитивно» и «эмоционально». Когда у нас было турне по Индии, я узнал, что у индусов есть три категории слушателей. Первый имеет троякое восприятие: интеллектуальное, эмоциональное и чисто физическое. Второй тип включает только свои эмоции и ощущает исполнение только как развлечение, удовольствие и отвлечение. А третий тип — это наихудший слушатель. Он напоминает современного социолога: взвешивает и анализирует, собирает статистические данные. Конечно, большинство — смешение тех или иных черт вышеупомянутых типов. Чтобы в этом разобраться, нужно сперва разделить человека на составляющие: эмоции и чувства, рассудочное мышление, логику, осознание и т.д. И это тема отдельного разговора. Однако для понимания искусства от слушателя требуется порой̆ колоссальное умение: внимание, способность понимать и чувствовать. Чем сложнее организовано восприятие слушателя, тем выше для него ценность искусства.

Кстати, в Индии есть понятие «свара».  Для музыканта производить свару, значит иметь возможность «передать» себя, свою сущность посредством звуков. Без этого музыкальный звук — просто звук, который приятен. Шастры [Вид пояснительного текста, использующийся в индийских религиозных письменных источниках. — Прим. авт.] утверждают, что внутри каждого звука, находится маленькая дверь и за ней святилище, где обитает покровитель этого звука. Ученик должен эту дверь отпереть и войти в нее.   

А.П.: А сами вы какую музыку слушаете? 

В.Т.: Кроме рабиза, а для меня это наихудшее, что могло случиться с армянской культурой, и некоторых поп-жанров, слушаю практически все: от Монтеверди, Баха и до тяжелого метала.

А.П.: Что насчет русских исполнителей? 

В.Т.: Для меня русская музыка — это, в первую очередь, академический жанр. Сейчас в плейере пианист Григорий Соколов.

А.П.: Есть какое-то важное качество, которое, по-вашему, должно быть у музыканта? 

В.Т.: Музыкант ничем не отличается от обычного человека. Развитие, эволюция одинаково верны как для музыканта, так и для любого другого человека.

А.П.: А у слушателя? 

В.Т.: Музыка и искусство — одно из величайших достижений человеческой цивилизации. Люди не всегда осознают, какой дар нам оставили поколения. Высокое искусство, если пропускать его через себя регулярно, чистит душу от шлака. Жизнь слишком коротка, чтобы слушать плохую и вредную музыку. 

А.П.: Джаз — это больше диалог со зрителями или монолог музыканта? 

В.Т.: Сложно сказать. Многие музыканты зациклены исключительно на себе и своих навыках, а некоторые страдают нарциссизмом и прочими расстройствами. Зритель чувствует себя незваным гостем на свадьбе. Задача музыканта сделать так, чтобы зритель почувствовал себя как дома. А ещё лучше — в храме.

А.П.: Вы родились в Армении, верно? Умеете говорить на армянском языке? 

В.Т.: Да, всё верно. Армянским владею и полагаю, что это один из самых интересных языков. Если, конечно, уметь им пользоваться красиво и грамотно. Это вызывает неподдельное восхищение.

А.П.: А книги читаете на армянском? Есть любимые авторы?

В.Т.: К сожалению, читаю в основном на русском и немецком, но в последнее время принялся изучать армянскую историю и культуру.

А.П.: А любимые армянские композиторы или исполнители есть?

В.Т.: Да, конечно. Если говорить о современных армянских музыкантах, то Тигран Амасян совершенно уникален, я стараюсь не пропускать ни одной его записи.  Недавно открыл для себя заново Тертеряна, Спендиарова, а также армянскую духовную музыку.

А.П.: Что для вас значит армянская музыка? Само собой, что она отличается от музыки других народов, но чем именно? Чем она вас привлекает, что в ней особенного? 

В.Т.: Мне пока сложно ответить на этот вопрос. Вероятно, что в древние времена музыка была частью мистерий, но впоследствии стала самостоятельным искусством. Это то, что мне хотелось бы изучить в ближайшем будущем.

Коллектив «Authentic Light Orchestra» многонационален и функционален. В концертах с основным составом в виде вокалистки Вероники Сталдер из Швейцарии и Валерия Толстова играет большое количество музыкантов из разных стран.

А.П.: Армянская народная музыка, по моему мнению, очень трогает и завораживает. Что думают Вероника и другие ваши коллеги? Они сразу согласились сотрудничать? 

В.Т.: Да, мне довольно быстро удалось сколотить большую команду из иностранных музыкантов, видимо потому, что в армянской музыке есть что-то сильное…

А.П.: Чтобы по-настоящему прочувствовать армянскую культуру, они окунались как-то в эту атмосферу? Слушаете ли вы армянскую музыку? Бывали все вместе в Армении? 

В.Т.: Я много рассказывал им про армянскую культуру и историю. Мы путешествовали по Армении и для некоторых участников группы Армения стала родной страной. Казалось, что швейцарцев живописностью ландшафта удивить невозможно, но они влюбились, в первую очередь, в выжженные солнцем горные склоны.

А.П.: Насколько я знаю, за все время выступлений «Authentic Light Orchestra» в Швейцарии, Армении и других странах с вами играло большое количество приглашенных талантливых музыкантов.

В.Т.: Это правда. Благодаря гастролям мы познакомились с огромным количеством музыкантов. Были концерты и с симфоническими оркестрами тоже. Для некоторых концертов мы приглашали также музыкантов из Армении, в первую очередь, исполнителей на народных инструментах.

А.П.: Какие этнические инструменты вы используете?

В.Т.: Ответ будет банальный, но самый любимый этнический инструмент — это армянский дудук. 

А.П.: А на каких инструментах вы играете?

В.Т.: В консерваторию поступил я в флейтовый класс. Дальше орган. В какой-то момент увлекся этническими инструментами, гитарой.

А.П.: А на дудуке умеете играть?

В.Т.: К сожалению, нет, хотя могу, конечно, извлекать звуки и играть какие-то мелодии.

А.П.: Чаще всего вы создаете произведения в жанре этнофьюжн [сочетание этнической музыки с джазовой. — Прим. авт.]? Вам достаточно только такого вида исполнения музыкальных произведений? Хотели бы проявить себя еще в каком-то направлении?

В.Т.: Да, мы занимались этим несколько лет подряд. Но сейчас интерес к этому жанру во мне сходит на нет и возникла необходимость сменить «роль». В последние годы я делал театральные проекты, а также работал над музыкой к фильмам. Один из них «The Promise». Создал несколько групп в различных жанрах. Сейчас работаю над органным альбомом с авторской музыкой. Это уже ближе к академической музыке. Для меня сейчас это что-то очень значимое.

А.П.: Вы всегда используете для своих произведений армянский фольклор, или кроме аранжировок сочиняете и авторскую музыку? 

В.Т.: В основном авторскую, хотя последний альбом «Authentic Light Orchestra», который мы выпустили к юбилею Комитаса на немецком лейбле Naxos, состоял исключительно из аранжировок армянских народных песен.

А.П.: Вы черпаете вдохновение в музыке других стран? 

В.Т.: Разумеется, ведь у меня академическое образование. Немецкая музыка — это, пожалуй, наивысшее, что было создано в сфере культуры. Это как высокая вершина, на которую не взобраться, но благодаря eй ты смотришь в небо.

А.П.: Вы уже 19 лет живете в Швейцарии. Почему остались там жить после окончания учёбы?

В.Т.: В первую очередь привлекли: образование, работа, удобство перемещений, ведь Швейцария находится в центре Европы. Кроме того, здесь очень красиво, а тишина, особенно после гастролей, просто необходима. У меня есть мечта когда-нибудь вернуться в Армению.

А.П.: На постоянное место жительства?

В.Т.: Да, хотелось бы поселиться где-нибудь в горах и подальше от города. 

А.П.: Вы основали «Authentic Light Orchestra» в 2009 году. Поменялось ли к 2021 году восприятие вашего творчества жителями Швейцарии? 

В.Т.: Думаю, да. Вокруг всё меняется ежесекундно. В творчестве пытаюсь на данном этапе воплотить принцип «меньше нот и больше смысла» и получить свой «внутренний Оскар».

А.П.: Вы хорошо знакомы с менталитетом швейцарцев. Скажите, всегда ли они радостно воспринимают какую-то новую для них музыку или просто там распространена этническая?

В.Т.: Думаю, что распространена электронная. На самом деле, мне сложно ответить на этот вопрос, так как я совершенно не слежу за новинками и тенденциями. Уверен, если стать «магом» звука, то и зритель у тебя всегда будет. При этом, охват аудитории дело вторичное, ведь музыка — это не футбол.  Но, в первую очередь, швейцарский зритель — это внимательный слушатель, который ценит труд музыканта. 

А.П.: Насколько вы популярны в Армении? Как там относятся к тому, что ваш коллектив частично видоизменяет армянский музыкальный фольклор? 

В.Т.: Не думаю, что мы популярны в армянском сообществе. На наших концертах почти никогда не бывает армянских зрителей, ну или же довольно редко.

А.П.: А почему, как вы думаете?

В.Т.: Мне сложно ответить на этот вопрос, поскольку я ориентировался на то, чтобы музыка нравилась в первую очередь мне самому. Думаю, зритель может ответить лучше.

А.П.: Какие планы у «Authentic Light Orchestra» на ближайшее время? 

В.Т.: Скорее всего мы выпустим в этом году новый альбом, если ничего не помешает.

А.П.: Давайте закончим интервью вопросом, с которого оно часто начинается: как правильно перевести название вашего коллектива?  Почему «Authentic Light Orchestra»? 

В.Т.: Дословный перевод — оркестр аутентичного света. Свет в данном случае стоит воспринимать как «первородный, первичный». В древние времена, например, в буддийских источниках были представления, что Вселенная проявилась из звука и света.  

Журналист, искусствовед Алиса Поплавская специально для Армянского музея Москвы

Фото обложки предоставлено Валерием Толстовым