Летом 1914 года Мартирос Сарьян предпринял путешествие в Нахичеван. Впечатления художника от увиденного в этом живописном крае описаны в книге его мыслей, воспоминаний и путевых заметок — «Из моей жизни».

Путешествуя по нахичеванскому региону, Мартирос Сергеевич побывал в когда-то процветавшем армянском городе Джуга, где осмотрел изумительные по мастерству исполнения хачкары. «Поезд шёл буквально сквозь целый лес таких хачкаров. Они поражают своей неповторимой художественностью, разнообразием и ритмом. И в то же время я был потрясён, увидев, что большая часть их погибла при проведении в этой местности железной дороги», — пишет Сарьян. Впервые в жизни, признаётся художник, он увидел Аракс, «чьи воды, обратившиеся в слёзы, как поётся в народной песне, текли бесконечным потоком, спокойно и печально…».

Следующей точкой в маршруте Сарьяна был город Агулис (Акулис), дорога в который пролегала среди живописных гор. «Слева поднимались отвесные скалы Иландага (Змеиной горы), а справа, со стороны Персии, возвышалась зеленоглавая Камки, на склонах которой местами ещё белел снег. Переправившись через горные речки Даслага и Азу, мы миновали Дэшт с его монументальными церквами и подъехали к ущелью, на краю которого раскинулся миниатюрный красавец Акулис. Это одно из ущелий Малого Кавказа, которое, спустившись к Араксу, приютило на самом удобном из своих склонов этот живописный городок. Протекавшая рядом речка оказалась маловодной, но зато здесь било из‐под земли много родников, архитектурное оформление которых жители города весьма бережно охраняли. В центре города расположилась церковь святого Томаса, чьи чудесные фрески выполнены самими Овнатанянами. В Акулисе много других, более мелких церквей. Все они очень гармонируют с общей картиной города, построенного на образованном из естественных ступеней косогоре», — рассказывает Сарьян об Агулисе в своей книге воспоминаний.

В своих путевых заметках Мартирос Сарьян отмечает, что Агулис был когда-то одним из культурных центров Армении и дал много выдающихся деятелей. Ко времени же поездки Сарьяна это был совсем небольшой городок сельского типа.

«Таким образом, лето 1914 года благодаря моим друзьям Геворкянам я провёл в историческом Гохтане», — пишет Сарьян. В Агулисе художник пробыл несколько дней, а затем он с Геворкянами решил поехать в село Калаки (Кахакик), «куда надо было добираться горными тропами, причём единственно мыслимым транспортом были ослы». Приехав в Калаки, Сарьян устроился в одном из классов местной школы. «Это было замечательно как для работы, так и для отдыха. Я захватил с собой солидный запас холста и красок. Для прогулок по горам я приобрёл местную горскую обувь — трехи и шерстяные носки, что было незаменимо для лазания по горам», — замечает художник.

В своём путешествии в Нахичеван Сарьян был поглощён безмерным чувством восхищения чарующей красотой природы, окружавшей его. Свои чувства художник выразил и в красках, и в слове.

«Великолепны были творения величайшего художника — природы, чьей могучей рукой созданы устремлённые ввысь, обнажённые пёстрые скалы, бирюзовая зелень и пышные цветы на покрытых кустарником и лесом горных склонах. Одна картина сменялась другой, всё очаровательнее и волшебнее, словно природа устроила здесь живую выставку талантливых пейзажей. Я был счастлив и бесконечно благодарен моим друзьям, особенно Нине Сергеевне Геворкян. Она умела окружить человека величайшей заботой и безграничной любовью. Она заменяла мать многим студентам. Под её кровом я тоже чувствовал себя как дома, среди родных.

Я работал с большим воодушевлением, учась у природы композиции и живописи в пейзаже. Солнце так ярко освещало всё вокруг, что даже предметы, находящиеся в тени, сверкали в его лучах. Я находился с глазу на глаз с природой, которая была мне бесконечно дорога, как родная мать и как лучший учитель.

Между скалами тут и там попадались небольшие полянки, сплошь покрытые зелёными травами и сказочно прекрасными цветами, из которых я составлял букеты для цикла моих „Цветов Калаки“.

Трудно было жить человеку в этих местах. Пригодной для обработки земли было очень мало, а та, что имелась, располагалась на почти неприступных склонах высоких гор. Но человек всё преодолевал. К счастью, эти клочки земли были плодородны, и всё, что на них рождалось, было отменно вкусным».

По воспоминаниям Мартироса Сарьяна, дорога Агулис – Цигна – Дэшт была самой удивительной и фантастической. «Различной формы и высоты холмы и горы, словно расставленные опытной рукой, составляли какой-то оригинальный хоровод. Цигна и Дэшт будто родились и выросли вместе с природой, были её неотъемлемой частью. — делится Мартирос Сергеевич. — Это были типичные старинные армянские сёла с монументальными церквами в центре. Здесь и земля была не очень плодородная, и воды было мало, и местность казалась пустынной. Но там, где чувствовалось приложение рук землепашца, пустыня была покрыта пышной зеленью, садами и огородами. Многочисленные тутовые деревья явились источником шелководства. В Цигне было даже шелководческое предприятие, принадлежащее неким Саркисянам. С чувством глубокой признательности за полученное удовольствие я расстался с этим живописным краем, древней армянской провинцией, которая носила название Гохтан».

В 1919 году город Агулис, увиденный Мартиросом Сарьяном в своей «миниатюрной красоте», был разрушен турками, а его население подверглось массовой резне. «Гибель Гохтана, трагедия Агулиса в 1919 году — одно из самых жестоких, незабываемых событий для нас, армян, не поддающееся забвению из истории нашего Гохтана», — с горечью откликнулся на трагедию Агулиса Сарьян, тяжело переживавший несчастья своего народа и всегда бывший рядом с ним.

Источники:

1. Мартирос Сарьян. «Из моей жизни» / Под ред. Ш.Г. Хачатряна. — 4‐е изд. — Москва : Изобразительное искусство, 1990.

2. Сен Оганисян. «Армения. Нахичеван. Геноцид» / Сен Оганисян ; перевод Каринэ Казарян. — Москва : Ключ-С ; Ереван : Наапет, 2016.